Исповедь. Мистический роман. Книга первая - Натали Бизанс

– Ты кое-что забыла, как мне кажется! – он улыбнулся, это была добрая, дружеская улыбка, без усмешки и подвоха.

От этого мне стало немного лучше, и предобморочное состояние прошло.

– Не думай ни о чём. Всё хорошо! Ничего не случилось… – его голос успокаивал и завораживал как гипноз. Он по-дружески приобнял меня за плечи и посмотрел в глаза:

– Наташа, можно тебя проводить?

Я молча кивнула, боясь вновь разреветься. Эрик довёл меня до самых дверей квартиры.

– Тебе нужно отдохнуть. Завтра будет новый день… – сказал он полушёпотом, тихо и даже ласково, наклонившись ко мне так, что волосы чуть коснулись моего лица.

– Спасибо тебе! – это всё, что я смогла сказать.

Войдя в квартиру, упала на кровать без сил, решив последовать его совету, на большее я была уже не способна.

Глава 4

По дороге в школу долго думала о том, как теперь себя вести по отношению к Эрику. После вчерашних красноречивых свидетельств моих чувств было страшно выглядеть окончательно глупой и потому я решила попросту не замечать его. К тому же, я до сих пор жутко злилась на себя за свой дурацкий порыв, да ещё и на глазах у некоторых ребят из нашего класса.

В общем, я весь день избегала его, опасаясь насмешек. Эрик, напротив, очень часто искал моего взгляда, я чувствовала это. Он был удивлён, судя по всему, этим странным переменам и продолжал тихо наблюдать за мной со стороны.

На большой перемене, когда весь наш класс вышел во двор школы проветриться, я сидела на скамейке прямо возле зацветающей яблони. Девчонки неподалёку о чём-то шушукались, и мне казалось, что обсуждают они на этот раз именно меня. И тут наши глаза встретились…

Нас разделяли всего несколько метров. Не могу сказать почему (объяснимо это только моей детской неопытностью и незрелостью), но я начала из кожи вон лезть, чтобы показать ему, как мне весело и хорошо. Несколько парней из нашего класса стояли рядом и увлечённо обсуждали какой-то смешной фильм, вчера показанный по телевизору, присоединившись к их беседе и наигранно громко хохоча, я позволила себе даже пококетничать с одним из них. Желая взглянуть на реакцию Эрика и в тайне надеясь разбудить в нём ревность моим «успехом», я оглянулась и нашла то место, где он раньше находился, пустым. И тогда до меня дошло, что я совершила очередную глупость.

Прозвенел звонок, все пошли в школу. Но в классе его опять не оказалось, не было и его школьных вещей. Второй день прогулов – в этом было что-то совершенно невероятное. Весь урок я испытывала жуткое чувство вины и не могла дождаться звонка. Как только он прозвенел, наспех собравшись, я побежала в парк, тот самый, где мы встретились вчера.

В надежде его отыскать я бродила по тропкам, размышляя о том, какая я, всё-таки, дрянь, пока не услышала шаги позади себя, обернувшись, увидела Эрика. Он смотрел на меня пристально, серьёзно, словно размышляя, чего от меня ожидать на этот раз… Я пошла к нему навстречу, заливаясь краской до дурноты, и, через усилие, промямлила:

– Привет!

Он ничего не ответил, остановившись рядом. Я опустила глаза, не выдержав его прямой, пронизывающий взгляд, лишённый какой-либо злобы или обиды, но способный, как рентгеновские лучи, заглянуть внутрь самых удалённых уголков моей несчастной души.

– Прости меня, Эрик!

Он улыбнулся немного грустно и приподнял левую бровь:

– За что?

– За мою глупость, за дурацкое поведение, за то, что я всё делаю не так, за то, что я не такая как ты…

Он внимательно меня выслушал, выдержав паузу, во время которой мне хотелось провалиться сквозь землю, а потом ответил:

– Не стоит, Наташа, ты такая, как есть, нужно научиться принимать это. Ты только вредишь себе, пытаясь казаться тем, кем не являешься. Ведь Бог создал тебя с любовью.

– Эрик, ты веришь в Бога?

– А как в Него можно не верить? Он реальнее нас с тобой.

Его слова меня искренне удивили. Так неожиданно услышать нечто подобное от сверстника!..

– Хочешь, я тебе кое-что покажу?

– Конечно!

– Тогда пойдём! – он взял меня за руку и мы пошли по дорожке мимо графского замка, в разбитых окнах которого, как в пустых глазницах, ощущалось присутствие какой-то потусторонней силы, безмолвно наблюдавшей за нами из полумрака. У меня по спине пробежал холодный озноб.

– Тебе холодно? – Эрик нагнулся ко мне почти коснувшись лица, его дыхание я ощутила кожей, и холод сменился жаром. Душа наполнилась счастьем от того, что он рядом, от возможности слышать его, смотреть в глаза, ощущать тепло руки.

– Мне хорошо. «Когда ты со мной…» – подумала я.

Птицы по-весеннему щебетали отовсюду, заливаясь восторженно любовными песнями. На многовековых дубах шелестела молодая листва. Первоцветы, как маленькие солнышки, выглядывали из изумрудной травы. На кустах сирени уже появились соцветия. Разве можно было не влюбиться в это время, остаться равнодушным, когда весь мир источает вокруг весеннюю жажду любви?! Моя душа этой весной просыпалась от долгого сна, прощаясь с безоблачным детством.

Мы спустились по длинной лестнице, разговаривая о том, как когда-то здесь, наверное, было величественно и красиво. Внизу находилась графская церковь, теперь открытая для всех желающих зайти и помолиться.

Эрик открыл тяжёлую старинную дверь и пропустил меня вперёд. Я впервые вошла внутрь этого храма. Надо сказать, впечатление было сильным. Высокие готические своды создавали архитектурную мелодию, возвещавшую душе о величии Божьем. центральный алтарь, освещённый лучами от витража, играл радужными бликами. Помещение нельзя было назвать большим, но при этом в нём всё находилось в изумительной гармонии и сочетании: белые колонны, увенчанные золотыми коронами, удерживали балкон, на котором находился орган с множеством блестящих труб, украшенный резными узорами позолоченного дерева.

Сохранился и герб графского рода, как память о том, на чьи средства был воздвигнут храм. Эрик подводил меня к алтарям и рассказывал истории жизни святых, изображённых на иконах и статуях. Он так много знал, так интересно объяснял всё, я могла бы слушать его бесконечно. Как неожиданно он преобразился здесь! Его закрытая для чужих глаз душа распахнулась мне навстречу и впустила меня в свои потаённые глубины.

Я начала понимать, как важна для него вера. Становилось понятно, откуда берёт начало сила его духа: доброта, спокойствие, желание помочь и поддержать слабых, его уравновешенность и умение сдержать кулак взглядом и словом, его стремление к уединению… Он старался быть незаметным для окружающих. Хотя, не заметить его, как мне кажется, мог только слепой, ведь он был по-настоящему красив, и эта красота была не только внешней, она шла изнутри тёплым светом, согревающим сердце.

– Ты был здесь вчера?

– Да, я каждый день прихожу сюда.

Это не укладывалось у меня в голове. Живя как все, думая как все, я просто не могла представить, что где-то рядом мой одноклассник молится и ходит в церковь, и уж тем более, что однажды я полюблю такого человека… Мне казалось, что вера – это удел старичков, собравшихся умирать, им то уже терять нечего и пора приготовиться к неизбежному. Ещё совсем недавно в нашей школе проводили уроки атеизма, и признаться в вере считалось чем-то постыдным. В глубине души я всегда знала, что есть нечто, что нельзя объяснить, есть что-то большее, чем материя, но никогда всерьёз не заостряла на этом своё внимание.

Подошли к большому распятию величиной в человеческий рост. Увидев, с каким благоговением Эрик опустился перед ним на колени и, закрыв глаза, начал молиться, я была совершенно поражена. Смотрела и не могла оторвать глаз, не смея пошевелиться, чтобы не нарушить священную тишину. Подумала о том, что даже не умею по-настоящему молиться. В советские времена религиозность, мягко говоря, не приветствовалось. Но родители всё же тайно покрестили меня, посетив родственников в российской глубинке, на этом всё и закончилось.

Эрик вздрогнул, словно очнувшись, поднялся с колен:

– Прости меня, Наташа, я задумался. Ты, наверное, устала?

– Нет-нет, нисколько, мне интересно с тобой!

– Можно проводить тебя до дома?

– Я – только за!..

Мы шли опять совсем рядом, Эрик взял мою школьную сумку и нёс обе, повесив на плечо. А мне так хотелось снова взять его за руку, но я робела. Что-то не давало сердцу покоя, словно говоря: «Не забрать его у неба… Никогда не забрать».

Глава 5

На следующий день, а это была суббота, Эрик пригласил меня встретиться. Уже вечерело. Легкие сумерки опускались на город. Я люблю это время, до того, как зажгут фонари, когда цвета и краски становятся приглушёнными, и ты словно погружаешься в старое чёрно-белое кино с множеством полутонов, но это только на земле. Стоит поднять глаза и ты увидишь небо, ещё не чёрное, а тёмно-синее, как бархат, на котором появляются первые золотые звёздочки, и бледнолицая Луна смотрит на нас волнующе и вечно юно. Как редко удаётся поймать этот момент, разглядеть его волшебное прикосновение. Зажигаются фонари, и сказка заканчивается, переходя в свой обыденный жизненный ритм городской вечерней жизни.