Румп: Настоящая история о Румпельштильцхене (ЛП) - Лисл Шуртлиф

— А что произошло дальше? — спросил я.

— Она знала, что торговец никогда не оставит её в покое, — ответила Батильда, — и в тот же день она убежала, никому не сказала куда и ничего с собой не взяла, кроме веретена, которое ей дал торговец.

— Я умоляла её не уходить, — сказала Ида, вытирая слезы с лица, — я бежала вниз по дороге, рыдая ей вслед. Я ждала её целыми днями на улице. О, как же мне хочется обмотать свои нити вокруг толстой жадной шеи торговца! — добавила она, покрутив нитки в руках.

— Последнее, что мы о ней слышали, это то, что она вышла замуж за человека издалека и вскоре умерла от болезни. Мы и не знали, что у неё есть сын…

Они продолжали что-то говорить, но их слова до меня не долетали. Румпель. Так вот значит как назвала меня мама? Потому что попалась в ловушку магии и знала, что я тоже в неё попадусь? Да, это имело смысл, но легче мне от этого не стало. Я не почувствовал себя бОльшим человеком, чем был, я не стал выше или умнее, на что я всегда надеялся, наоборот, я почувствовал себя очень маленьким и таким одиноким, как никогда.

— Роберт, пойдем, ты наверно очень устал, — Ида подняла меня и отвела обратно на кухню. — Ну вот, мило и уютно.

В углу возле камина из соломы покрытой двумя одеялами была сооружена кровать для меня.

Ида нахмурилась и прикусила губу:

— Мы с сестрами спим на одной кровати, а другой у нас нет, к сожалению. Я подумала, что здесь тебе будет удобно.

— О, — сказал я, выдавливая улыбку. Мне не хотелось показаться неблагодарным. — Тут прекрасно, солома… она такая… теплая.

Ида пристально на меня посмотрела. Она была такой доброй и радостной, когда я только пришел, а теперь я мог видеть в её глазах беспокойство, такое же, как и у её сестер.

— Спокойной ночи, Роберт, — она вышла, оставляя меня наедине с догорающим камином.

Каждая часть моего тела была истощена, я плюхнулся на соломенную кровать и закрыл глаза. Я слишком устал, чтобы думать. Единственное, что крутилось у меня в голове снова и снова, пока я засыпал, было слово Румпель, Румпель, Румпель…

Сойти с ума

Я проснулся от приглушенных голосов в темноте. Где я находился? Кто это разговаривал? Мне грозила опасность? Моё сердце тяжело билось, и тут я вспомнил, что был у Шерстяных Ведьм, моих тётушек, сестер моей матери. Они же только что мне рассказали о том, как она умерла и о том, почему я был тем, кем был. Они назвали мне моё имя.

Румпель.

Шепот ведьм доносился с противоположного конца комнаты. Я их не видел, но изо всех сил старался услышать, о чем они говорили.

— Что-то он нам не договаривает, — шептала Хэйдел.

— А что, по-твоему, он должен нам сообщить? Анна умерла, когда он был младенцем, он не мог знать о её неприятностях!

— Анна-то умерла, но ведь это не означает, что её неприятности ушли вместе с ней. Если она была заперта в румпеле…

— Ой, да ладно вам! Не была она в ловушке!

— Ты не понимаешь, — сказала Хэйдел, — если она была в ловушке румпеля во время рождения малыша, то, возможно, магия не умерла с ней. Возможно, она передалась ребенку.

— Думаете, что мальчик тоже под властью румпеля? — спросила Батильда.

— Ой, не говори глупости! — зашипела Ида. — Скорее всего, он обладает тем же даром, что и она. Мы могли бы его обучить нашему мастерству, только на этот раз…

— Нет! — резко зашептала Хэйдел. — Это может нам всем навредить. К тому же, откуда мы знаем, от чего он бежит?

Наступила тишина, затем заговорила Ида:

— Думаете, что он пришел к нам за помощью?

Хэйдел заговорила серьезным голосом:

— У румпеля очень сильные чары, если мальчик родился с этим, то, наверняка, его магия теперь ещё сильнее.

— Эта мысль, должно быть, мучила Анну, как же она, наверно, страдала! — сказала Батильда.

— Она это заслужила, — ответила Хэйдел.

— Как тебе не стыдно, Хэйдел! — огрызнулась Ида. — Никто не заслуживает таких страданий, слышишь, никто!

— Может, лучше его расспросить обо всем? — предложила Батильда.

— Если бы он хотел, он бы давно нам всё рассказал, оставьте его в покое, — возразила Ида.

— Разве мы не имеем права знать? Если он от чего-то бежит, рано или поздно это что-то настигнет его. От румпеля не спрячешься.

— Но он такой маленький и такой ещё молодой, мы должны суметь ему помочь! — сказала Ида.

— Мы же не смогли помочь Анне, мы ничего не смогли сделать, — ответила Батильда.

— Откуда нам знать, как может отразиться на нас его появление, — сказала Хэйдел.

Все замолчали и больше ничего не говорили. Вскоре я услышал их ритмичное посапывание, но сам не мог заснуть, обдумывая их слова, особенно одно. Своё имя. Румпель. Теперь я был полностью в этом уверен. Меня звали Румпель, это была моя сущность. Поэтому я мог прясть золото. Поэтому тролли учуяли, что от меня пахло магией. Я был рожден в магии, магия окутывала меня. Какую цель преследовала моя мать, когда дала мне это имя? Было ли это предупреждением или криком отчаяния? А может быть просто невыносимая правда?

Батильда сказала, что от румпеля нельзя избавиться. Знала ли о румпеле Лесная Ведьма? Знали ли мои тётушки о штильцхенах? Если я найду один, сможет ли он мне помочь? И разрешат ли тётушки остаться у них? Я же могу быть опасным для них, они сами так сказали, но мне некуда было идти. Они были сестрами моей матери, единственная семья, которая оставалась у меня на всём белом свете.

Я поплотнее завернулся в одеяла, чтобы почувствовать тепло и уют, но я ощущал лишь одиночество и страх. Больше всего на свете я хотел оказаться на Горе, сидеть с бабулей у камина и слушать её истории о проблемах с магией у других людей.

Я снова услышал разговоры тётушек, когда проснулся утром. Они сидели за столом, каждая на своём стуле: Батильда на фиолетовом, Хэйдел на голубом, а Ида на желтом. Это означало, что зеленый стул принадлежал моей матери.

При виде меня тётушки замолчали. Хэйдел тщательно изучила сено, на котором я спал, как будто я во сне мог превратить его в золото.

Ида дала мне два куска хлеба на завтрак.

— Как ты спал? — спросила она меня, внимательно вглядываясь, словно хотела увидеть румпеля, который овладевал мной.

— Прекрасно, спасибо! — ответил я, присаживаясь с хлебом на зеленый стул. Больше за завтраком никто и слова не проронил.

Тётушки занялись своими делами. Они пекли хлеб, вычесывали шерсть, подметали. Когда я предложил помощь в работе по дому, Ида значительно смягчилась и очень обрадовалась, когда я сказал, что могу подоить козу. Она вручила мне ведро:

— Элоиза пасется на заднем дворе.

— Элоиза?

— Коза, разумеется! Её зовут Элоиза.

— Никогда раньше не встречал животных с именами.

Конечно, называть нашу козу Молочком, а осла Ничто было довольно странно, но давать животному человеческое имя было просто неслыханно.

— Неужели! — сказала Ида. — Как глупо! Как же можно ожидать от них уважения или отдачи, если не дать им хорошее имя? Вполне разумно.

Пока я доил Элоизу, то думал, что тётушка сумасшедшая. Я надоил молока до краев ведра. Молочко давала всего несколько глотков. Может и Ничто был бы не таким злобным, если бы у него было настоящее имя. Возможно, ему не нравилось, что его зовут Ничто, не меньше, чем мне отзываться на имя Румп.

В тот вечер я снова сидел с тётушками, пока они работали. Ида работала над тем же гобеленом, что и в предыдущий вечер, и по мере того, как у неё получались феи, я почти слышал их писк и смех. Батильда шила что-то новое тем вечером, что-то из зеленой ткани, но я не мог понять, что это было. Хэйдел сидела в тёмном углу и пряла, но шерсть, которая наматывалась на катушку, будто мерцала, озаряя темноту.

В пальцах покалывало, пока я смотрел, как они работают, будто им хотелось прясть. Я крепко сжимал кулаки, стараясь выгнать из себя это ощущение. Хэйдел подняла глаза, впиваясь в меня взглядом. Я повернулся к Иде.

— Расскажите поподробнее о своей работе? — попросил я Иду.

Ида расплылась в улыбке от удовольствия, как будто всю жизнь ждала момента, чтобы кому-то показать своё мастерство.

— Представь воду, которую вычерпывают из родника, так же и ты вычерпываешь магию из себя, медленно, стараясь не пролить. Ты сам оцениваешь, сколько тебе нужно, когда представляешь на что израсходуешь магию. Затем, ты проливаешь магию в нити из своих пальцев, не много, только немного побрызгать.

Её пальцы быстро двигались по станку, вставляя и выдергивая нити, цвета в которых кружились и переливались.

— Откуда ты берешь магию?

— Отовсюду! — рассмеялась она. — Магия повсюду! В воздухе, в почве, в огне и в воде, в звездах и облаках, а так же в солнце. Солнце пышет магией. Из всего, что тебя окружает можно добыть магию.

— Но как?

— Так же как ты вдыхаешь воздух в легкие.