Повешенный. Том II - Алексей Викторович Вязовский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тут уж бровь насмешливо поднимаю я. Вот, узнаю природную британскую наглость! А с чего это сэр решил, что он может вообще на что-то претендовать? Вознаграждение⁈ Да, с хрена ли? Их трупы уже бы давно в ближайшем овраге валялись, если бы не мы.
— Хорошо — морщится Эдвардс, вынужденно соглашаясь со мной — но я могу рассчитывать на вашу помощь с погребением слуг? Мы правда, очень боимся опоздать на наш корабль.
Надо же… так боится джентльмен опоздать, что уже и карета его готова к отправлению. Даже интересно, а если мы вдруг откажемся помочь, они тогда оставят убитых лежать у дороги? Знает ведь зараза английская, что мы ему не откажем…! Кратко пересказываю Бекетову суть его просьбы, граф естественно соглашается помочь англичанам.
— И где ваши убитые? — вздохнув, спрашиваю я.
Эдвардс машет рукой в сторону обочины, где сложены трупы. В одной куче лежат все бандиты, и отдельно два англичанина.
— Пойдемте посмотрим…
Первый убитый и правда похож на типичного стопроцентного англичанина — рыжий, с вытянутым лошадиным лицом. Кто-то проткнул дядьку насквозь, и на его куртке в области сердца растеклось огромное кровавое пятно. А вот вторым оказался тот самый парень, что технично сражался необычным тесаком. И он однозначно — азиат. Но не казах, не таджик и даже не китаец — этих-то всех ребят я хорошо знаю, и могу различить одного от другого. Сказал бы, что он скорее индус или таец, но… не уверен. Дальше моя фантазия уже пасует.
— Кто он, из каких мест? — спрашиваю я англичанина, равнодушно смотрящего на окровавленный труп слуги. Такое ощущение, что смерть этого азиата его совершенно не волнует.
— Гуркх. Если вам это о чем-нибудь говорит.
— Чистопородный гуркх⁈ — удивляюсь я — Но откуда он у вас?
— Нанял его в качестве охранника, когда был на Тибете — нехотя признался Эдвардс — так он и путешествовал со мной с тех пор.
Я с сожалением смотрю на убитого гуркха. Жаль. Очень хороший был боец. И погиб, как положено воину — в бою. Пусть примут его душу боги, которым он поклоняется.
— Он пока жив, ему рано за грань — раздается в моей голове женский голос, от которого кровь стынет в жилах. Вот и богиня Мара пожаловала — Спаси его, жрец!
Я недоверчиво наклоняюсь над парнем и прикладываю пальцы к артерии на его шее, пытаячсь нащупать пульс. Жду, прислушиваясь, и наконец чувствую слабый ток крови
— Ваш гуркх живой. Дядюшка, срочно зовите сюда Марию Ивановну!
Вместо того, чтобы обрадоваться, что его слуга жив, Эдвардс явно раздосадован:
— Но что же мне теперь с ним делать⁈ Я же не могу взять его к себе в карету? Может, вы довезете его до ближайшей деревни и оставите там на попечение крестьян?
Вот же тварь бездушная! Протащить парня через полмира и бросить его на чужбине, в русской деревне. А куда ему потом деваться, когда он выздоровеет — своим ходом возвращаться в Тибет⁈
— У гуркха есть какие-то личные вещи? — холодно спрашиваю я, этого морального урода.
Англичанин радостно велит слуге принести их. Вскоре к моим ногам брезгливо ставят небольшой потертый вещевой мешок из грубой кожи. Не густо…
— И это все его вещи? — спрашиваю я у англичанина.
— Он крайне неприхотлив — поморщился хозяин гуркха — ему много не нужно.
— А где его нож? Распорядитесь вернуть его оружие. Оно для него важно.
— Конечно! — и слуга снова отправляется к карете.
У меня от злости только что зубы не скрипят. Может, зря мы этих англичан спасали, и не нужно нам было вмешиваться? Ладно, сейчас стоит уладить еще одну формальность. И я заставляю Эдвардса при свидетелях сначала произнести, что контракт с гуркхом с этого момента расторгнут, а потом выплатить ему причитающиеся деньги. Англичанин страшно этим недоволен, но вынужден держать лицо перед своими слугами, а потому выполняет мое законное требование.
— А теперь, если вы не против, я все же хотел бы откланяться и незамедлительно отправиться дальше. Иначе боюсь не успеть на корабль. Еще раз искренне благодарю вас за оказанную нам помощь, считайте меня своим должником. Вы, русские, очень добры, я не могу этого не отметить.
Я махнул рукой, не очень вежливо попрощавшись с Эдвардсом — можно даже сказать пренебрежительно, и зашагал на встречу тетушке. Знаем мы знаменитую британскую благодарность! Потом джентльмен доберется до своего Лондона и напишет какой-нибудь грязный пасквиль о варварской замызганной России. Гуркх для него не человек, русские тоже варвары. На свете вообще есть только одна категория людей, достойная всяческого уважения и восхищения — это сами английские джентльмены. Все остальные — мусор.
Пока Мария Ивановна охала и причитала над раненным гуркхом, а я помогал ей обработать рваную рану на его голове, англичане уже укатили. При этом сэр так спешил, что забыл свою красивую трость, которая осталась стоять, прислоненной к дереву. Ее заметил один из наших парней и подошел узнать, не нужно ли догнать англичан?
— Перебьется! Будем считать трость малой компенсацией за оставленного нам гуркха. Я сам буду использовать ее вместо посоха.
— Мы же не бросим бедного мальчика? — заволновалась сердобольная женщина
— Конечно нет. Вы видели, как он сражался? Таких воинов, как гуркхи, еще поискать!
Тетушка одобрительно кивнула:
— Рана у него на голове, конечно, глубокая, но кость не пробита. А выглядит страшно, лишь потому, что кровеносный сосуд задет и много крови натекло. Мальчик просто потерял сознание от сильного удара, надеюсь, к вечеру он очнется.
— Не было печали… — покачал головой подошедший к нам Бекетов — и как мы его повезем?
— Если нужно, я поеду с кучером на козлах, а парня положим в карете.
— Ну если только… Не ожидал от тебя такого человеколюбия, по отношению к дикарю. А скажи-ка мне племянник, за что ты так не любишь англичан, и откуда знаешь их язык?
— Понятия не имею! — пожал я плечами —
