Товарищ жандарм - Станислав Сергеев

— Какие?

— Об этом при следующей встрече, когда вы выздоровеете, и у нас будет возможность серьезно поговорить.

После обеда коляска, в которой разместились я, Кривошеев и санинструктор Наташа Станкевич, под охраной двух полицейских, которых по распоряжению Стеблова нам выделил урядник, выехала из усадьбы убиенного помещика Кириченко, и направилась по моей просьбе в сторону Тулы. В двух свертках лежали и мои вещи, и вещи попаданцев из 41-го года, которые были тщательно упакованы и спрятаны. Я переоделся в гражданскую одежду, но оставив карабин под рукой и передав наган Наташе.

Тем же вечером, ротмистр Стеблов, почувствовав, что чувствует себя лучше, дождавшись, когда из комнаты выйдет Митяй, достал конверт, который ему перед отъездом оставил «сын» генерала Осташева, и немного подумав, глубоко вздохнув, как перед прыжком в воду, надорвал его. Ему в руку упала небольшая книжица. При свете свечи он ее раскрыл и с интересом стал читать, удивляясь странным буквам, пытаясь понять что такое «Всесоюзный Ленинский коммунистический союз молодежи». Как с такой безграмотностью можно было напечатать текст, наделав такое количество ошибок. Он разглядывал фотографию молодого человека, именно того, которого раненного привез Осташев. Он был в странной форме и выглядел довольно необычно. И тут его взгляд зацепился за дату рождения «1919 год».

Стеблов откинулся на подушки, зажмурив глаза. Он был далеко не глупым человеком и понял, что ему этой подсказкой хотел сказать Осташев. Вот оно что, вот почему он с такой тщательностью собирал все вещи, вот откуда такое смертоносное оружие и такая форма. Они из грядущего! Вот она страшная тайна, которую хотели получить английские масоны. Да это именно та ноша, которую он пока не готов был принять. Опять этот капитан оказался прав.

Стеблов пролежал с открытыми глазами пару часов, лихорадочно обдумывая сложившуюся ситуацию, в предвкушении необычных поворотов в своей судьбе. Он ухмыльнулся, поняв какой подарок сделал ему Осташев: не сам пошел к Дубельту или Орлову, или даже к самому Государю Императору, а дал возможность ему, Игорю Генриховичу Стеблову стать тем вестником великих свершений, который принесет великую тайну знаний грядущего своей Родине…

Мы больше суток ехали до Тулы, на ночевку остановившись на том же постоялом дворе, где недавно ночевали. На следующий день мы увидели прибытие крупного отряда полиции во главе с достаточно солидным дядькой, который видимо двигался в усадьбу Кириченко для проведения следственных действий и чтоб принять лавры победителя бандитов или прикрыть свой зад, изображая активную причастность к событиям. Подозвав одного из наших сопровождающих, я коротко приказал:

— Дальше мы едем сами. Вашему начальству про нас ни слова, если что, скажете, были люди в плену, освободили, отпустили, все вопросы к ротмистру из столицы. Про меня вообще ни слова, понятно? Сам братец пойми, негоже если тут и мой департамент приплетут. Думаю, победителей и без меня тут хватит.

Полицейский, худощавый мужчина лет тридцати пяти, с выгоревшими на солнце густыми усами, коротко кивнул, согласившись без всяких глупых вопросов. Видимо после всех событий, мой авторитет был очень высок.

— Будет сделано, ваше превосходительство.

— Вот и хорошо. Удачи братец.

— И вам, ваше благородие.

Хотел уже уходить, но чуть повернулся и добавил.

— А все равно лихо вы их душегубов…

Тут я решил распустить перья и высказался со всем апломбом:

— Душегубы, это так мелочь. Наша задача уничтожать командный состав неприятеля во время войны, особая команда пластунов.

Все занавес. Мужик прочувствовал момент, козырнул и скрылся, прихватив напарника.

Коляска была в нашем полном распоряжении, поэтому я решил даже на таком этапе начать ставить маркеры и создавать петли для поисковых команд, которые могут пойти по следу.

Оставив моих друзей-попаданцев в гостинице, дополнительно вручив Кривошееву ТТ и оговорив пароли, если пришлю кого-то из своих людей, уехал в Тулу, где должен был еще крутиться Еремей с Тимохой, выполнявшие поручение генерала Осташева. К вечеру я остановился уже в городе на постоялом дворе, где меня должен был ждать дворецкий генерала. Уже по приезду прямо на лестнице буквально нос к носу столкнулся с Тимохой, который с важным видом куда-то несся. Увидев меня, он попытался остановиться, но я его оттолкнул и накричал, что он деревенщина и пусть не смеет толкать московского дворянина. Все чистый экспромт, но кто его знает, иногда из-за таких мелочей и нелепых случайных встреч палились целые разведсети.

Парень оказался смышленый и все понял, поэтому с ним поговорить я смог только вечером, когда ко мне в дверь осторожно постучались и тихо скрипнув дверью, Тимоха буквально просочился в комнату, которую снял на сутки.

— Доброй ночи, Александр Павлович.

— Привет и тебе Тимофей. Как тут дела идут?

— Батька все разузнал и собирались уезжать, когда пришло письмо от его превосходительства Павла Никаноровича и стали ждать известий от вас.

— Правильно. Если б разминулись, мне было бы трудно…

Мы проговорили часа полтора, и за это время смышленый парнишка вывалил целый ворох интересной информации. Основная — наконец-то поймали и перебили банду грабителей, вожаком которой оказался бывший офицер гвардии. Было настоящее побоище и погиб офицер жандармерии и много полицейских, все в городе ждут новостей. Ну дальше в таком духе…

Прикупив крестьянскую одежду и одевшись самым простым и грязным босяком, Тимоха на следующее утро на телеге, нанятой Еремеем, получившим через Тимоху мои указания, отправиля на постоялый двор, где квартировали выходцы из 41-го года. Там они переоделись и никем неузнанные выехали в губернию под видом мужа и жены. Проехав так километров десять, они остановились, слезли и отпустили телегу обратно. Заранее проинструктированный Тимоха помог Кривошееву пройти метров тридцать в лес и затаиться до вечера.

Все это время я находился невдалеке вместе с Еремеем и контролировал каждый шаг попаданцев. Выждав до вечера и необнаружив погони, я вышел к ним в привычном камуфляже. Хм. Столько радости и облегчения при моем появлении я давненько не видел.

Погрузившись в повозку, мы уже спокойно выехали прямым путем в имение генерала Осташева, правда иногда останавливались и спрятавшись в лесу проверялись на наличие «хвоста». С моей стороны это выглядело глупо, но тут я рисковать не хотел и проверялся как только можно.

На очередном привале, когда после небольшого перекуса мы расположившись под раскидистым дубом и Еремей и Тимоха удалились к повозке, Кривошеев наконец-то решил серьезно поговорить.

— Товарищ капитан, можно вопрос?

Жуя булочку и запивая ее неплохим квасом, я кивнул, давая возможность продолжать.

— Как вас называть?

Наташа тут же подтянулась, оставаясь пока молчаливой слушательницей, а я залюбовался ее ямочками на щеках.

— Как и раньше, Александр Павлович.

— Это ваше настоящее имя?

— Почти. То, что Санькой раньше называли — это могу гарантировать. Но это так к слову, что реально спросить хотел.

Он собрался и задал вопрос, который волновал наверно их обоих.

— Как там в будущем? И почему вы сказали, что нам повезло?

— В будущем не очень. А насчет того что вам повезло… Где вы до этого служили?

Он назвал воинскую часть, дивизию, армию, но я в этом плохо разбирался и после наводящих вопросов, понял, что они служили в механизированном корпусе, который был разбит на белостокском выступе в июне 41-го.

Мне было жаль их, и я историю второй мировой войны, про трагедию Красной Армии 41-го года, про котлы и миллионы смертей, про план «Ост», концлагеря, про Севастополь, Кавказ, Курскую дугу, Сталинград и взятие Берлина. Я сам так увлекся рассказом, что не заметил слезы на щеках Наташи, на крепко сжатые кулаки и стиснутые зубы старлея, на Тимоху, который незаметно присел невдалеке и с огромным интересом слушающий историю будущего.

— А что дальше было?

— Дальше?

Я начал дальше рассказывать, дошел до перестройки и событий 91-го года. Какое-то гадливое чувство возникло от всего этого, снова переживал события той истории развала страны, свидетелем которой я стал. Наташа, женская интуиция которой работала как самый надежный детектор лжи, спросила:

— А что у вас случилось, Александр Павлович?

— С чего ты это взяла?

— Ну, мы должны были погибнуть, германцы нас тогда загнали в болото, может и у вас что-то подобное было?

— Хм. Умная девочка. Да, у меня тоже история.

— Расскажете?

— Почему бы и нет, мы и так в одной лодке и уже никуда друг от друга не денемся.

Выдержав паузу, я быстро четко, как на докладе начальнику управления вывалил.

— У меня татарские подонки изнасиловали и убили жену. Их потом поймали, но они откупились. Я офицер и мои друзья тоже. Мы их выловили и наказали, наказали и тех, кто пришел их освобождать…