Разрушительница проклятий - Одри Грей

Ее губы приоткрылись.

– Значит… мы… притворяемся?

– Да, если только ты не предпочтешь что-то более… искреннее?

Вопрос повис между ними, хотя губы Хейвен жаждали, чтобы рот Ашерона накрыл их. Большую часть веса он перенес на руки, и она боролась с желанием обхватить его ногами за талию и потянуть на себя, чтобы ощутить, как он всем телом придавит ее к камню.

Тихий звук сорвался с губ Хейвен, и она почувствовала, как Ашерон напрягся.

– Это ответ? – спросил он тихим мурлыкающим голосом. В его тоне что-то сквозило. Затаенная надежда на согласие.

Все стало серьезно, и он хотел убедиться, что она готова к происходящему.

Игра изменилась, стала реальной, желудок Хейвен сжался, хотя все тело дрожало от желания.

Ее охватило замешательство. Как она могла наслаждаться жизнью, когда Белл был заключен в тюрьму и напуган? Кем бы она после этого себя считала? Она позабыла обо всем из-за смазливого лица и обещания поцелуя, и теперь ее удовольствие превратилось в острую боль сожаления.

Кроме того, Ашерон был помолвлен с другой, и даже если правила Солисов позволяли ему союз с Хейвен, ее собственные правила были другими.

– Я уверена, Повелитель Солнца, – ее голос прозвучал холоднее, чем следовало, – что Авалин предпочла бы, чтобы мы притворялись.

Глаза Ашерона сузились, а тело напряглось. Пока он ее разглядывал, Хейвен могла поклясться, что на мгновение заметила на его лице боль.

– Авалин поняла бы нас, поскольку у нее было много любовников с тех пор, как состоялась наша помолвка… когда мне едва исполнилось девять. – Изгиб губ смягчился, в изумрудных глазах вспыхнула надежда. – Я могу объяснить тебе наши обычаи, если это поможет?

– Нет… Я… – Хейвен не хватало слов. Как она могла объяснить чувство вины, которое испытывала из-за того, что была счастлива? Из-за того, что испытывала желание и привязанность, в то время как Белла схватил и унес монстр, а виной всему стала ее запретная магия?

Ашерон стиснул зубы, все его тело напряглось. Затем, не говоря ни слова, он поднялся, стараясь не прикасаться к ней, и направился к воде, а Хейвен мгновенно ощутила одиночество.

С глухим стуком она откинула голову на камень и уставилась в небо. Порой Хейвен казалось, что разбирается она только в фехтовании и драках.

Управляться с мечом было легко; понять, как управлять сердцем, – намного сложнее.

Со стоном Хейвен слезла с валуна и в попытке успокоиться занялась обустройством лагеря: собрала сухие ветки для костра, наполнила речной водой котелок Бьорна и даже попробовала силы в ловле оранжевой и серебристой рыбы, которая в изобилии водилась в реке.

И все это время чувствовала на себе острый, голодный взгляд фей – и отсутствие взгляда Повелителя Солнца.

Хейвен и не подозревала, насколько привыкла к его вниманию. Теперь, однако, всякий раз, проходя мимо, он делал вид, что ее не существует. Даже когда кивал ей или улыбался, чтобы поддержать обманчивое впечатление для фей, их словно разделяла ледяная стена.

Это к лучшему, решила Хейвен, закончив укладывать в плетеную корзину пойманную рыбу, чья нежная бирюзовая и коралловая чешуя сверкала в лучах солнца.

Это была игра, дурацкая, глупая игра. Было бы верхом эгоизма позволить ей зайти слишком далеко.

Она не даст себе быть счастливой, пока не освободит Белла.

Тихий свист привлек ее внимание к другому берегу реки. Мерцающий балдахин бледно-золотого цвета развевался на ветру; цитриново-желтые розы вились вдоль балок и свисали с тонких занавесок. Прямо на глазах Хейвен Сурай взмахнула рукой, и появился длинный стол из сучковатой сосны. После очередного взмаха руки из ниоткуда возникли столовое серебро и салфетки.

Хейвен так давно не видела, как Солисы используют магию, что почти забыла, что они вообще ею владеют, и с толикой ревности наблюдала, как Солнечная Королева создает вещи из воздуха.

Возможно, когда-нибудь и Хейвен сможет использовать свою магию, не истощая ее. Впрочем, как только Проклятие будет снято и Хейвен вернется в страну смертных, она никогда больше не сможет пользоваться магией публично.

– Хейвен! – позвала Сурай. – Иди посмотри!

Пока она переходила реку, Сурай добавила на стол чеканные серебряные чаши и изящные фарфоровые тарелки в золотой оправе.

– Что-нибудь еще добавить? – спросила она, когда Хейвен вдохнула витавший в воздухе сладкий аромат роз.

Хейвен нахмурилась, глядя на полностью накрытый стол.

– Это копии того, что ты когда-то видела?

– Неотличимые от оригинала, – ответила Сурай. Она покрутила золотой полог в пальцах, не потрудившись спросить, откуда Хейвен знает об искусстве копирования предметов при помощи магии. – Точно так же стол был накрыт на свадебном пиру в ночь перед несостоявшейся свадьбой Рук.

Рук, которая приняла свое истинное обличие, нырнула под развевающийся полог и сверкнула зубами в ухмылке.

– Так она напоминает мне, какую ошибку я чуть не совершила.

Сурай оторвала розу от ткани и заложила ее Рук за ухо.

– Нет, только чтобы напомнить, что это был самый божественный праздник, который я когда-либо видела, и мне подумалось, что мы могли бы воссоздать его сегодня вечером. – Она почти застенчиво оглянулась на Хейвен. – Меня здесь, конечно, не будет… по крайней мере в истинном облике… но я не спущу с тебя глаз всю ночь.

Сурай не сказала того, что подразумевалось: если и на этот раз у них все получится, оставшиеся испытания будут намного опаснее. Следующим пунктом в списке после слез феи была чешуйка шелки.

И даже если бы им каким-то образом удалось добыть и чешуйку, последним предметом был осколок рога Королевы Теней.

Это была невыполнимая задача, на обсуждение которой пока ни у кого не доставало смелости.

Сегодняшний вечер мог стать их последним шансом хорошо поужинать… в жизни. К тому же так они сохраняли видимость, будто понятия не имеют, что феи притаились где-то рядом и наблюдают.

– Хочешь что-нибудь добавить? – повторила Сурай, отвлекая Хейвен от мыслей.

Та оглядела сервированный стол, и у нее потекли слюнки при воспоминании о трех серебряных блюдах с угощениями, выставленных с утра в День Руны Белла. Хейвен представила, как пахнут свежие груши и засахаренная ветчина, как свет преломляется в гравюрах, украшающих подносы, как липкая булочка тает, превращаясь в лужицу сахара у нее во рту.

Покалывание запульсировало на кончиках пальцев, и три подноса появились на столе точно такими же, какими были в то памятное утро. Гордая улыбка осветила лицо Хейвен. Ей удалось воссоздать блюда быстро и легко. Никакого горящего пепла и крошащегося материала.

Вот так-то, Повелитель Теней.

Обе Солис широко распахнули глаза, переводя взгляды с еды на