Три метра над небом - Федерико Моччиа

 — Вон она, Клаудио!

   Баби от отчаяния улыбается. Но напрасно. Мать захлопывает окно. Баби ставит Vespa в гараж, едва протиснувшись между стеной и Mercedes. Опуская створку, думает об утренней пощечине. Бессознательно подносит руку к щеке. Пытается вспомнить, насколько это больно. Но это ее больше не волнует. Скоро она и так узнает. Медленно поднимается по лестнице, всячески оттягивая неизбежную встречу. Дверь открыта. Она покорно идет на эшафот. Ее приговорили к гильотине, на помилование нет надежды, ей, современному Робеспьеру в комбинезоне, отрубят голову. Она закрывает дверь. И тут же получает пощечину.

 — Ай! — по той же щеке, думает она, потирая больное место.

 — Иди спать. Поговорим завтра. Не нравишься ты мне, дочка!

   Двери спальни закрываются. Успокоившись, Клаудио и Раффаэлла обсуждают, что же стало с их девочкой, такой спокойной и тихой раньше? Почему она бунтует, ее просто не узнать. Возвращается среди ночи, участвует в гонках на мотоциклах, ее фотография во всех газетах. Что же случилось? Что произошло с малышкой?

   В комнате рядом Баби раздевается и ныряет в постель. Подушка приятно холодит покрасневшую щеку. Она лежит и мечтает. Ей все еще чудится шум прибоя, ветер, ласкающий волосы, и поцелуй, сильный и в то же время нежный. Она поворачивается в кровати. Обнимает подушку и засыпает, думая о нем. Улыбается, нащупав на простыне песчинки. В темной комнате рождается ответ, что так безуспешно искали ее родители. Вот что произошло с малышкой. Она влюбилась.

33

 Стэп недавно встал. Он залез под душ, предается водному массажу. Упирается руками в мокрую стену и, пока вода барабанит ему по спине, растягивается, чередуя ноги: сначала на правой, потом на левой. Вода скользит по лицу, а он вспоминает голубые глаза Баби. Такие чистые, огромные, глубокие. Улыбнувшись, закрыв глаза, он видит ее как живую. Вот она стоит перед ним, чистая, безмятежная, нос прямой, волосы разметались по ветру. Решительный взгляд показывает силу характера. Вытираясь, он размышляет о том, что они сказали друг другу, о том, что он ей рассказал. Она вся обратилась в слух, молчаливо внимая его старой боли, его ненавистной любви, его печали. Не сошел ли он с ума? А, ладно, пускай. Он завтракает в мыслях о семье Баби. О сестре. Об отце с довольно располагающей внешностью. О матери с суровым и решительным характером, так похожей на Баби, но несколько потускневшей с годами. Неужели когда-нибудь и Баби станет такой? Иногда в матерях видно будущее дочерей, с которыми мы развлекаемся. Вспоминается фраза: «Дочь красива, мать красивее». Улыбаясь, допивает кофе. В дверь звонят. Мария отпирает. Это Полло. Он швыряет на стол дежурный пакет бутербродов с лососем.

 — Ну и? Что там у вас было? Ты ее трахнул? Убиться можно! Такая стерва — и не удрала от тебя? Не верю. И куда вы вообще делись? Я вас везде искал. Ты еще не видел Мадду? Она злобствует! Поймает — убьет.

   С лица Стэпа сползает улыбка. О Маддалене-то он и не подумал. Он вообще ни о чем не думал тогда. Да и сегодня не хочется. В конце концов, они друг другу ничего не обещали.

 — На! — Полло вытаскивает из кармана скомканный листочек бумаги и швыряет его Стэпу. — Это ее номер телефона. Я еще вчера выудил его у Паллины. Как знал, что ты попросишь.

   Стэп сует листочек в карман и уходит. Полло за ним.

 — Стэп, мать твою, ты скажешь что-нибудь или нет? Отодрал ты ее?

 — Полло, не задавай мне таких вопросов. Я джентльмен.

   Полло валится на кровать, согнувшись пополам от смеха.

 — Джентльмен… Ой, блин, уморил! Еще чего отмочишь? Джентльмен хренов…

   Стэп, глядя на него, качает головой, надевает джинсы и вдруг тоже начинает смеяться. Сколько раз он не был джентльменом! На минуту ему даже нравится, что у него есть что рассказать другу.

 34

 День тянется медленно у обоих, хотя они об этом не знают.

   Баби пытается учиться. Листает дневник, крутит ручку настройки радио, открывает и закрывает холодильник, пытаясь устоять перед соблазном нарушить диету. Наконец садится к телевизору, смотрит какую-то дурацкую детскую программу и ест Danon с шоколадом, от которого ей потом станет еще хуже. «Интересно, есть у него номер моего мобильного? Вроде, он не просил. Надеюсь, что хоть домашний у него есть». Она несется отвечать на каждый звонок. Но это все подруги матери. Андреа Паломби звонил сестре трижды. Баби завидует. Снова звонок. Сердце уходит в пятки. Она бежит по коридору, а вдруг это Стэп! Но это снова Паломби, уже в четвертый раз. Она подзывает Даниелу, умоляя: только недолго. «Нет в мире справедливости. Даниеле позвонили целых четыре раза, а мне ни разу». Потом она нашла в этом кое-что хорошее. Если так бегать, можно сбросить половину набранных калорий.

   Стэп обедает дома с Полло. Тот опустошил полхолодильника. Он очень ценит стряпню Марии. Та страшно рада видеть, как испеченный ею торт с яблоками исчезает в пасти юного гостя. Стэп более умерен, поскольку ему придется выдержать причитания Паоло, когда тот вернется.

   Идет дождь. Баби и Даниела сидят на диване рядом с родителями. Смотрят забавный, на первый взгляд, семейный фильм. В воздухе ощущается напряжение.

   Звонок. Даниела хватает трубку с подушки.

 — Алло? — она удивленно смотрит на Баби. Не верит своим ушам. — Сейчас передам трубку.

   Баби спокойно поворачивается к сестре.

 — Это тебя.

   Бросив лишь один взгляд на лицо сестры, она все поняла. Это он.

   Даниела передает ей трубку, пытаясь скрыть от родителей удивление. Баби берет ее нежно, почти робко, боясь коснуться, сжать — а вдруг от случайного вздоха разъединится и он навсегда исчезнет? Подносит трубку к лицу — щеки покраснели, губы дрожат от такого простого слова — «Да…»

 — Привет, как ты?

   Теплый голос Стэпа проникает ей прямо в сердце. Баби испуганно озирается, беспокоясь, как бы кто не заметил ее состояния, ее бешено колотящегося сердца, ее счастья, которое она отчаянно пытается скрыть.

 — Нормально, а у тебя?

 — Нормально. Тебе удобно говорить?

 — Подожди минутку, ничего не слышно.

   Она встает с дивана и уходит вместе с телефоном в развевающемся халате. Неизвестно почему, но при родителях не все телефоны работают. Мать глядит ей вслед и озабоченно поворачивается к Даниеле.

 — Кто это?

 — Малыш Бранделли, один из ее ухажеров, — живо отвечает Даниела.

   Раффаэлла еще секунду глядит на нее и успокаивается. Смотрит фильм дальше. Даниела, едва заметно вздохнув, тоже поворачивается к телевизору. Пронесло. Если бы мать посмотрела на нее еще секунду, то все бы рухнуло. Ее взгляд трудно выдержать, кажется, что она видит тебя насквозь. Даниела поздравляет себя с идеей насчет Бранделли. Наконец и он где-то пригодился.

   В комнате Баби погашен свет. Она стоит у залитого дождем окна с телефонной трубкой в руке.

 — Алло, Стэп, это ты?

 — А кого ты хочешь?

   Баби смеется:

 — Ты где?

 — Под дождем. Приехать к тебе?

 — Не надо. Предки дома.

 — Тогда приезжай ты.

 — Я не могу. Меня наказали. Вчера застукали, когда вернулась. Они ждали меня у окна.

   Стэп смеется и выбрасывает сигарету. Какие у тебя планы на завтра?

 — Школа, потом уроки и домашний арест.

 — Хочешь, я приеду к тебе?

 — Не самая лучшая идея.

 — А я оденусь поприличнее…

 — Да не поэтому, — смеется Баби. — Я вообще говорю. А во сколько ты завтра встанешь?

 — Ну… в десять или в одиннадцать. Это если Полло разбудит.

  Баби качает головой:

 — А если он не придет?

 — Ну тогда в двенадцать или в час.

 — Ты сможешь забрать меня из школы?

 — В час? Наверное, да.

 — Я имею в виду, перед уроками.

   Он молчит.

 — А во сколько это?

 — Десять минут девятого.

 — Ну почему уроки начинаются в такую рань? И что мы будем делать?

 — Ну не знаю… Сбежим!

   Баби не верит собственным ушам. Сбежать? Она, должно быть, сошла с ума.

 — Ну ладно, побезумствуем немного. В восемь у входа в школу. Надеюсь, что проснусь.

 — Трудно будет?

 — Вообще да.

   Секунду они молчат, не зная, что сказать, не зная, как попрощаться.

 — Ну тогда пока.

   Стэп выглядывает на улицу. Дождь кончился. По небу несутся облака. Он счастлив. Смотрит на телефон. На другом конце — она.

 — Пока, Баби.

   Отсоединяются. Стэп смотрит вверх. В небе появились первые робкие, умытые дождем звезды. Завтра будет чудесный день. И он проведет утро с ней.

   Десять минут девятого. Он сошел с ума, не иначе. Когда же он последний раз вставал в такую рань? Он не помнит. Улыбается. Три дня назад он в это время еще только вернулся домой.

   В неосвещенной комнате, с телефоном в руке Баби не отрывает взгляда от стекла. Представляет себе, как он стоит на улице. Там, наверное, холодно. Она вздрагивает. Возвращается в гостиную. Отдает телефон сестре и садится с ней рядом на диван. Даниела незаметно изучает ее лицо. У нее куча вопросов. Но придется ограничиться зрелищем счастливых глаз. Баби смотрит телевизор. На мгновение старый черно-белый фильм кажется ей цветным. Завтра она впервые в жизни прогуляет школу.