Света белого не видно - Марина Иванова

– Лерочка, а ты знаешь, у меня получилось. Я переборола свой страх, – делилась впечатлениями от прошедшего дня Катя. – И еще, ты знаешь, как мне повезло. Я нашла квартиру по очень дешевой цене, да еще в рассрочку. Соседку, помнишь, что возле меня стоит, баб Таню? Так вот она предложила рядом с рынком снять у нее хату. Я согласилась. Так что завтра мы переезжаем туда. Спасибо тебе большое, что приютила нас на время.

– Зачем торопилась? У меня места всем бы хватило, – сообщила Лера, передергивая плечиками. – Ты как всегда не хочешь никого обременять.

Катя обняла подругу, прижалась к ней и подумала: «Как Лера меня все-таки хорошо знает, сразу поняла, что я не хочу ее стеснять. Лера все-таки самая моя лучшая подруга!».

Но радость Катина сразу улетучилась, когда она увидела, какую хату ей придется снимать. Низкие потолки придавливали ее сверху. Окошки едва не цеплялись за землю, и низкий фундамент провоцировал ледяной пол, который покрывался инеем. На пол нельзя было встать босыми ногами. Можно было примерзнуть. «Ну ничего, я из стареньких лоскутков свяжу коврики, как меня мама учила крючком», – подумала Катя, – а разбогатеем и ковер купим. Да печку буду посильнее топить».

Катя рано утром приезжала с оптового рынка, выскребала золу из печки, посыпала ею дорожки у бабы Тани во дворе. Топором настругивала сухих щепок, укладывала их поверх старой газеты и поджигала, затем высыпала мелкий порохообразный уголь и укладывала уже поленья по мощнее. Иногда с рынка заскакивала домой, чтобы подбросить угля покрупнее и побольше, чтобы разогреть хату до прихода детей. Вокруг соседи смеялись над бабой Таней: – «Ух и скряга эта старуха, везде стояли котлы с паровым отоплением. А у нее в этой хате до сих пор старая выложенная и побеленная печка. Да куча угольная в сарае лежит».

– А куда мене уголь девать? – возмущалась она. – Вот истопим весь, тогда и проведу енту паровню у хату. А сейчас ниче, работа у ней рядом управится.

Ночами Катя вязала из длинных разорванных лоскутков ненужного тряпья новый красивый пестрый ковер. Баба Таня щедро отдала ей все мешки, которые лежали у нее на потолке с поношенными дырявыми вещами. Настя с Дашей с удовольствием разорвали все эти вещи на маленькие полоски. И теперь Катя быстро орудовала крючком, ряд за рядом увеличивая в объеме красивые яркие коврики. Главное, чтобы детям было тепло. Да и вообще, крыша над головой своя, это уже радует. Пусть временное убежище, но зато свое.

Девчонки бесились на соседней двуспальной кровати. Они залазили в пододеяльник и прятались там, как в домике. Им было очень жарко от постоянного перемещения из пододеяльника в пододеяльник.

– Хватит беситься, вы лучше бы книжечку почитали, – советовала им Катя.

– Ма, там картинок нет, скучная она! – возражала драчунья Даша.

Старшая Настя пыталась вытащить годовалую Полину, запутавшуюся в пододеяльнике, и смеялась над самой маленькой и неуклюжей сестренкой.

– Ну все, успокаиваемся и ложимся спать! – строго сказала Катя и подошла к девочкам.

Она уложила их по старшинству: с краю уложила Настю, в середину залезла и растолкала всех Даша, а Полину Катя положила возле стеночки.

И красиво затянула очень красивую песню – колыбельную.

Спи, дитя мое, усни!Сладкий сон к себе маниВ няньки я тебе взялаВетер, солнце и орла.Улетел орел домой,Солнце скрылось под водой,Ветер после трех ночейМчится к матери своей.

Ветер действительно завывал во все щели в расшатавшуюся раму от окна. И в такт Катиной песни подпевал свою песню присвистывая и убаюкивая.

Дети потихоньку засопели, они всегда под эту мамину песню успокаивались и улыбались своим красивым снам. А Катя потихоньку встала с кровати, снова села за коврики, укололась, посмотрела на поднимающиеся от окна шторы, оглядела комнату и заплакала.

На следующий день Катя на рынке выкрикивала те же самые фразы, старалась придумать что-нибудь пооригинальнее. Но у нее ничего не получалось. Язык сам, не задумываясь, повторял заученную фразу ту, после которой у нее покупали носочки, трусики, маечки…

Девочки как всегда игрались рядом, бросали друг в друга снежки и смеялись.

На улице падал крупными лохмотьями снег. Катя накрыла весь товар целлофановым прозрачным полотном и застывшими руками счищала с него снег, продолжая выкрикивать одни и те же фразы. Руки покраснели от холода, не хотели слушаться, пальцы предательски не разгибались, когда она из-под целлофанового покрытия доставала нужный размер носочков и считала деньги, переминаясь с ноги на ногу. Катя от холода прыгала то на одной ноге, то на другой, чтобы хоть немного согреться. Когда соседи предлагали глотнуть, как они говорили, пятьдесят граммов фронтовых, Катя благодарила, но отказывалась. Ее организм не принимал спиртное ни в каком виде.

– Мама, смотри папа идет! – кричали дети, увидев очередного мужчину, идущего по рынку.

Катя уже привыкла, что дети постоянно ждут папу и не оглянулась на их крики.

Неожиданно сзади кто-то дотронулся до плеча, Катя оглянулась и увидела своего мужа, Сергея. Высокого стройного мужчину, гиперактивного и веселого. Сергей быстрой пружинистой походкой, как на шарнирах, неслышно подходил и всегда любил всех пугать. Вот и в этот раз он стукнул Катю по одному плечу, а сам стоял с другой стороны и весело смеялся, радуясь, что разыграл жену, когда она повернулась в другую сторону. Катя бросилась ему на шею и заплакала. Он обнял ее и сказал, что теперь все будет хорошо.

Но она даже не думала, насколько ей будет «хорошо», потому что её мужа как подменили, когда он приехал жить в Михайловск. Его стали окружать странного вида люди. Большинство из них вызывающе себя вели. Входили в их съемный дом без стука, открывая дверь ногой. Вели себя развязано: крутили перед лицом Кати пистолетами и автоматами, показывая свою ничтожную значимость бандитов девяностых годов.

Однажды Катя пришла с рынка и увидела в руках её младшей дочери гранату вместо игрушки. У нее перехватило дыхание, сразу перед глазами появилась ее умершая сестра с размозженной головой после землетрясения. Катя представила, как вся эта хата взрывной волной накроет всех ее детей. Она медленно подошла к Полине, аккуратно вытащила из маленькой детской ладошки сотообразную железяку, которая могла весь дом превратить в руины и быстро спрятала ее в коробку с товаром. Она как раз принесла товар для оформления ценников.

Катя работала на рынке допоздна. Вечером, возвращаясь с работы, показала эту болванку своей подруге Лере. Они вместе ее рассмотрели, поняли, что это всего лишь жестянка и закопали ее возле речки, под названием «Чла.»

Почему этот маленький ручеек назывался речкой, никто не знал. Но речка была такой же противной, как и название. Катя попросила Леру забрать детей из детского сада. Наконец-то им, по статусу беженцев, предоставили в детском саду место. И Катя вздохнула с облегчением. Она мысленно поблагодарила государство, что оно хотя бы таким образом заботится о пострадавших после землетрясения.

Вечером Кате нужно было принять новый товар, пересчитать оставшийся, подбить выручку и сдать деньги оптовикам, которые уже давно работали с Катей. Они доверяли ей и старались давать ей побольше товара, даже совали лишнюю партию в долг. Катя была благодарна им за оказанное доверие.

Со временем Катя торговлю развернула. Вместо одного лоточка, она арендовала контейнер. После работы в спешном порядке нужно было сложить снова непроданные маячки, трусики, носочки в тяжеленные ящики, поднять которые к концу рабочего дня уже не было никаких сил. Но помощи ждать было неоткуда. Муж дома не появлялся, и Кате все нужно было делать самой. Благо, надежная подруга Лера рядом.

Лера училась с Катей в одном институте, в пятигорском инязе. Они вместе влюблялись, страдали, жили в одной комнате общежития и были- «не разлей вода». Познакомились они, когда еще были абитуриентками. Катя очень хорошо помнила тот день. За нею увязался один старшекурсник. Он привык, что все девушки по нему сохнут. До такой степени он был красив. Черные смоляные волосы, зачесанные назад, белоснежный костюм, и карие глаза. Он проходу не давал Кате. И она вынуждена была от него прятаться под кроватью в общежитии. И вот Лера, как истинная подруга решила помочь ей и даже пыталась соблазнять этого молодого человека, чтобы у Кати был компромат против него. Они хотели, чтобы Катя навсегда смогла отвязаться от его навязчивых ухаживаний. Катя лежала под кроватью, все тело затекло. Она не могла пошевелиться. Как всегда в таких случаях бывает, все начинает чесаться, хочется кашлянуть или чихнуть. Катя уже не могла не шевелиться в своем укрытии. А Лера как всегда принялась заигрывать с этим молодым человеком, чтобы он быстрее ушел. Но, конечно, вместе с нею. А этот тип оказался еще тем крепким орешком. Он не реагировал никак на Лерины выкрутасы.