Я – доброволец СС. «Берсерк» Гитлера - Эрик Валлен

Но мы начали рыть глинистую землю этого лесного пояса, потому что повидали достаточно на войне, чтобы знать значение укрытий. Мы трудились не покладая рук, ворочали камни, рубили деревья и копали с лихорадочной скоростью. Наши спины были похожи на натянутый лук, сухожилия и мышцы были напряжены, пот в три ручья тек по лбу и струился по обнаженным спинам. Никто не собирался подвергать жизнь опасности ради удовольствия покурить. Сантиметры земли, которые вы не докопаете во время перекура, могут стоить вам больше, чем затяжка сигареты.

Безжалостно палило солнце, горло болело от жажды, но большевики могли появиться в любой момент. Звуки боя были слышны со всех сторон за лесом, и мы удвоили наши усилия, чтобы сделать окоп еще глубже. Кровь била в виски, и мышцы рук дрожали от напряжения.

Неожиданно кто-то недалеко от меня свистнул и указал на опушку леса поодаль. Все бросили лопаты, надели шлемы и нырнули в окопы, схватив оружие. Прямо на нас через поле очень быстро бежали люди. Наши руки сжали покрепче винтовки, равнодушные и спокойные глаза прищурились, глядя на приближающихся солдат. Это были наши парашютисты! Их типичные шлемы позволили нам узнать их как раз вовремя, спасли от обстрела из наших пулеметов.

Около 70 человек изо всех сил бежали к нам. По мере того как они приближались, мы выходили из окопов. Парашютисты сильно удивились, увидев полуобнаженных солдат с автоматами, но Шварк прикрикнул на них. Он потребовал к себе командира, и фельдфебель с Рыцарским Крестом, щитом за Нарвик и нарукавной нашивкой за Крит подскочил к нему и доложил о ситуации. Они только что покинули свои позиции в лесной полосе перед нами, но сражались только с пехотой. У парашютистов кончились боеприпасы, и им пришлось отступить. Командир роты был убит, так же как два солдата, пытавшихся принести его тело.

Шварк решил, что необходимо провести контратаку. Так как он принял командование над парашютистами, у нас снова была полная рота, более ста человек, прямо как в старые добрые дни. Вновь прибывшие получили патроны из наших запасов, и все мы бросились на противника. Я бежал в середине цепи, за Шварком. Пока мы пересекали поле, не прозвучал ни один выстрел. В лесной полосе было тихо и мирно, но как только мы вышли на открытое место с другой ее стороны, разверзся ад. Вниз! Шварк повернулся и пропыхтел мне:

– Кричи как оглашенный, когда мы побежим. Парни совсем измотались, но мы поможем им двигаться, если будем кричать все вместе. Вперед! – рявкнул Шварк, и я метнулся за ним с диким хриплым «Ура-а-а-а!».

Было тяжело, потому что я сам был таким же уставшим и измотанным, как остальные, но уловка сработала, и рев раскатился в стороны и отдавался эхом по всему узкому полю, во время того как мы бежали навстречу безжалостному огню вражеской пехоты. Во-первых, он ободрял нас, а во-вторых, деморализовал врага, в мгновенье ока мы оказались рядом с ними. Как напуганные кролики, русские повыскакивали из своих окопов и пустились наутек, но наши очереди всегда находили цель, даже если они пригибались и прятались за деревьями. Мы продвинулись вперед и отвоевали потерянные несколько сотен метров в секторе обороны парашютистов.

Мы быстро создали новую линию обороны в лесной полосе, за которую шла борьба. Иван не будет ждать долго, прежде чем вернуться. Шварк, фельдфебель и я обошли все вокруг, чтобы проконтролировать подготовку. Когда я шел на правый фланг, то вдруг вспомнил, что Шварк забыл связаться с ротами на дороге. Он слишком хотел как можно быстрее провести удачную контратаку и не подумал об этой важной детали. Нашу позицию никто не поддерживал.

К этому времени он вместе с фельдфебелем находился на другом фланге в нескольких сотнях метров от меня. Все могло перемениться в считаные минуты. Последние дни сражений принесли столько сюрпризов и неожиданных изменений в ситуации, что ты должен быть готов ко всему. Внезапно со стороны блокирующей позиции на дороге, где, вероятнее всего, могли появиться русские танки, долетел зловещий грохот. Я не стал терять время, чтобы сообщить об этом, на дорогу к Шварку, а направил с докладом солдата, сам же с тремя товарищами отправился, чтобы пробовать наладить связь.

Мы бежали через поля и лес так быстро, как только могли. Теперь грохот стрельбы был отчетливо слышен за группой домов, которые, как мне было известно, стояли на территории оборонительной позиции. Оттуда доносился типичный глухой гул и рявканье танковых пушек. Я начал опасаться худшего. Мои страхи подтвердились, когда мы вышли на опушку леса и увидели, что творится на дороге перед нами.

Там последние солдаты из двух оставленных окопов бежали на дорогу, чтобы спасти жизнь. Несколько человек уже лежали там. Один из убегавших, с разорванной болтающейся штаниной, суматошно замахал руками, показывая, что нам нужно бежать назад. Это было последнее, что он сделал в жизни. В следующее мгновение он исчез в пламени взрыва, выпущенного танком «Иосиф Сталин», который с пехотой на броне только что появился за изгибом примерно в ста метрах от нас. Расчет противотанковой пушки с левого фланга сумел сбить нескольких пехотинцев с танка, но тут же сам был разорван на куски снарядом стального гиганта.

Мы немедля повернули назад. Сейчас счет действительно шел на секунды! Все будет потеряно, если большевики впереди и позади нас сумеют наладить связь и поймут, в какой мы ситуации, прежде чем мы успеем выскочить из западни. Нам необходимо было уйти как можно дальше, прежде чем клещи сомкнутся вокруг нас. Как зайцы, на которых охотятся, мы бросились обратно с открытого места через лес к своей роте. Там только что начался новый бой с иваном. Короткие пулеметные очереди свистели между деревьями на опушке леса с другой стороны, где располагался атакующий нас противник. В мгновение ока я доложил Шварку обстановку. Он грязно выругался, так как нам пришлось покинуть позицию, не дав большевикам еще один урок, но ему ничего не оставалось, кроме как приказать роте немедленно отступить.

Чтобы перехитрить большевиков, пулеметы открыли бешеный огонь по опушке леса, пока остальные солдаты отступали. Затем их вытащили из окопов и унесли в лес. Все эсэсовцы и парашютисты галопом неслись вверх и вниз по холмам. Мы оставались в узкой лесной полоске и бежали рядом с дорогой параллельно ей. Но мы не осмеливались слишком к ней приближаться. Там, вероятнее всего, наступали большевики, поддержанные своими танками. Мы пробежали около двух километров, обливаясь потом. Сердце мое бешено колотилось, но я не уставал благодарить свою счастливую звезду за то, что из опасного положения я выскочил не в одиночку, а вместе со всей ротой.