Румп: Настоящая история о Румпельштильцхене (ЛП) - Лисл Шуртлиф

«Дорогая Краснушка.

Я живу у своих теток, трех ведьм. Мое настоящее имя Румпель, и это значит, что магия держит меня в ловушке навсегда, и никто мне не поможет. У Опаль скоро будет ребенок, и мне нужно будет его забрать».

Едва ли такое послание вызовет у нее желание ответить. А послать ей сообщение хотелось главным образом для того, чтобы получить ответ.

«Дорогая Краснушка.

Сейчас я в ВонТам. Здесь немного прохладно, и угадай что? У меня есть три тети! И угадай еще что? Я вырос, может, я теперь выше, чем ты помнишь. Здесь все зовут меня Роберт, лучше будет, если и ты будешь звать меня так.

Твой друг,

Гном унесся вниз по дороге, пока не стал крохотным пятнышком на снежном фоне.

С тех пор я каждый день приходил в деревню, хотя понимал, что пройдет минимум неделя, прежде чем гном вернется с ответом.

Сообщение пришло через шестнадцать дней. Гном так замерз, что пришлось тащить его в дом и отогревать у огня, прежде чем он смог сказать мне что-либо. Вначале я сиял, но сообщение Краснушки не было таким уж радостным.

«Дорогой Роберт.

Господин жадный-толстый-мельник-Освальд удерживает все больше пайков, потому что мы находим все меньше золота. Думаю, король раскусил Опаль. Не волнуйся, я никому не скажу сам-знаешь-о-чем. Понятно, что Опаль не может превратить солому в золото, но король не может убить ее… сам знаешь почему… поэтому король обрушил свой гнев на Гору, требуя больше золота. А золота нет. Поэтому все голодные и злые.

P.S. Даже если ты выше меня, я все равно смогу тебя побить».

Итак, король наказывает жителей Горы через «господина» Освальда. Как он, должно быть, бушевал, когда обнаружил, что Опаль не может прясть золото из соломы! Может быть, она рассказала королю про меня, чтобы сберечь себя. Может, солдаты уже ищут меня повсюду. Нет. Не может быть. Прошло слишком много времени. Мельник и его дочь побоялись бы рассказать королю, что они обманули его. Они должны были придумать объяснение, почему она больше не может превращать солому в золото, например, ожидание ребенка забирает всю магическую силу. Да, это вероятнее. Но я не был уверен, додумается ли до этого Опаль.

Бедная Краснушка! Послание было таким несчастным. Мне хотелось подбодрить ее рифмой, но гном, который принес сообщение, сбежал так быстро, что я и глазом моргнуть не успел. Даже у гномов есть предел. Я нашел другого в деревне и послал Краснушке стихи:

«Наместника нашел король:Он жаден, глуп и толст,Вид крысы, воняет словно тролльИ тот еще прохвост.Золото он утаит ото всех,Крадется не хуже кота,Но однажды, очистив тот грех,Упадет на него Гора!Шлеп!»

Подождав семь дней, я ежедневно отправлялся в деревню на поиски гнома от Краснушки. Шестнадцать дней. Семнадцать. Восемнадцать. Я говорил себе, что это из-за снега и льда. Может, гномы отказались доставлять послания на такое большое расстояние.

Двадцать дней.

Двадцать пять дней.

Тридцать четыре дня! Ответ шел тридцать четыре дня, и он был еще более грустным, чем предыдущий. Она ничего не сказала о моих стихах.

«Дорогой Роберт.

Мельник спрашивал меня о тебе. Спрашивал, не знаю ли я где ты, и не получаю ли вестей. Мне захотелось двинуть кулаком в его любопытный нос, но мне нельзя, поэтому я двинула потом Фредерику, за дело. Он Фредерик, а этого уже более чем достаточно.

Не посылай гнома обратно. Думаю, мельник попытается разнюхать что-нибудь своим огромным носом.

Твой друг,

P.S. Бабушка передает как всегда: гляди под ноги».

Мельник интересовался мной. Я попытался проглотить внезапно появившийся комок в горле. Он не сможет найти меня здесь, или сможет? Я находился далеко в ВонТам, прятался в маленьком лесу с тремя ведьмами, моими тетками. Я был в безопасности. Разве нет?

А что, если мельник меня найдет? Не хотелось верить, что это возможно, но если это случится, может произойти ужасное. Он может создать проблемы моим родственницам или использовать их так же, как использовал меня. С моей стороны было эгоистично оставаться у них так надолго, я мог навлечь на них беду, а они этого не заслуживали.

Может, мне стоит уйти прямо сейчас. 

Зов судьбы

Я не был в безопасности, так же как и те, кто обо мне заботился. Я пытался гнать от себя тревогу, особенно сидя за ужином с тетками в тепле или наблюдая волшебство их прядения, вязания и ткачества, но это было бесполезно. Чем больше я уговаривал себя не беспокоиться, тем больше переживал и понимал, что пора уходить.

Ушел я холодным утром, ни с кем не попрощавшись. Нельзя было рисковать, говоря им, куда направляюсь, кроме того, я не смог бы вынести выражения их лиц, особенно Иды. По ней я буду особенно скучать. И по нашим рифмам. Перед уходом я написал прощальные стихи:

Дом — где тепло,Дом — где еда.Моих трех тетушек заботуЯ не забуду никогда.Прощайте, милые друзья!

По лесу я шел, пока было еще темно. Сумка давила на плечо, еда, которую я украл у тетушек, оттягивала руки, а в животе было тяжелое чувство вины.

Наст хрустел под ногами. Я решил идти в горы за ЗаПределами: это было самое удаленное от Королевства место, о котором я знал. Стану жить в горной пещере подальше от людей, пасти коз, питаться их молоком и всем, чем обеспечит меня земля. Я думал о возвращении к троллям, они наверняка могут защитить меня от собственной магии, но идея питаться тиной до конца жизни меня не вдохновляла. При этой мысли живот скрутило. И потом, они находятся слишком близко к Королевству, получали же они новости о свадьбе и детях. Риск был слишком велик.

Перед самым рассветом я вышел из леса на дорогу. Воздух был холодным, и я плотнее закутался в теплый плащ, который сшили для меня тетушки. Вскоре деревня останется позади.

Через некоторое время послышались приглушенные голоса. Было еще темно, и я мог разглядеть только темные силуэты дальше по дороге. Я свернул в лес. Это мог быть фермер, направляющийся в деревню с шерстью, или коробейник, торгующий разными безделушками, но мне не хотелось никому показываться на глаза. По мере их приближения, голоса слышались все отчетливей.

— Не думаю, что мы идем правильно, — этот мальчишеский голос показался раздражающе знакомым.

— Женщина сказала, что он пошел в эту сторону, — еще один знакомый голос.

— Но она не видела гнома! Мы должны были идти за гномом! Если бы ты его не потерял…

— Невозможно плестись за гномом, идиот! Ладно, неважно. Мы идем по его следам. Когда я найду эту Задницу, я поколочу его так, что он фей увидит!

— Ты дерешься, как девчонка, Фредерик.

— Заткнись! Если мы его не найдем, то отец пошлет нас обратно на Гору работать на прииске. Тебе оно надо?

— Нет.

Мороз, пробежавший по моей коже, не имел ничего общего с морозным воздухом. Сердце бешено заколотилось в груди. Фредерик и Бруно стояли в шаге от меня. Я двинулся в сторону, и сухая ветка хрустнула под сапогом.

— Тсс! Ты слышал?

— Может, кролик.

Я замер на месте. Фредерик двинулся в моем направлении, если он подойдет ближе, мне придется бежать. Я отступил назад, сдерживая себя.

Тут я бы хотел пожаловаться на расплывчатые формулировки Лесных ведьм. Видите ли, когда даешь кому-нибудь совет, важно быть конкретным. «Гляди под ноги» — это вовсе не конкретно. Мы делаем столько шагов каждый день, хорошо было бы знать, когда именно стоит быть осторожным! Гляди под ноги, когда рядом какашки, или западня. Гляди под ноги, когда ты в башне рядом с окном. Или возле гнезда фей!

Я наступил на гнездо фей.

Думаю, совет тетушки Хэйдел тоже был неполным. Разбудить фею от зимней спячки — несусветная глупость. Разбудить гнездо фей — смертный приговор.

Пронзительный вопль раздался у меня под ногами и разнесся, наверное, на милю вокруг. Феи вылетали и бросались на меня словно тысячи тоненьких стрел, розовых, голубых, красных, оранжевых огоньков, воинственно обнажив зубы. Я завопил, как горный лев, упал на землю и покатился в пыли, размазывая грязь по всему телу. Но эти маленькие создания кусали меня повсюду: нос, щеки, уши, все десять пальцев. Они пробрались в штанины и кусали меня как раз за то место, которым меня дразнили.

Наконец, феи скрылись среди деревьев, то ли удовлетворенные тем, что наказали меня достаточно, то ли устав от грязи. Все части тела начали мгновенно опухать, в том числе и та, на которой я сидел. Ноги напоминали толстые бревна, бесконтрольно качающиеся на воде, лицо вздулось, кожа натянулась. И хотя глаза уже опухли так, что почти закрывались, я все же разглядел стоящих передо мной Фредерика и Бруно в солдатской униформе, оба направляли мне в лицо большие охотничьи ножи.