Морские тайны - Глеб Голубев

— Ого!

— Да, но это изобилие как раз опровергает вымышленную загадочность этого района, — засмеялся Волошин. — Всё это небольшие суда, обычно прогулочные яхточки, и исчезновение людей с них объясняется, к сожалению, весьма тривиально, без всякой мистики и загадочности. Их команды, как установлено, просто стали жертвами современных пиратов, которых много развелось в тех местах. Захватив судно и всех на нем перебив, гангстеры перевозят в Соединенные Штаты под носом таможенников наркотики, условия там для этого самые подходящие и такие суденышки тоже. А потом, естественно, похищенное судно они поскорее бросают. Оно им больше не нужно, становится только уликой, опасной обузой. Иногда его топят, иногда просто бросают. Вот оно и болтается в океане. Его находят — и, конечно, падкие до сенсаций газетчики тут же поднимают шум о новой загадке Бермудского треугольника.

Дело дошло до того, рассказал Сергей Сергеевич, что береговая охрана — пограничная стража США — даже издает специальные предупреждения для владельцев яхт и прогулочных катеров, чтобы они были осторожны и осмотрительны, нанимая экипаж или просто приглашая в гости малознакомых людей. Именно таким образом, оказывается, проникают на борт облюбованного судна современные пираты, а не идут в открытую на абордаж, как в старину.

Конечно, раздались голоса:

— Может, и на «Лолиту» пираты напали?

— Зачем она им понадобилась в открытом океане?

— Просто пограбить.

— Ну да! Тогда почему деньги и все вещи целы?

— И груз тоже.

— Нет, тут грабежом не пахнет. Я думаю другое...

— Хватит, хватит, друзья! — поспешил остановить разгорающийся спор Волошин. — Потерпим до завтра. Пока не станем зря тратить время на споры.

Час в самом деле был уже поздний. Все поспешно начали вставать и, переговариваясь, покинули кают-компанию. Однако по каютам расходиться не торопились. Всех невольно тянуло на корму. Кучками и поодиночке останавливались там и, закурив кто трубку, кто сигарету, задумчиво, молча или негромко переговариваясь, зачарованно смотрели на раскачивающиеся огоньки идущей на буксире шхуны.

Условия необычного конкурса были дважды объявлены по спикеру — внутрикорабельной связи. Её динамики установлены всюду и никогда не выключаются, чтобы каждый услышал в случае необходимости сигнал тревоги или вызов к начальству, если потребуется, где бы он ни находился в любое время дня и ночи.

Днем в библиотеке возникла очередь желающих подробнее ознакомиться с нашим актом. Вполне возможно, многие захотят принять участие в конкурсе, народ на «Богатыре» весьма любознательный и с фантазией.

Сергей Сергеевич несколько раз в течение дня уединялся с начальником метеослужбы профессором Андрияном Петровичем Луниным и о чём-то с ним совещался.

Лунин под стать Волошину, тоже большой оригинал и выдумщик. Выглядит он величественно и живописно: уже немолодой, ему под шестьдесят, рослый, плечистый, обветренное и загорелое до черноты лицо под шапкой совершенно седых волос.

Несмотря на начинающуюся полноту, в движениях Андриян Петрович быстр и по-юношески порывист.

«Небесный кудесник», как его все называют даже в глаза с легкой руки Волошина, весел, остроумен, и прогнозы погоды на ближайшие сутки, какими начинает он ежедневные «оперативки», доставляют всем наслаждение и задают хороший тон для работы на целый день. Лунин много постранствовал по свету, дрейфовал и на плавучей станции в Арктике, дважды зимовал в Антарктиде.

Так что я с большим нетерпением ожидал, что же он расскажет нам вечером.

Да и у всех любопытство нарастало, особенно после того, как Волошин за обедом встал и объявил весело:

— Первый приз предлагается такой: бюст барона Мюнхгаузена, покрытый прекрасным, особенно издали, металлом, имитирующим золото, с приложением полного собрания правдивейших сочинений прославленно­го путешественника. Нет возражений?

— Нет! — дружно ответил хор веселых голосов.

Общее томление несколько разрядила очередная океанографическая станция, начатая вскоре после обеда. Хотя маршрут нам пришлось несколько изменить, буксируя «Лолиту» к месту встречи с катером, ученые решили не терять времени зря.

Пока они колдовали с приборами, послали шлюпку, чтобы сменить вахтенных на «Лолите». Вместе с ними отправился и секонд. Мы видели, как он, надев легководолазный костюм, нырял вокруг шхуны, видимо, осмат­ривая её корпус, а матросы следили, чтобы поблизости не появились акулы.

— Обнаружил что-нибудь любопытное? — спросил я у Володи, когда они вернулись.

— Так, пустяки, — туманно ответил он. — Мелочь. Пойду доложу кэпу, как он решит — записывать в акт или не надо.

Пробыл секонд у капитана довольно долго, а вернувшись, молча протянул мне одну из узеньких полосок бумаги. На них было напечатано под копирку:

«На форштевне шхуны обнаружены три зазубрины глубиной от семи до двенадцати миллиметров — одна на уровне ватерлинии и две ниже её. В самой глубокой зазубрине (12 мм), расположенной на ватерлинии, застряли обрывки капроновой, видимо рыболовной, сети болтающиеся по обеим сторонам форштевня».

— Велел подклеить в акт, — сказал Володя.

— Но чего такие пустяки в акт записывать? — удивился я. — Подумаешь, три зазубрины. Они же всё время среди атолловых рифов плавают, немудрено днище оцарапать. И рыбачьих сетей в каждом атолле наверняка немало понаставлено.

— Приказано вклеить. А приказы, как тебе известно, обсуждению не подлежат, — сказал Володя и отправился в библиотеку — подклеивать вставку в отчет.

Всё необычно быстро поужинали и поспешили на кор­му, занимать места под вертолетной палубой, где обычно устраивают киносеансы. Сегодня, по-моему, тут оказались решительно все, кроме стоявших вахту. Ни один захватывающий детектив не собирал столько зрителей. Все места были заняты — и на спардеке, и на трапах, и у поручней. Заполнили даже «галерку» — вертолетную площадку.

В тропиках, вблизи экватора, вечер наступает рано. Зимой уже в шестом часу темно, хотя как-то дико звучит слово «зима» по отношению к началу июля. Не первый раз плаваю уже в южном полушарии, а всё никак не привыкну, что времена года тут «наоборот» по сравнению с нашими, а жарища всегда, какая редко бывает у нас летом.

Закат угасает так быстро, словно некто на небесах поворачивает выключатель и сразу тушит свет. И вот уже над нами сияет небо, украшенное непривычным узором созвездий. Прославленный и воспетый поэтами Южный Крест едва заметен на самом краю небес, узнать его можно, лишь попривыкнув. Гораздо величественнее сиял Орион, в самом зените, на месте привычных нам с детства Большой Медведицы и Полярной звезды.