Товарищ жандарм - Станислав Сергеев

— Так вы тоже…

Я его прервал.

— Ну вот и объяснять ничего не надо. Вам в руки попала вещь, которая является артефактом и вам абсолютно не принадлежит. Верните, и я уйду, а дальше сами разбирайтесь с местными органами правопорядка. Это уже ваши личные половые трудности…

И тут у меня в голове мелькнула мысль, и я сразу как бы невпопад его спросил в лоб:

— Кстати, а к какой ложе вы принадлежите?

Он вздрогнул, подтвердив мою догадку.

— Это вас не касается.

— Ну как знаете, господин заграничный масон. Просто было интересно, так для общего развития. Кладите пистолет на стол и сдавайтесь. Вы же знаете, какое тут мягкое правосудие.

На его лице, на миг возникло хищное выражение лица.

— Я так понял, остальные артефакты вы уже изъяли — утвердительно произнес он.

Расстегнув клапан разгрузки, я достал наган и положил рядом на стол. Больше говорить ничего не надо было. Его взгляд затравленно остановился на револьвере, потом так же медленно глянул мне в глаза. Он все понял, но решил все-таки побороться за свою жизнь. Поэтому прежде чем он выкинет какую-нибудь глупость, пришлось брать ситуацию под свой контроль.

— Только зря пугаете, вы ж пистолет с предохранителя не сняли — это старая модель и часто заедает…

На пару секунд он отвел взгляд, недоуменно рассматривая пистолет в своей руке. Я сделал быстрый шаг вперед и левой рукой несильно ударил девушку левой рукой в грудь, ее чуть развернуло и я тут же успел перехватить его руку с пистолетом, вывернуть направив ствол в потолок. Бам! Бам! Сверху посыпалась штукатурка и девушка дико закричала. Не раздумывая, выхватив из кобуры правой рукой ПМ, что есть силы с особым садистским удовлетворением вломил этому уроду в морду рукояткой пистолета, почувствовав, как крошатся его зубы. Англичанин, потеряв равновесие, ухватился за девушку и вместе с ней упал на пол. Я тут же выкрутил у него из руки пистолет, и отскочив в сторону, взяв его на прицел. Дверь с громким стуком распахнулась и в комнату ввалились Митяй, хозяин дома, урядник. Девушка уже выпуталась из объятий англичанина, и быстро поднявшись на ноги, отскочила прямо в руки своего отца и разрыдалась. Я, опустив пистолет, отошел в сторону и дал возможность полицейским вязать преступника. Захваченный ТТ, чтоб не привлекать внимания, тут же спрятал в разгрузку и сделав шаг к столу забрал наган и прихватил стоящий карабин. Пока они все еще возились с пленным, немного пройдя по комнате, нагнулся и подобрал две стрелянные гильзы и незаметно сунул их в карман.

— Ну что там?

— Сознание потерял, ваше благородие, знатно вы ему вдарили.

— А что б козлина заокеанская за женщин не прятался.

Дюжие полицейские подняли тело и потащили его на улицу, а я стал дальше распоряжаться.

— Все вещи англичанина найти и вынести на крыльцо. Обязательно искать любые бумаги и необычные предметы. Урядник!

— Я, ваше благородие.

— Опроси всех в доме, где, когда они встретили этого упыря и что у него было с собой. А я на улицу, что-то душно здесь.

Выйдя на улицу, позволив действовать полицейским, присел на лавочку и стал ловить отходняк после сильного нервного напряжения. Тут же рядом нарисовался Митяй. Я его подозвал кивком головы. Он подошел ближе и вопросительно уставился на меня.

— Вот что, любезный, сходи наверх, там где стреляли и если надо, то разнесешь по бревнышку дом, но пули, которые ушли в потолок, найди и принеси.

Он удивленно уставился на меня, но я упрямо кивнул головой.

— Не спорь, это очень важно.

— Будет сделано, барин.

Пока на некоторое время меня оставили в покое, и тормознул пробегающего мимо лакея и потребовал рюмку водки — лучшее антистрессовое средство в нынешних условиях. Надеюсь, паленую водку мне не подсунут.

Глава 10

После того как я остаканился, настроение существенно улучшилось и дальнейшая жизнь в моих глазах стала выглядеть вполне оптимистично. Появления полицейского отряда в усадьбе Сурковых вызвало быстрое подобрение народа, и метсные боеспособные кадры уже не пытался выказывать свое расположение с помощью огнестрельного и холодного оружия и всяческих подручных предметов крестьянского обихода. Хозяин поместья, понявший что он наехал не на тех и не того пригрел, сдал дочурку, которая как-то быстро пришла в себя и уже из окна с интересом поглядывая на то, как крепостные готовят коляску для транспортировки раненного англичанина. Не рассчитав силы, я ему знатно разворотил рукояткой пистолета физиономию, и сейчас его бинтовал все тот же жирный и продажный доктор, который так смахивал на политика нашего времени, поэтому и вызывал такое стойкое раздражение.

Когда коляска была готова, ко мне подошел хозяин поместья и извинился, самым натуральным образом. Причем все это было сказано настолько душевно и искренне, что меня реально пробрало. Как-то отвык я от такого проявления чувств.

— Скажите, господин капитан, а вы случаем не родственник генерала Осташева?

Я удивленно поднял глаза.

— Это Павла Никаноровича, генерал-лейтенанта артиллерии?

Теперь и он удивленно уставился на меня.

— Его самого.

— Сын.

Он еще больше удивился — сын генерала Осташева служит в корпусе жандармов, но благоразумно эту тему поднимать не стал.

— У него вроде был сын и погиб на Кавказе.

— Да, это был Егор. Я внебрачный сын. Он только недавно меня признал и сейчас хлопочет, чтобы сделать продолжателем фамилии.

Новость для нынешнего светского общества не то что бы невероятная, но необычная, поэтому он культурно опустил охи и вздохи, наверно у самого несколько байстрюков где-то бегает.

— Что ж, Александр Павлович, ваш батюшка может гордиться своим сыном, о чем я ему непременно отпишу.

— Спасибо на добром слове.

Глянув на готовых к выезду полицейских, я повернулся, вздохнул, предвкушая очередные несколько часов мучений верхом на лошади, и бросил мимолетный взгляд на окно, из которого за нами наблюдала дочка хозяина. А ничего девочка, очень даже симпатичная и романтичная, из таких потом получались вполне профессиональные пламенные революционерки, если конечно их не успевали выдать замуж и нагрузить по-быстрому выводком детишек, чтоб свет материнства в глазах затмил все революционные бредни.

Потом была монотонная дорога и непрерывная скачка, снова отбитые ягодицы и боль в спине. Коляску с пленным в сопровождении охраны отправили в усадьбу помещика Кириченко, которая была назначена в качестве места сбора, а сам с Митяем и урядником снова отправился в лесной домик провести последний обыск, вдруг что в горячке боя пропустили.

Результатом этого крюка стал десяток гильз от трехлинейки и вскрытый тайник с несколькими золотыми безделушками, которые просто ссыпали в мешочек и, оставив открытые настежь ворота, выехали к месту сбора — по словам урядника и Кривошеев и девушка уже давно были отправлены в усадьбу.

Уже начинало смеркаться, когда наш небольшой отряд въехал в усадьбу покойного помещика-грабителя Кириченко. Как вроде бы старший по званию, я, приняв начальственный вид, уточнил, как разместили моих освобожденных попаданцев, каково состояние ротмистра Стеблова. Ротмистр уже пришел в себя, но пока был слаб и ждал моего прибытия. Наташа с Кривошеевым расположились во флигеле и ни с кем не общались. Судьба пленных англичан как-то не сильно меня интересовала, ну разве что как бы их, таких информированных, более основательно допросить и безнаказанно ликвидировать.

Другой источник информации, поручик Кулькин, старая империалистическая сволочь, которому я утром в самом начале боя экспансивной пулей разнес ногу, к сожалению, не выдержал потери крови и уже подох. Хотя было бы интересно его поспрашивать по обстоятельствам пленения старлея Кривошеева и санинструктора и особенно того, что они слили из информации англичанам. Митяй уже умотал к Стеблову отчитываться, а я, пока была возможность, по-тихому изъял все вещи из будущего, в том числе обе винтовки, упаковал и надежно припрятал в парке. Потом убедившись, что Митяй надолго застрял у ротмистра, мы с урядником и парой полицейских отправились в подвал дома, где под охраной сидели раненные англичане. После гибели нескольких полицейских и с моего молчаливого согласия, урядник еще раз прошелся кулаками по островитянам, и, убедившись, что они психологически сломаны я устроил уже добротный, качественный и весьма тщательный допрос каждому в отдельности, разведя их по разным комнатам. Картина, которую нарисовали эти эмиссары мировой закулисы, весьма меня напрягла и заставила задуматься о дальнейшей судьбе меня и моих соратников-попаданцев. Бессонная ночь мне была обеспечена, но к утру вчерне уже был разработан определенный план, меры стратегического, тактического прикрытия, создания многоуровневых легенд и системы общей безопасности и в этом плане ротмистр Стеблов играл довольно важную роль.