Я – доброволец СС. «Берсерк» Гитлера - Эрик Валлен

Среди новых войск, прибывающих на фронт, было много парашютистов, это были солдаты старой закалки, которые приносили с собой опыт и воспоминания Крита, Северной Африки и Монте-Кассино. Они отлично знали свое дело. Неподалеку от нас с истинно галльской отвагой сражались валлонские и французские добровольцы СС. Скорость наступления русских удалось немного замедлить, но остановить их нам так и не удалось, как не удалось создать непрерывную линию обороны. Слишком часто только что созданные оборонительные позиции пробивали сильные танковые авангарды большевиков, которые прорывались глубоко в тыл к нам. Наши скудные резервы, которые можно было бросить в бой в каком-то другом месте с некоторыми шансами на успех, спешно отправлялись туда, но в результате сектор, который они только что покинули, оказывался прорван новым ударом советских танков. Вот так русские неотвратимо двигались на запад по земле, которая в считаные часы превращалась из плодородных крестьянских угодий в полупустынную степь.

Не раз нам приходилось отступать, бросая подготовленные узлы сопротивления, потому что большевики атаковали нас с тыла, обойдя с флангов. В крайне редких случаях нам удавалось отбить назад потерянные территории и вывезти технику до того, как большевики захватят или уничтожат ее.

Глава 8 Опасное приключение

Однажды я предпринял попытку возвратить утраченную технику вместе с двумя механиками в некоем небольшом городе. Он был потерян рано утром, но позже в тот же самый день парашютисты снова отбили его. Во время быстрого отступления тем утром наш разведывательный батальон был вынужден оставить штурмовое оружие в руинах. У него были какие-то проблемы с мотором, и оно могло двигаться только задним ходом! Однако оно занимало такую плохую позицию между двумя сильно поврежденными зданиями, что было невозможно вытащить его оттуда, когда мы отступали. Ремонтировать самоходку не было времени, но я посчитал позором, что практически исправное и готовое к действию орудие будет потеряно, попав в руки большевиков. Поэтому взял с собой двух механиков, и на тяжелом автомобиле «Штейр», отличной немецкой версии американского джипа, намного превосходящей его, одолжив машину в гараже вермахта, мы поехали обратно к городу. На все непредвиденные задания я брал с собой Вальтера Лизеганга, одного из самых надежных солдат взвода, ну и пулемет вдобавок.

Мы ехали прямо на шум боя. Само собой, нам следовало спешить, прежде чем у ивана появится время отдохнуть и провести новую атаку. Мы были неприятно удивлены, когда обнаружили, что самый сильный грохот и треск раздаются именно там, куда мы направляемся. Нас не слишком волновали столбы дыма, поднимающиеся над городом, потому что он горел с предыдущего вечера, после того как русская артиллерия начала играть свои «прелюдии». Риск заключался в том, что русские уже вернулись в город.

За несколько сотен метров от города мы встретили двух парашютистов, которые беззаботно прогуливались по песчаной тропке, словно на воскресном пикнике, попыхивая трубками. Их плечи живописно обвивали патронные ленты, а ботинки поднимали облачка пыли.

Я притормозил и спросил, как там обстоят дела:

– Это иван стреляет в городе?

– Нет, это стреляют наши танки. Пока никакого риска, – убедительно объяснили они хором и продолжили свою «воскресную прогулку».

– Ну, парни, двинулись дальше, – сказал я, и мы тронулись с места.

Конечно, легко было выяснить, что большевики не могут находиться более чем в нескольких сотнях метров от города, в самом городе их еще не было. Ясно, что нам следует поторопиться, чтобы успеть до их появления. Полный газ!

На большой скорости мы ворвались на главную улицу, с трудом крутясь между многочисленными воронками, взорванными запряжками и противотанковыми пушками, которые иван оставил во время своего отступления. Повсюду валялись многочисленные трупы русских. Они лежали в странных позах, похожие на желто-коричневые кучи тряпья. При этом я успел разглядеть трех парашютистов с фаустпатронами, прятавшихся за частично разрушенным брандмауэром. Даже если бы они не протирали свои глаза, то все равно выглядели бы, мягко выражаясь, удивленными. Они усиленно махали и кричали нам что-то, но мы слишком спешили, и у нас не было времени их слушать.

Изящно повернув, мы остановились на городской площади, украшенной небольшим водоемом, который был обсажен цветами. В мирные, более счастливые дни это была игровая площадка для городских детей с горкой, качелями и песочницей. Я буквально увидел, как всего неделю или несколько дней назад девочки с белокурыми волосами играли здесь, наполняя воздух радостным смехом. Сегодня они, вероятно, бегут по дорогам на запад, преследуемые американскими истребителями или вообще лежат в канавах с кровью на волосах. Сегодня качели были пустыми, напоминая нам о русских армиях поблизости. И доносились совсем другие звуки, не мягкие и радостные, а жесткие и пронзительные. Зеленая лужайка со свежей травой и клумбы со сверкающими весенними цветами были сильно изуродованы, молодые деревца – сломаны и расколоты снарядами. Дым клубился, как ядовитое облако, над когда-то мирной, а теперь оскверненной площадью.

В городке со всех сторон слышался сильный грохот. Мы бегом пересекли площадь, свернули в переулок и помчались вверх по довольно крутому холму. Именно там, на верхушке, зажатое между домов, стояло штурмовое орудие, которое мы намеревались отремонтировать и забрать с собой. Длинный ствол, указывающий на восток, торчал из-за домов. Солдат нигде не было видно, но можно было слышать грохот и лязганье. Во всем остальном город казался мертвым. Буквально перед тем, как мы достигли вершины холма, с другой его стороны послышался грохот танковых гусениц.

– Быстрее, мужики! Наши танки начинают отступать! – крикнул я остальным.

Именно в тот момент показался танк, который с усилием поднялся на холм и замер во всем своем великолепии. Я просто остолбенел. Черт, я спятил? Этот длинный ствол, эта башня – танк «Иосиф Сталин»! В моей голове что-то щелкнуло, и душа ушла в пятки.

– Уходите! Это иван! – заорал я и чуть ли не кувырком полетел вниз по холму.

Русские оказались удивлены гораздо меньше нас, потому что прежде, чем мы пробежали какое-то расстояние, первый снаряд уже просвистел между зданиями. Мы бежали как от огня, но стало только хуже! Снаряды свистели и выли между нами, над нами, вроде даже под нами, и выход на площадь внизу казался далеким миражом. Испуг придал нам сил, втянув головы в плечи, мы помчались вниз по булыжникам мостовой. При каждом глухом ударе сверху сердце замирало, но стрельба русских была слишком неточной, снаряды рвались на другой стороне площади. Тогда они начали стрелять наискосок по стенам домов, чтобы задеть нас осколками. Они пронзительно свистели прямо у нас над головой и звенели по мостовой. Мой левый рукав был вспорот осколком, у одного из механиков кисть была разорвана, и кровь летела брызгами в стороны, потому что он бежал, размахивая руками. Но нам удалось уйти!