Большой секс в маленьком городе - Татьяна Полякова

– Я знаю. У меня Вешняков сидит.

– Пьянствуете, что ли? – возмутился Дед.

– Размышляем.

– Значит, пьянствуете.

– Ты чего звонишь? – вздохнула я. – По поводу жалобы Кондаревского я уже прониклась. Виновата, исправлюсь. Только как я найду убийцу, никуда не сунув свой нос? Лежа на диване?

– Ты ищешь убийцу дочери Якименко. Так при чем здесь какой-то Кондаревский?

– Долго объяснять.

– Ты его подозреваешь?

– Пока он важный свидетель.

– Может, хватит заниматься самодеятельностью?

Возвращайся на работу. И тогда все жалобщики заткнутся. Вешнякову привет.

Дед отключился, а Артем с обидой заметил:

– За привет большое спасибо, только почему как Вешняков, так сразу пьянка? Больно ранят душу эти намеки. А что он там по поводу работы говорил? – Я махнула рукой, не желая обсуждать данную тему, но Артем продолжил:

– Между прочим, он прав. Частные детективы хороши в беллетристике, а у тебя и лицензии нет. Кто ты вообще, а? Девица с липовым удостоверением. Правильно люди жалуются... Можно, конечно, пойти работать к нам, но вовсе не факт, что ты будешь заниматься этим делом. Вернись к Деду хотя бы на время. Главное, ксива будет настоящая. Через два дня весь город, то есть кому это нужно, узнает, что ты при делах, и тогда можешь приставать хоть к прохожим на улице, никто не станет жаловаться. А если какой дурак найдется, никто в ответ на его жалобу даже не почешется.

– Я ушла из этого гадюшника не для того, чтобы возвращаться, – обиделась я.

– Хороший человек кое-что способен сделать и в гадюшнике. Не ухмыляйся так противно, ты хороший человек. А потом, это ведь не пожизненное заключение, сделала дело – и заявление на стол. Если хочешь знать мое мнение, безделье превращает человека в обезьяну.

– Надо полагать, у меня уже хвост растет, – хмыкнула я.

– Не хвост, а хвостик... Но красивую девушку и он не красит. Чего ты, в самом деле? Будет у меня родной человек на вершинах администрации, может, подполковника дадут в конце концов. А главное, руки у тебя будут развязаны.

– Или наоборот, стянут так, что не пикнешь, – напомнила я.

– Кто старое помянет... – отмахнулся Артем и налил по третьей.

В дверь позвонили, мы переглянулись.

– Дед? – выдвинул он предположение, я пожала плечами и пошла открывать, Сашка остался с Вешняковым. Он вообще-то ленив и реагирует далеко не на всякий звонок. На пороге стоял Тагаев.

– Что-нибудь случилось? – удивилась я, а он нахмурился.

– Просто так заехать я не могу?

– Проходи.

– Где тапочки? – спросил Тимур, сбрасывая ботинки. Всех своих гостей я приучила разуваться у порога, даже Деда.

– В них Вешняков, – сообщила я. – Надо купить тебе пар десять, чтоб на всех хватало.

– Столько народу у меня никогда не бывает.

Тимур привлек меня к себе и поцеловал в макушку.

– Вешняков, конечно, в спальной? – спросил он шутливо.

– Зачем в спальной тапочки? Он на кухне.

– Чем занимаетесь? – проявил он интерес, направляясь в кухню следом за мной.

– Водку пьем.

– Дело хорошее. Привет, – сказал он Артему, и они пожали друг другу руки, что неизменно умиляло меня. Находясь по разные стороны баррикады, эти двое испытывали симпатию друг к другу. Да и насчет баррикад тоже незадача, уж очень все в этой жизни перепуталось. К примеру, я точно знала, что Тимур щедро делится с Дедом, хотя друг другу рук они и не пожимали.

– Ну, я... – начал Артем, приподнимаясь, я пнула его под столом ногой, и он закончил:

– Не вижу повода не выпить. – Он налил Тагаеву, и мы выпили. Вешняков вторично попытался смыться, но после очередного пинка расслабился и дал понять, что никуда не спешит.

А у Тимура всегда такой вид, точно впереди у него пять жизней. Одним словом, мы неспешно беседовали, и конца-края я этому не видела. Разумеется, речь зашла о страшной находке.

– Какой-то псих, – высказал свое мнение о предполагаемом убийце Тимур.

– Почему же псих? – пожала я плечами. В психов я сама не очень-то верила, зная по опыту, что убийцы, как правило, люди вполне разумные и движут ими вещи обыденные – собственная выгода или боязнь, что нечто тайное станет явным.

– Потому что глупость несусветная, – отвечая на мой вопрос, вздохнул Тагаев. – Цемент этот... да и все прочее... Серьезные люди так себя не ведут. Сплошная клоунада. У дяди большая любовь к американским фильмам.

Неожиданно это меня заинтересовало.

– Значит, ты считаешь, он псих? – повторила я.

Тимур взглянул на меня, точно удивляясь, потом перевел взгляд на Артема.

– Зачем прятать трупы? Там же девчонка и два пацана, а не... – Он вновь взглянул на Артема и закончил:

– Вот у него спроси, будет серьезный человек весь этот цирк устраивать?

Артем к вопросу отнесся ответственно, подумал, хмурясь и смешно шевеля ушами. Надо полагать, он так напрягал свою многострадальную голову, и заявил:

– Да-а... Серьезному человеку ни к чему эти игры с цементом...

– Хороши игры, – фыркнула я, но вынуждена была признать, что Тимур скорее всего прав. – Значит, псих. Психам положено трудиться в одиночку. Что вы на это скажете?

– Если псих с деньгами, ему ничего не стоит заставить кого-то поступать так, как он считает нужным. Вот и все, – улыбнулся Тимур, точно сделал мне подарок.

– Значит, надо искать дядю с деньгами, у которого странная нелюбовь как к молоденьким девушкам, так и к юношам... – «Есть у меня один на примете», – мысленно продолжила я, имея в виду Кондаревского, он человек богатый. Правда, о его нелюбви как к юношам, так и девушкам мне ничегошеньки неизвестно. Хотя, судя по словам племянницы, интерес к девушкам явно присутствует. Дядька он мутный, к тому же чего-то он всерьез опасается, не обвинения же в убийстве проститутки, раз у него алиби... Тогда чего? Очень мне это хотелось знать. Да вот как связать трупы под мостом с проблемами его нервной системы?

– Что у тебя за манера такая? – начал ныть Артем. – Нормальную попойку превращаешь в производственное совещание.

Тут я сообразила, что компания совершенно не подходящая для того, чтобы разрабатывать версии, раз Тагаев у нас... как бы это выразиться... В общем, я разлила по пятой и предложила:

– За сенокос. – Тост был встречен с радостью, и разговоры убийств более не касались.

Через час Артем, воспользовавшись некоторой потерей бдительности с моей стороны, просочился в прихожую, обулся и бодро возвестил:

– Ну, я пошел... – После чего растворился на городских просторах, а я стала мыть посуду.

– Артем сказал, Дед тебя на работу звал, – помолчав немного, изрек Тагаев. Артему бы помалкивать в тряпочку. И когда только успел?

– Звал, – буркнула я, считая, что врать ниже моего достоинства, особенно по пустякам.

– И что? – продолжил допытываться Тимур.

– Ничего.

– То есть ты отказалась? – В его голосе слышалось сомнение, и это неожиданно разозлило меня.

– Я думаю, – скромно отозвалась я.

– Рад, что ваши отношения наладились, – прозвучало это спокойно, но мне все равно показалось, что издевательски. Я закончила с посудой, повернулась и тут увидела, что Тагаев выжидательно смотрит на меня, точно ждет откровения.

– Я тоже рада, – кивнула я, приветствуя всеобщее взаимопонимание.

– Значит, ты вернешься? – Только я собралась ответить нечто такое, что отбило бы у человека охоту к глупым вопросам, как Тимур соизволил развить свою мысль. – Извини, но этого не стоит делать.

– Чего не стоит? – слегка растерялась я.

– Возвращаться. Ты его не любишь. Ты даже не нуждаешься в нем. Ты просто устала от одиночества.

– У меня уже есть знакомый психолог, – порадовала его я. – Задолбал до смерти. Так что два психолога – явный перебор.

– Я знаю, как ты относишься к разговорам по душам, – криво усмехнулся Тагаев. – К тому же я, с твоей точки зрения, совершенно для этого не подхожу.

Так?

– Ты сказал это с такой печалью... Может, нам действительно поговорить по душам? – разозлилась я.

– Хорошая идея. Кто начнет? Ты?

– Первое и основное: меня не надо спасать. Уяснил?

– Ага, – кивнул он. – Это я уже слышал. Только с чего ты взяла, что я тебя спасаю? У меня свой интерес.

– Какой, если не секрет?

– Я думал, ты знаешь, – пожал он плечами.

– Всеобъемлющий ответ. После этого самое разумное – еще выпить и разойтись по домам.

– Я считал, что необязательно обсуждать вещи, которые и без того понятны, – немного помолчав, заговорил он очень серьезно. – Мне казалось, на самом деле ты все прекрасно понимаешь и тебе просто надо время, чтобы... – Он взглянул на меня так, точно видел впервые. – Очень может быть, что я свалял дурака.

– Эй, – усмехнулась я. – Твоя самокритичность меня пугает.

– Ты не хочешь обсуждать это?

– Что? – нахмурилась я, не очень понимая, куда он клонит.

– Наши отношения, – пожал он плечами. Услышать такое от парня вроде Тагаева – это, я вам скажу, испытание.