Идол (СИ) - Шагаева Наталья

— И куда ты собралась? — спрашиваю, и Алиса вздрагивает.

— Спасибо за помощь, но мне нужно домой. Ты не мог бы дать мне эту толстовку и вызвать такси? — Алиса мнет в руках мою толстовку, не решаясь ее надеть.

— Ты можешь брать в этом доме все, что тебе угодно. — Девочка кивает и надевает толстовку, натягивая ее пониже. — Но только я тебя никуда не отпущу. Пока ты больна, — добавляю, хотя хочется сказать «вообще не отпущу».

— Богдан, ты не имеешь права! — хрипит она и обессиленно присаживается на диван.

Я бы с ней поспорил, попытался убедить, но в мою дверь звонят, и Алиса сжимается. Я и сам никого не жду, поэтому, пока иду к двери, решаю послать всех к черту. Но не получается — на пороге стоит моя мать.

— Извини, что без предупреждения, я рядом была, увидела твою машину и решила заскочить, — тараторит она, торопливо раздеваясь.

Не успеваю ничего ей ответить, как мама убегает в туалет. А в прихожую выходит Алиса и начинает обуваться. Пытаюсь подавить злость, глубоко вдыхаю и беру девочку за руки.

— Стой, тебе нельзя на улицу! Сейчас я съезжу за твоим телефоном, и ты позвонишь папе.

— Дело не в этом, — хрипло шепчет Алиса. — Мне нужно домой, — пытается вырвать руки, но я не отпускаю.

— Я хочу, чтобы ты осталась, ты больна, и мне будет спокойнее, если ты будешь рядом со мной, — тоже шепчу ей в ответ, целуя в горячий висок.

— Ты все время говоришь, что хочешь ты! И ни разу не спросил, чего хочу я! — повышает голос и тут же закашливается.

— Чего ты хочешь, маленькая? — заглядываю ей в глаза.

— Я хочу домой!

— А я не могу тебя сейчас отпустить. Прости. Вот такая я эгоистичная сволочь.

Дверь в ванной распахивается, и выходит моя мама:

— Алиса? — удивленно поднимает она брови.

— Познакомься, мам, — отвечаю я.

— Так мы давно знакомы. Вы… — не договаривает, смотря, как я держу Алису за руки.

— Да мам, это Алиса, девушка, с которой я безумно хочу отношений. Она мне очень дорога. Сейчас она болеет, но упрямится и хочет ехать домой с температурой.

Алиса поднимает на меня глазки и смотрит со злостью. Усмехаюсь ей в ответ. А как ты хотела, моя хорошая? Ты не оставила мне выбора, пришлось подключить тяжелую артиллерию.

— Вот это сюрприз! — мама переводит на меня строгий взгляд, а потом улыбается, обращаясь к Алисе. — Милая, ты и правда плохо выглядишь. Я понимаю, мой сын не идеален, но он очень заботливый, — она подхватывает растерянную девушку за талию и уводит в комнату.

Да, мама всегда была на моей стороне! Иду в кухню, делаю завтрак, слыша, что мама болтает без умолку, и улыбаюсь, как идиот. Знал бы, давно бы маму пригласил.

Вместе с ней мы кормим Алису, поим чаем и заставляем принять таблетки. У обессиленной девочки нет сил нам противостоять, поэтому она все выполняет, но периодически стреляет в меня злым взглядом.

Алиса засыпает, я иду в душ, а мама принимается хозяйничать. Когда выхожу, на столе уже стоят оладьи со сметаной и свежий кофе.

— Итак, теперь рассказывай, как вышло, что — ты взрослый мужчина — и эта девочка вместе? — строго спрашивает, а мне хочется смеяться. По строгости и воспитанию у нас в семье всегда был главный отец, а мама мягкая и добрая. — Что смешного?! Она ещё девочка, подруга нашей Надюши. Нет, я ничего не имею против отношений, где мужчина старше, но когда все максимально серьезно! — Сажусь за стол, отпиваю кофе, съедаю оладушек под пристальным взглядом мамы, которая ждёт ответа. — А я тебя знаю, — отмахивается она. — У тебя сегодня Юлиана, а завтра ещё кто-нибудь…

— Мам, — перебиваю ее я. — Я не уверен, потому что ни черта не знаю об этом чувстве. Но мне кажется, я люблю Алису. Она хрупкая, маленькая, уязвимая, и меня топит в нежности к ней. Хочется дать ей так много и одновременно присвоить ее себе. Не знаю, не могу объяснить… словно внутри перевернулось все, и я стал мыслить по-другому, — трусливо упускаю в рассказе момент о том, что причинил девочке боль.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— М-да… — вздыхает мама. — Ты никогда не знакомил меня с девушками. И уж тем более ни об одной так не говорил. Береги её, раз любишь. Не обижай.

Закрываю глаза в знак согласия. Если честно, я сам не понимаю, откуда это все возникло. Ну красивая, ну невинная милая девочка. Определенно, возбуждает и вызывает похоть, желание присвоить. Может, это вина за то, что причинил боль? Попытка все исправить? Но нет, все гораздо глубже. Алиса засела внутри меня, и мне спокойно, только когда она рядом.

Прошу маму посидеть с Алисой, а сам еду в клуб за ее вещами. Как назло, администратор упирается и не отдает мне вещи.

— Извините, Алиса нас не предупреждала. Пусть она позвонит мне лично, и я все вам отдам.

— Неоткуда ей звонить, — кидаю я и поднимаюсь наверх к Герману, хотя не планировал с ним встречаться.

Меня раздражает его чрезмерная забота о девочке. Прохожу в приоткрытый кабинет без стука, заставая Геру за распитием коньяка. Мужчина выглядит плохо, помятый, словно не спал ночь, крутит в руках бокал и смотрит в одну точку на стене.

— Хреново выглядишь, Герыч, — усмехаюсь и подаю мужчине руку. — Что-то случилось?

— Да так, есть некоторые проблемы, но все решаемо, — задумчиво отвечает он, смотря, как я сажусь в кресло.

— Может, чем помочь?

Герман смотрит мне в глаза и долго думает, а потом усмехается:

— Может быть… — Допивает спиртное и наливает себе еще. И это хреново, учитывая, что Герман вообще мало пьет, а сейчас только полдень.

— Да скажи, что случилось?

— Да не грузись. Все решаемо. Не справлюсь сам — тебя подтяну, — усмехается Герман. — Ты же не просто так приехал?

— Да, забрать вещи Алисы. Но твой администратор их не отдаёт.

— Я смотрю, у тебя прям все серьезно?

— Да, — настороженно отвечаю.

— Непохоже на тебя, — цокает он.

Мне может говорить об этом мать, и я с ней соглашусь. Но вот Гера не имеет права. Поэтому злюсь, скалясь.

— Советую не лезть в мои отношения! — взрываюсь.

— Спокойно! Я глубоко женатый человек и не претендую на девочку. Сейчас я позвоню Лилии, она отдаст тебе вещи.

— Вот и хорошо. Нужна будет помощь, звони!

Встаю и выхожу из кабинета. Герман всегда был вменяемым надёжным мужиком. А сейчас мне совершенно не нравится его интерес к простой официантке и вообще его поведение. Что бы там Алиса ни говорила, не позволю ей вернуться в это место!

Почти весь день Алиса проспала. Вечером я все же разбудил ее и почти насильно накормил, и напоил лекарствами. Алиса хмурилась, надувала губки, как ребенок, и не разговаривала со мной. Сил бороться и куда-то бежать не было и ей приходилось принимать мою заботу. Спать я опять лег рядом с ней. Она, конечно, пыталась отгородиться от меня, но я насильно притянул ее к себе, уткнулся в волосы и усмехнулся, когда девочка расслабилась в моих руках.

Посреди ночи меня разбудил ее крик.

Алиса мечется на кровати и плачет во сне так жалобно и надрывно, повторяя «прости меня, моя девочка». Меня самого охватывает паника, сердце надрывается и кидает в холодный пот. Хватаю девочку, прижимаю к себе, пытаясь разбудить. Трогаю ее щеки, лоб, но температуры нет. Это просто кошмар.

— Алиса, девочка моя, проснись! — зачем-то кричу, обхватывая ее лицо, и целую заплаканные глазки. Она, наконец, приходит в себя, хлопает ресницами, фокусируя взгляд на мне, а слезы все равно текут по щекам без остановки. — Что тебе снилось?