Вампиры - Джон Стикли

сейчас бы переговорить с Котом… но в мотеле снять трубку может кто угодно. Мать его, пока сидел в кутузке, никаких известий от Команды. Парни должны вытаскивать босса, все ж как обычно. Затем Ворон вспомнил, как бахвалился перед Котом. Дескать, обойдусь без помощи. Но Кот вряд ли послушал. С другой стороны, у того имелась крайне раздражающая привычка вдруг повиноваться боссу в самых неподходящих обстоятельствах.

Ладно, черт с ним, с телефоном. Ну лучше убраться подальше от полиции. Ворон сунул кольт глубоко за пояс и направился к двери, а по пути отсалютовал заму.

– Эй, Гомер, пока. Круто у нас с тобой получилось.

– А как вы узнали, что меня зовут Гомер? – прохныкала жирная клякса.

Ворон воздел очи к небу и рассмеялся. Да, Бог уж точно существует. И у него есть чувство юмора.

Теперь выбросить все из головы, отключить свет в каталажке, вдохнуть поглубже, взяться за дверную ручку.

– Всё в порядке, – прошипел себе Ворон. – Черт возьми, рок-н-ролл!

И распахнул дверь.

На тротуаре снаружи стояли все копы этого мира.

Да, не самый счастливый момент в жизни.

– Пожалуйста, остановите его! – закричал человек, в котором Ворон опознал банкира Фостера.

Копы шагнули вперед. Ворон подумал про пистолет за поясом, про шансы на выигрыш, про то, когда и как возможно стрелять в полицейского, пробормотал «дерьмо» и поднял руки.

– Нет, нет, не его! – проталкиваясь сквозь толпу ретивых констеблей, заорал мэр.

Он схватил Ворона за предплечье и потянул за собой, будто растерявшийся ребенок.

– Мистер Ворон, остановите его! – взмолился мэр и указал на площадь.

Толпа расступилась, и Ворон наконец увидел свою Команду. На площади стоял кран с опущенной стрелой, с прицепленной к тросу длинной пикой. Пика протыкала грудь вампира, корчащегося и шипящего как раз под пьедесталом памятника отцу-основателю города.

Энтони стоял на крыше джипа и многозначительно воздел руку, готовый дать знак крановщику. Тот уже потихоньку поднимал стрелу, натягивал трос, чтобы выдернуть пику.

– Отпустите его! – проревел Энтони. – Иначе все ваши проблемы начнутся заново!

Ворон критически глянул на извивающегося, плюющегося вампира. Интересно, отчего никто не сумел распознать в нем вымазавшегося серым Кота?

– Так мы получим свои деньги или нет? – спросил Ворон у мэра.

– Простите, мистер Ворон, но мы никогда не ставили вопрос об отказе платить, – поспешно выпалил банкир Фостер. – Сумма показалась нам отчасти чрезмерной…

– Фостер, ты чертов зануда, – процедил Ворон и спросил мэра: – Так да или нет?

Ответ оказался «да», и процессия двинулась через площадь к банку. Энтони пошел вместе с Вороном, но остальная команда, а в особенности крановщик и все еще извивающийся, но тихонько хихикающий Кот остались на месте. А Ворон заметил, что, собственно, копов не так много, как показалось на первый взгляд. Всего-то с полдюжины, включая полицию штата и помощников шерифа. Остальные – та самая толпа зевак с полуденной работы.

У двери в банк вышла заминка, как-никак, десять вечера. Само собой, банкир Фостер заявил, что у него нет с собой ключей, предложил повременить до утра и уже отодвинулся от двери, но шериф Ортега грохнул в нее своим фирменным ковбойским сапогом марки «Тони Лама». Сапог был тринадцатого[1] размера. Сердце Ворона покорил не столько мощный пинок, сколько лукавая ухмылка на лице шерифа, пинающего банковскую дверь.

Конечно, сам банковский сейф – проблема другого рода, но с ней Команда и ее босс уже сталкивались.

– У вас же есть чековая машина на кассе? – беззастенчиво осведомился Энтони.

Так что чек выписали, Ворон подписал и вручил серолицему Коту на фоне удивительно добродушных смешков, в особенности со стороны местных копов. С тем Кот и укатил, чтобы выслать чек по почте из соседнего городка.

Хотя у Джека Ворона бывали проблемы с социальными отношениями, кое-что он умел, и тут же жизнерадостно объявил:

– Время отмечать!

С тем он пригласил на вечеринку всех присутствующих отцов города и полицейских. Большинство согласилось. После кривой значительной ухмылки шерифа Ортеги владелец винного магазинчика открыл Ворону неограниченный кредит. Винный магазинчик, как то полагается в приличном трезвом городе богобоязненного штата, не имел вывески, но отличался богатыми запасами. Все уже прониклись праздничным духом, и потому джип загрузили всего за двадцать минут. Помогали буквально все.

– Ура! В мотель! – заорал вождь каравана, шериф Ортега, и замахал в окно патрульного «шевроле»-пикапа бутылью бурбона.

– Рок-н-ролл! – пропищал мэр и густо покраснел под одобрительный гогот окружающих.

И началась вечеринка.

Глава 3

Менеджер отеля выскочил из постели, когда арбалетная стрела пробила автомат «Доктор Пеппер», выбежал наружу и обнаружил у своего офиса Ворона и шерифа Ортегу. Те нежно и в унисон покачивались, обняв друг друга за плечи.

– Он сдачи не дал, гад, – любезно объяснил шериф.

– Ручаюсь, так и было. Ну дык, – тут же подтвердил Ворон.

Они с шерифом ухмыльнулись и похлопали друг дружку по спинам. Лишившийся дара речи менеджер стоял и глазел на, мягко говоря, странное зрелище. Пара гигантов ухмылялась и яростно, совершенно вразнобой кивала, будто гребла головами в невидимой реке. Менеджер не нашелся, что и сказать, поспешно сбежал, залез в постель и зажал подушкой уши.

Нашли подходящие объяснения и прочим разрушениям. Конечно, часть их можно было списать на дух праздника и некоторую небрежность. Но часть бардака была заведомой и произошла от стандартных на вечеринках Команды спортивных упражнений, отточенных до чемпионского уровня. Список состязаний включал «вращение кофейных столов», «кувырок на пике» и всегда наипопулярнейшие состязания по хоккею с пепельницей на ковре. Но состязания были всего лишь прелюдией к главному испытанию, «упою до белых коней в ожидании грёбаных шлюх». Испытание это, как все знали, по определению было суровым и, когда затягивалось, принимало совершенно уж уродливые формы.

Мотель они разгромили на пять тысяч долларов США.

Было очень весело.

Вечеринка началась с двумя дюжинами участников, включая Команду, местных и копов, и со временем разрослась до полусотни. Но к трем утра она съежилась до двух десятков особо упорных. Отец Эрнандес оказался душой компании и горланил похабные куплеты на испанском и английском. Публика слегка удивилась, но открылось, что отец Эрнандес когда-то был настоящим отцом, то бишь мужем, при двух дочерях и рыжей жене. Семья отца Эрнандеса умерла двадцать лет назад, не от чего-нибудь, а от самой настоящей бубонной чумы, поразившей северо-западную Мексику.

Узнав, все скопом прослезились и выпили за умерших, и каждый про себя решил больше не звать падре «безъяйцевым».

Народ впал в еще горшую депрессию, когда местный пришибленный головой парнишка, которого и вправду звали Бэмби, прибившийся к вечеринке непонятно откуда, взялся плакать о погибшей семье. Ворон разозлился. Он и так был в скверном настроении из-за шерифского значка и пистолета. Хотя значок-то Ворону нравился, такой блестящий, красивый, от него законностью и правильностью так и веяло, и прочее в том же духе, да и к тому же значок напоминал,