Полуночные укусы - Рэйчел Кейн

– А?

– Твои ноги.

Я втащила их и он преспокойно закрыл дверь перед носом Брендона. Я села прямо на деревянный пол, подтянув колени к груди, и попыталась замедлить своё бешеное сердцебиение:

– Господи, – прошептала я, ткнувшись лбом в колени – Это было близко.

Я услышала шорох ткани: Майкл присел напротив меня, опираясь спиной об стену. На нём были какие-то старые джинсы и зелёная выцветшая хлопчатобумажная рубашка, ноги его были длинными и тонкими, ступни – босыми.

– Ева, – начал он – Какого хрена это всё было?

– Э, подарок на моё восемнадцатилетние, – я дрожала, но внезапно до меня дошло, что моя футболка с черепом практически выставляет на показ мой бюстгальтер, чего раньше никогда со мной не случалось. Одна из самых сексуальных моделей от «Виктория Сикрет». Хотя, теперь не такой уж и «сикрет»… – Бренденовское бешенство.

Майкл, прислонившись затылком к стене, посмотрел на меня прищуренными глазами:

– Значит, не подписала.

Я покачала головой не в силах добавить что-нибудь к этому вслух.

– Ты можешь остаться до рассвета, но потом должна уйти. У тебя есть кто-нибудь, к кому ты можешь обратиться?

Я просто жалко на него посмотрела, и почувствовала, как вновь наворачиваются слёзы. А на что я, собственно, надеялась? Что он, как белый рыцарь, возьмёт так просто и спасёт меня? Ну, от Майкла такого ожидать не приходилось. Он вообще не должен был откликнуться на мои крики: просто протянул руку помощи.

И всё же, дверь он открыл. А все остальные даже в окно не выглянули.

– Хорошо, – тихо сказал Майкл, протянул руку и неловко похлопал меня по колену – Эй. Ты ведь в порядке, так? Здесь ты в безопасности. Не надо плакать.

А я и не хотела, но мне нужно было выпустить пар, и мне нужен был парень для поддержки. Во мне бурлила куча эмоций: ярость, горечь, бешенство, растерянность… и все это требовало выхода. Я рыдала, дрожа, как лялька, пока после нескольких нервозных вздохов не почувствовала, что Майкл перебрался на мою сторону и сел рядом со мной. Он обнял меня одной рукой, я повернулась к нему всем телом и стала низвергать мою печаль в его рубашку. Я бы всё ему рассказала, всю эту хрень, которая приключилась со мной: фургон, друзья, Брендон. Даже о том, как однажды, когда мне было пятнадцать, Брендон повысил зарплату моему отцу в обмен на неограниченный доступ ко мне и Джейсону. Я бы рассказала всё.

К его величайшему счастью, я просто не могла совладать с дыханием.

А Майкл был хорош в утешении: он знал, что словами не помочь, и знал, как надо гладить меня по голове, как надо держать меня. Ну, до тех пор, пока буря во мне не сменилась просто проливным дождём, и пока я восстанавливала своё дыхание, силясь одновременно справиться с икотой, я и не осознавала, что он имел великолепную точку обзора моего бюстгальтера.

– Алло, – возмутилась я, пытаясь аккуратно подвернуть рваные края моей рубашки под ремень. Майкл как-то странно на меня посмотрел – Концерт окончен, Гласс.

Трент бы на его месте обязательно бы как-нибудь витиевато огрызнулся, но Майкл – нет. Он просто в смятении отодвинулся от меня.

– Прости, – начал извиняться он – Я не это…

Что ж, раз он не «это», то я в нём разочарованна. У меня вообще-то классный бюстик. 34B размерчик.

Мои брови слегка приподнялись.

Майкл в знак капитуляции поднял руки:

– Ну, ладно. Да, я «это» самое. И что, я теперь, по-твоему, ублюдок, да?

– Нет, теперь ты для меня честный человек и настоящий мужик, – выдала я. Было ли это неправильно, но я почувствовала облегчение. – Мне просто надо переодеть… чёрт подери! Мой чемодан! Он снаружи…

Майкл встал, и пошёл вдоль обитой деревом прихожей. В доме было тепло, но и как-то странно… он был старый с большими комнатами, и, тем не менее, провоцировал клаустрофобию. Будто бы… рассматривал новопришедшего.

Мне это понравилось.

В гостиной была обычная обстановка: диван, кресла, книжные шкафы, коврик. Раскрытый футляр от гитары лежал на низеньком обеденном столе, а сам инструмент оказался на диване, будто бы его владелец неожиданно отложил его туда, что б проверить, что за шум на дворе. Раньше я слышала игру Майкла, но вот в последнее время его что-то не видно. Поговаривали, что он забросил… но я знала, что это не так.

Майкл раздвинул жалюзи и выглянул наружу.

– Он по-прежнему там, – сообщил он – Но его забирают.

– Чего? – я отпихнула его с дороги и попыталась разглядеть, что же там происходит, но снаружи была лишь сплошная чернота – Они забирают мои вещи? Гавнюки! – у меня же там нижнее бельё и ещё кое-что, куда лезть не надо. Ну, может кое-кому я и позволю в это залезть. Но только по секрету. Я дернула шнур, и жалюзи поползли вверх. Затем я открыла окно и высунулась в ночь по пояс. Я наклонилась чуть вперёд и заорала:

– Эй, придурки, руки прочь от моих причиндалов и…

Майкл дернул меня за талию назад и захлопнул окно за секунду до того, как прямо перед ним возник Брендон.

– Давай не будем раздраконивать и без того злющих вампиров, – одернул он – Мне ещё вообще-то жить здесь.

Дыши глубже, Ева. О’кей. Чемодан не так уж важен, по сравнению с яремной веной. Я рухнула в кресло и попыталась удержать себя в руках, не понимая вообще, что именно я пытаюсь удержать. В себе, я имею ввиду. Итак, я была предоставлена сама себе в городе, где быть омегой – означало смертельный приговор. Я обзавелась очень опасным врагом, и сделала это осознанно. А так же меня вытурила из дома собственная семья, даже если эта самая семья никогда и не была у меня на первом месте.

– Соседа надо? – вопросила я с насмешливой улыбкой. Майкл немного поколебался, а потом схватился за гитару и уселся на диван, устроив инструмент на одном колене, как домашнего любимца. Он наобум выбрал ноты – белоснежные и холодные на ощупь – и наклонил голову. – Извини. Дебильная шутка.

– Вообще-то нет, – сказал он – В смысле… это можно устроить. Ты и я, мы отлично ладили в школе. Я имею ввиду, что мы никогда хорошо друг друга не знали, но… – никто, на самом деле, не знал Майкла хорошо, за единственным исключением, которое составлял его приятель Шейн Коллинз, но Шейн уехал из Морганвилля вместе с родителями, после гибели своей сестры. Все хотели познакомиться с Майклом поближе, но он никому не был доступен. Стеснительный, должно быть. – Это очень большой дом. Четыре спальни, две ванных комнаты. Как-то неудобно здесь одному.

Это предложение? В натуре? Я сглотнула и подалась вперёд. Моя рубашка опять распахнулась, но я оставила всё, как есть. Мне нужны все мои преимущества.

– Клянусь, что буду исправно платить ренту. Найду работу где-нибудь на «нейтралке». И ещё буду заниматься уборкой. Я обожаю убираться.