Правдивые истории о чудесах и надежде - Коллектив авторов

Хэмиш прожил достаточно, но это не облегчило боль утраты. Вся семья горевала; горевала и Лаки. Всего неделю назад Хэмиш носился по дому, а теперь его не было; Лаки ничего не понимала и чувствовала себя одиноко. Когда она смотрела на меня, вопросительно вскинув брови, я знала, о чем она думает: Куда он пропал, мам? Когда Хэмиш вернется домой?

Но прошло немного времени, и Лаки начала понимать. Услышав, как почтальон бросает письма в ящик, она больше не вскакивала, чтобы бежать к двери с Хэмишем наперегонки, как бывало раньше. Когда время близилось к пяти, не смотрела на меня выжидающе, намекая на ужин.

Я старалась проводить с ней как можно больше времени, надеясь, что она повеселеет. Мой муж Джим делал то же самое. Мы гладили ее, целовали, пытались заинтересовать любимым теннисным мячиком. Раньше она сама приносила его и умоляюще смотрела на нас, держа мяч во рту, пока мы не поддавались на ее немые уговоры. Но без Хэмиша Лаки потеряла интерес ко всему – даже к любимому мячу. Играть она больше не хотела.

У меня разрывалось сердце. Лаки было всего шесть лет – такой молодой собаке не пристало грустить в одиночестве.

И вот однажды я сказала Джиму:

– Мне кажется, нужно взять еще собаку. Для Лаки.

– Ты права, Анна, – ответил он.

И хотя мы говорили друг другу, что делаем это ради Лаки, была еще одна причина: нам было невыносимо признаваться в том, что после смерти Хэмиша дом казался пустым. Ведь начни мы говорить об этом, реальность ощущалась бы еще острей.

Теперь каждый день мы заходили на сайт «Баттерсийского дома для собак и кошек», разглядывали фотографии и читали анкеты собак, которые нуждались в любящих хозяевах. И хотя мы договорились делать это по очереди, я проводила на сайте каждую свободную минуту. Не знаю, что именно я искала, но в одном была уверена: увидев подходящую собаку, я бы сразу поняла – это «наш» будущий питомец.

Но каждый раз, когда я видела подходящую, происходило одно и то же: я звонила в приют и оказывалось, что какой-то счастливчик уже забрал собаку к себе домой. Я радовалась, что животные находят заботливых хозяев так быстро, но мне хотелось, чтобы и в нашем доме скорее зазвучал стук маленьких лап.

Шли месяцы, осень кончилась, и наступила зима. По утрам стали запотевать окна, а на улице похолодало. Настал тот день, когда Джим обычно поднимался на чердак и доставал рождественскую елку и коробку, усыпанную блестками, внутри которой позвякивали игрушки. Как всегда, я поставила елку в гостиной и не спеша развесила шары. Каждый год я меняла цветовую гамму и на этот раз остановилась на красно-золотых тонах.

Я развешивала гирлянды и украшения, а Лаки лежала рядом и наблюдала за мной. Она вела себя безупречно и не путалась под ногами. Но я видела, что ей одиноко. Обычно она подходила поближе, обнюхивала игрушки, изучала новогодние украшения, которые теперь валялись повсюду. Заглянув в ее печальные карие глаза, я произнесла рождественскую молитву.

«Прошу, пошли нашей любимице друга, с которым она могла бы играть», – промолвила я про себя.

Я разложила подарки по рождественским носочкам: для Джима, наших сыновей – двадцатидевятилетнего Майкла и двадцатишестилетнего Эндрю – и, конечно, для Лаки. Я оставила их на столе в гостиной и собралась уже ложиться спать, когда вдруг заметила еще один пустой носок – Хэмиша. Наполнив его игрушками и лакомствами, я положила его к остальным – так, на всякий случай.

Все было готово к Рождеству, и вот, за три дня до праздника, мне на глаза попалось новое объявление на сайте «Баттерсийского дома для собак и кошек» с фотографией чудесного щенка со сливочно-белой шерстью. И хотя я сомневалась, что щенок – именно то, что нам нужно, решила все же позвонить в Баттерси.

Мы долго разговаривали с одной из сотрудниц приюта. Наконец я повесила трубку и набрала номер Джима. Когда тот ответил, я проговорила:

– Завтра утром я еду в Баттерсийский приют.

Он рассмеялся:

– Ну, значит, решено.

Мы договорились, что возьмем с собой Лаки, Майкла и Эндрю – оба наших сына приехали домой на рождественские каникулы.

Я вернулась с работы с распечатанной фотографией щенка, чувствуя, что в сердце поселилась надежда. Показала Джиму распечатку и перечитала коротенькое описание. Мы охали и ахали, восторгаясь малышом, и у меня возникло радостное предчувствие – я поняла, что это «наша» собака.

На следующий день, вместо того, чтобы готовить праздничный ужин и заворачивать оставшиеся подарки, я погрузила Лаки в машину и, захватив с собой Джима, Эндрю и Майкла, отправилась в Баттерси. Дорога из Кента заняла чуть больше часа, и проделав этот путь, мы очутились в приемной «Баттерсийского дома собак и кошек». Все были как на иголках. Уверена, Лаки тоже чувствовала, что сейчас случится что-то интересное – вокруг раздавался лай и гомон. Она смотрела на меня так, будто хотела спросить: «В чем дело, мам?»

Мы познакомились с Мишель – одной из сотрудниц приюта, отвечающей за поиск новых хозяев для бездомных животных. Она провела нас в комнату ожидания. Мы сели, и она сказала:

– Подождите минутку.

Лаки порыскала по комнате, а потом села у моих ног и стала вилять хвостом. Она, видимо, поняла, что сейчас случится что-то хорошее, и каждые полминуты нетерпеливо посматривала на меня.

Через некоторое время дверь отворилась и вошла Мишель. Она несла на руках очаровательный комочек светлой шерсти; он громко пыхтел. На нас таращились два любопытных карих глаза, с черной шерстью вокруг. У щенка были длинные, крупные лапы, и был он просто загляденье. Я влюбилась в него в ту же минуту.

– Это Купидон, – представила щенка Мишель. – Его и остальных щенков из помета назвали в честь северных оленей Санта-Клауса. – Она посадила его на пол и аккуратно подтолкнула к Лаки.

Сначала Купидон расхрабрился и направился прямиком к ней, но стоило им обнюхать друг друга, как он оробел. Но Лаки знала, что делать. Соблюдая дистанцию, она чуть приблизилась к нему и завиляла хвостом. Потом немного пригнулась и снова завиляла.

Трюк сработал.

Щенок прыгнул к ней, вступая в игру, а она отбежала туда, где сидела я. Ее хвост вилял с частотой десять ударов в секунду. Она взглянула на нас, потом на Купидона…

– Ну что, Лаки, нравится он тебе?

По ее движениям я поняла, о чем она думает: Видишь его, мам? Видишь? Она снова подошла к нему и не прогадала: Купидон еще слегка побаивался, но очень хотел поиграть.

Глядя на эту парочку, Мишель проговорила:

– По-моему, эти двое легко найдут общий язык!

Я в этом не сомневалась. Окончательное решение – брать щенка или не брать – зависело от реакции Лаки, и ее поведение говорило красноречивее слов.

Она играла со щенком, и тот с радостью вступал в игру. Когда он пугался, то несся что есть мочи вдоль стены, пока не утыкался в угол; там он сжимался в комок и смотрел на нас своими необыкновенными глазами, словно спрашивая: в чем дело? Малыш был растерян, но стоило нам заговорить с ним и произнести пару ласковых слов, как он снова бежал к нам, чтобы мы его погладили. Лаки тоже не отступалась, и хотя Купидон побаивался, не наседала на него, а щенок в ответ тянулся к ней. Хотя он еще опасался, ему явно хотелось любви и ласки, и он метался между нами и Лаки, между нашими похлопываниями и поглаживаниями и ее обнюхиваниями. Он вилял хвостом и храбро пытался преодолеть страх, который то и дело давал о себе знать, а мы с Джимом и ребятами тем временем слушали его историю.

Купидон был одним из восьми брошенных щенков, которых спасли несколько дней назад и принесли в «Баттерсийский дом». Сотрудники приюта не знали, выживут ли все восемь, но Купидон оказался здоровым и сильным, и ему сделали все прививки. Он мог отправиться в новый дом.

Нам сказали, что своим необычным внешним видом он обязан смешению пород – акиты, английской гончей и стаффордширского терьера – и, скорее всего, вырастет крупной собакой.

Обычно в подобных ситуациях находятся причины для волнений, но, увидев, как весело Лаки и Купидон играют вместе, мы поняли, что им суждено подружиться. И сотрудница приюта, которой поручили найти Купидону дом, тоже это поняла.

Купидон был нашей собакой.

Я заполнила бумаги, и сыновья помогли усадить Лаки с Купидоном в машину. По дороге домой Купидон сидел на заднем сиденье между Лаки и ребятами. Я взяла полотенце на случай, если его укачает, но он держался молодцом. Лаки присматривала за ним, как за своим щенком.

Мы подъехали к дому, и я свернула на подъездную дорожку. Майкл повел Лаки в дом, а Эндрю взял Купидона на руки и понес его. Он опустил его на ковер в коридоре. Джим присел на колени и заговорил с нашим новым щенком.

– Ну вот, – сказал он, – это твой новый дом, Купидон.

Они ненадолго остались наедине, а потом Джим сказал мне:

– Он вырастет крупным. Ты же понимаешь?

Я взглянула на длинные лапы щенка и рассмеялась.