Чужой помады след - Татьяна Брукс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Свадьбу организовали тут же. Во время трапезы у Нади все время вырисовывались картины другого обеда – поминального – в этой квартире. Тогда она, разбитая параличом, грустная и несчастная, помогала на бабушкиных поминках. Тяжёлое было время…
Надя прислушалась к своим ощущениям. Нет, не чувствует она ни грусти, ни обиды. Она счастлива. И, наверное, это даже символично, что они с Богданом празднуют свою свадьбу здесь. Преемственность поколений, как говорится.
«Простите меня, пожалуйста, – она мысленно обратилась к своим прародителям, – простите за все, что я сделала не так. И спасибо. За то, что вырастили, спасибо за то, что любили, и за квартиру спасибо…»
Теперь Надя носила фамилию Доля, и всё, возможно, было бы хорошо, если бы они не начали воплощать в жизнь свою мечту – найти женщин, которые, как они считали, подарили им самый что ни на есть драгоценный подарок в мире – жизнь.
Что же в этом особенного?
Каждый человек пришёл в этот мир благодаря женщине. Самая искренняя и бескорыстная любовь на свете – любовь матери к своему ребенку. Самая жертвенная и спасительная. И Надя, и Богдан свято верили в это. И, слава богу, они не ошибались. Или почти не ошибались…
5
Как это неприятно, когда не можешь заснуть… Сначала кажется, что ты вот-вот провалишься в благодатную страну грёз и снов. Потом начинаешь понимать, что не тут-то было. В мозгу всё ещё «крутится пластинка» вчерашнего дня. И когда ты все ещё пытаешься нажать на «стоп», понимаешь, что кнопка не работает. Сломалась там, что ли, какая-то пружина? Что же это такое? Что нарушилось в этом простом механизме? Неужели это новость о том, что в редакции появится последнее слово техники – компьютеры, и все журналисты будут учиться ими пользоваться? Конечно, это очень упростит работу журналистов. Главное, поскорей разобраться в компьютерных кнопках и функциях.
Или это что-то другое? Может, то, что вот уже почти неделя, как задерживаются месячные? Или две? Надя прислушалась к себе. Нет, тишина… Но почему ей так тревожно? Как-то не так, как всегда. Ощущение чьего-то присутствия… И сон, который приснился ей недавно, все время не дает покоя. Чёрт, когда же это было?
Ещё с детства Надя привыкла обращать внимание на сны, которые снились ей, особенно если в них присутствовал смешной растрепанный старик, похожий на великого математика Альберта Эйнштейна. Это, конечно же, был не он, но девушка уже смирилась с его частым появлением в её снах и даже стала задумываться над их значением.
В этот раз он стоял возле огромного аквариума и кормил рыбок с загадочной улыбкой на морщинистом лице. Он оглянулся. Увидел Надю – и к-а-а-к хлопнет в ладони. А аквариум к-а-а-к взорвётся. И вылились рыбки с водой на пол.
А она кинулась спасать их. Но всех не могла ухватить, а поймала ладошками только маленькую пузатенькую красную рыбку-меченосца. Только «мечика» на хвосте у рыбки не было. Самочка, подумала Надя тогда. Она потом родит ещё много маленьких рыбёшек…
Да нет, не может быть… Хотя…
… Почему же Богдан не идёт спать?
Надя поднялась и направилась в другую комнату, которую они с мужем переоборудовали в кабинет. Там всё ещё пыхтел над своими прокурорскими делами её любимый. Надя медленно, на цыпочках подошла к проёму двери и увидела, что Богдан сидит, уставившись в какой-то документ.
– Что там, Богдаш?
Он вздрогнул, как от выстрела, и быстро накрыл документ какой-то папкой.
– Ты почему не спишь?
– А ты? Что там, милый?
– Да так, документ один…
– Это касается меня? Ты ещё никогда не прятал от меня свои бумаги. Что-то плохое?
– Не знаю, Надюш… Предчувствие какое-то нехорошее… Да, это касается тебя, вернее, нас. Я собирался показать тебе это завтра. Знаю, как легко испортить тебе ночь.
Он встал, подошёл к жене и, обняв, нежно коснулся губами её лба со всё ещё коротковатой чёлкой, потом чуть вздёрнутого носика и, наконец, припал долгим мягким поцелуем к губам.
– Почему ты не спишь? Уже скоро два часа ночи.
– Не знаю. Наверное, потому, что тебя нет рядом, – она нырнула пальцами в его густые темные волосы на затылке, – пойдём, думаю, что и у меня для тебя есть новость. Но тоже завтра… Вернее, уже сегодня… Но позже…
– Ты меня заинтриговала…
– Ты меня тоже…
Посмотрев друг на друга, они рассмеялись. Богдан подхватил Надю на руки, понёс в спальню и бережно опустил на кровать. Развязал поясок легкого шёлкового халатика. Разделся сам и накрыл её своим крепким горячим телом.
Он всегда любил её нежно и страстно. Так, как будто она была сделана из тончайшего стекла. Держал крепко, чтобы, не дай бог, не выскользнула из рук, но не сжимал, чтобы случайно не раздавить эту хрупкую красоту.
Ей нравилось в нем всё: и его страсть, и его нежность. Мускулистое тело, мягкие, чуть влажные губы. И то, что держал её по-мужски крепко, и то, что позволял быть свободной.
Так было всегда с того момента, как Надя вернулась в строй живых. Так было и сегодня. Они любили друг друга долго, не спеша и, о чудо, уснули, так и не выпустив друг друга из объятий.
Утром её разбудил будильник. Надя тут же открыла глаза. Богдана рядом не было.
– О боже! Проспала!
Впервые за то время, что они жили вместе, она проснулась позже мужа. Вскочив, кинулась на кухню. Но и там его не было. Зато на столе стояла тарелка с пышными ароматными оладьями, бережно завернутыми в полотенце, чтобы не остыли. Надя засунула руку под полотенце, схватила мягкую оладку.
– М-м-м, горячая ещё… вкуснотища.
Она закатила глаза от удовольствия.
И ещё была записка.
«Любимая, – гласил маленький белый листок бумаги, – ты так сладко спала… я не стал тебя будить. Это – завтрак (съесть все!). Не забудь принять витамины. Желаю удачного дня.
Твой навеки».
И смешная улыбающаяся рожица с цветочком в зубах.
Надя подхватила записку и поцеловала рожицу прямо в её улыбающийся рот. Знала, Богдан, прежде чем положить записку на стол, сделал то же самое.
6
Наскоро позавтракав и налив Клёпе, которую Надя забрала у Нины, как только выписалась из больницы, молока, вылетела из дома. В редакцию журнала «Свободное мнение», где она теперь работала, Надя влетела, как говорится, по нолям! Журнал стал приватным и популярным. Владелец издания и его главный редактор, дядька умный и толстый, Надю любил. Он с большим удовольствием взял её на прежнее место, как только она почувствовала себя способной работать. А через полгода предложил девушке должность заместителя главного редактора.
Коллектив в основной своей массе Надю уважал. Были, конечно, и те, кто завидовал её быстрому продвижению. Были и такие, которые считали её, мягко говоря, не очень умной из-за того, что поехала в Чернобыль. Но в глубине души ею восхищались все и старались не подводить.
– Надежда Андреевна, вот, вы просили материал по Шевченковской выставке.
– Надя, здесь все по открытию дома культуры.
– Это – по заводу…
– Это – новости по городу… – затарахтели голоса – народ собрался в её кабинете на ежедневную пятиминутку.
– А это что за коробка?
– А это, Надежда Андреевна, персональный компьютер, – Борис Исакович, тот самый умный и толстый дядька, сиял, как медный грош. – Товарищи! – обратился он к собравшимся. – Вот и к нам цивилизация добралась. Компьютер – будущее журналистики. Благодаря вашему, Надежда Андреевна, материалу о героях Чернобыльской АЭС у нас появились средства на приобретение этого чуда техники. Пока что только трёх экземпляров. Пентиум. Один из них по праву – ваш. Разобраться, научиться и научить своих подчиненных. Задача ясна?
– Вполне.
День прошёл быстро. В распаковке, установке, любовании этим самым чудом техники. Отдел напоминал начинающих водителей автомобиля, впервые открывших капот. Все дружно уставились на сероватый агрегат с экраном, как будто это могло помочь им разобраться в том, как эта машина работает.
… А это что у него за кнопочка такая? А что значит delete? A shift?
– Ох, Борис Исакович, а на курсы нельзя какие-нибудь компьютерные записаться? Направьте меня, а? А то боюсь, не разобраться мне самой в этих «энтерах» и «альтах».
– А ты попробуй сначала сама. Инструкцию почитай, а уж если не выйдет, то подумаем, куда тебя пристроить…
– Инструкцию? Вы что? Да я сроду их не читала!
За яркой палитрой нововведений и обычной рутиной рабочего дня Надя совсем забыла о муже, о документе и о предстоящем разговоре.
А дома её ждал сюрприз. Готовый ужин, накрытый стол со свечами и цветами, её любимыми – жёлтыми розами, и Богдан, в костюме и при галстуке, торжественный и тихий.
– Та-а-ак, дорогой, опять что-то натворил, что так балуешь меня своим вниманием? Или снова в командировку? Куда? Надолго? – тарахтела Надя, входя в квартиру, уставшая, но счастливая от новых впечатлений.
– Давай я помогу снять куртку, – Богдан, стягивая куртку с её плеч, задержался на минутку, приобнял жену и поцеловал в шею. Надя села на пуфик, стоящий возле вешалки. Муж присел перед ней, расстегнул молнии сапожек, стянул их и привычным движением помассировал ступни, – устала?