Юность атамана - Валерий Евтушенко

На несколько секунд установилось молчание, прерванное покашливанием Грекова, переминавшегося рядом с ноги на ногу.

Отогнав непонятно откуда нахлынувшее оцепенение, атаман, тряхнул кудрявой головой и сказал совсем не то, что хотел сказать раньше:

— Ты Федор его привел на Дон, тебе за него и отвечать. Бери парня к себе и обучай нашему казацкому ремеслу.

Надо отдать ему должное, Федор к порученному делу отнесся добросовестно. Особой работой по хозяйству он Ивана загружать не стал, давая ему возможность вместе с другими подростками заниматься джигитовкой, рубкой лозы, стрельбой и всем остальным, что необходимо было знать казакам, чтобы стать мастерами ратного дела. Черкасск в то время был совсем небольшим пограничным городком на южном порубежье Московского государства. Казаки большей частью жили в землянках и избах-куренях, только посреди городка на площади стояла каменная часовня, поэтому за два следующих года Иван познакомился почти со всеми его жителями и стал здесь своим. Его хорошо знали не только сверстники, но и казаки постарше. Он возмужал, раздался в плечах и выглядел года на два старше своих лет. Его нельзя было назвать красивым, но крупные черты, будто вырезанного из дуба лица, обладали притягательной силой, привлекая к себе взгляды окружающих. Многие, общаясь с Иваном, замечали, что, попадая под воздействие его магнетических глаз, делали совсем не то, что хотели вначале. Кое-кто даже стал считать его характерником, но плохого он ничего никому не делал, поэтому большинство казаков к нему были хорошо расположены. Впрочем, неизвестно, как бы дальше сложилась судьба Ивана на Дону, но тут прошел слух о том, что запорожцы собираются идти в поход против Крыма. Набралось тогда сотни три донцов, с которыми увязался и Серко, и поспешили они на Запорожье.

Глава вторая. Крымский поход

Шел 1628 год, время, когда между недавно сформированным реестровым войском и Запорожской Сечью, возникли острые разногласия. Три года назад, после подавления восстания Марка Жмайла, польское правительство, стремясь положить конец своеволию запорожцев, приняло решение сформировать шеститысячное реестровое казацкое войско, в которое должны были войти только степенные, заслуженные казаки, не склонные к бунтарству и вольнодумству. Гетманом реестровиков был назначен боевой соратник Конашевича — Сагайдачного, бывший одно время генеральным есаулом Войска Запорожского, Михаил Дорошенко, пользовавшийся доверием польного гетмана коронного Станислава Конецпольского.

Перед Дорошенко стала нелегкая задача — выбрать из более, чем сорока тысяч казаков только шесть тысяч, подлежащих зачислению в реестр. Остальным предстояло сложить оружие и вернуться к своему хлеборобскому труду, иначе говоря, гнуть спину на пана. Часть тех, кто недавно примкнул к запорожцам, вынуждены были так и поступить, но большинство казаков, служивших еще при Сагайдачном, ходивших с ним в походы на Москву и Хотин, оказавшись вне реестра, ушли на Сечь, значение которой в связи с этим резко возросло. Отсюда они стали ходить в морские походы, совершая набеги на прибрежные турецкие и татарские города, освобождали невольников и возвращались с богатой добычей. Слава об этих походах распространялась по всему краю и многие молодые парни стали стремиться в запорожцы. В народе укреплялось мнение о запорожцах, как о поборниках святой веры, рыцарях — защитниках Отечества от татар и турок. Чем выше поднимался авторитет запорожских казаков, тем меньше уважения сохранялось к реестровикам, на которых простой люд стал посматривать, как на обыкновенных панских прислужников.

Окрепнув и постоянно пополняя свои ряды, запорожцы стали открыто угрожать новым восстанием против Речи Посполитой, чего не хотели допустить ни поляки, ни Михаил Дорошенко, опасавшийся, что новое казацкое восстание закончится неудачей, как и все предыдущие. Воспользовавшись тем, что в это время в Крыму вспыхнула борьба за власть между ханом Магомет III Гиреем и калгой Шагин — Гиреем с одной стороны и турецким ставленником на ханский престол Джанибек — Гиреем, гетман реестровых казаков во исполнение существовавшего еще с 1624 года договора с Запорожской Сечью, принял сторону Шагин-Гирея. Взяв с собой большую часть реестровиков, Дорошенко ранней весной прибыл с ними на Сечь и призвал запорожцев присоединиться к нему в походе на Крым. Запорожье охотно откликнулось на призыв гетмана и в апреле большое казацкое войско двинулось к Перекопу. С ними вместе туда отправились донцы, пришедшие из Черкасска.

У Перекопа, или Ора, как он именовался татарами, Серко довелось впервые в своей жизни побывать в настоящем бою. Татары и турки Джанибек — Гирея отнюдь не собирались без боя пропускать казацкое войско в Крым. К тому же войск у претендента на ханский трон оказалось намного больше, чем ожидалось, а у его противников сил было явно меньше, чем предполагалось вначале.

Гетман понял, что хан с Шагин-Гиреем его, мягко говоря, обманули, но отступать было некуда. Перекоп представлял собой в то время небольшой мрачноватый городок, опоясанный глубоким рвом. За рвом, наполненным до половины морской водой, начинался крепостной вал высотой около двух метров. На расстоянии полверсты от него грозно высились две каменные башни, напоминающие небольшие крепости. Взять его удалось десяток лет назад только Сагайдачному. Сейчас, если бы не помощь союзников, овладеть им Дорошенко вряд ли удалось. Обороняющиеся выпускали тысячи стрел по наступающим казакам и вели беспрестанный огонь из башенных орудий. Все же казацкой артиллерии удалось их подавить, а запорожцы, забросав ров заранее заготовленными фашинами, собственной одеждой и даже частью возов, ворвались в Крым, вступив в рукопашную схватку с не выдержавшими этого дикого натиска татарами и турками. Вырезав всех, кто не успел вовремя убежать вглубь полуострова, войско Дорошенко с непрерывными боями под охраной табора продвигалось вперед.

Шесть дней продолжался этот беспримерный поход по горной, местами вьющейся, как серпантин, дороге. Постоянно отражая нападения враждебных татар, войско дошло, наконец, до Бахчисарая. Город этот, как крепость не представлял ничего особенного, но оборонялись приверженцы Джанибек-Гирея мужественно. С ходу приступом казаки взять его не смогли и на следующий день, 31 мая 1628 года, гетман бросил на штурм все войско, лично возглавив атаку.

Казацкие пушки выкашивали татар, как рожь косой, однако и казаков погибло немало, татарские воины и турецкие янычары, обороняясь, сражались мужественно и отчаянно. Но все же силы были неравными и запорожцы, сломив их сопротивление, ворвались в город. Казалось, уже все кончено, но в это время шальная пуля сразила гетмана, который верхом на коне скакал в первых рядах своего войска. Серко, находившийся поблизости, видел, как Дорошенко, ухватился за грудь, а затем медленно опустился на шею своему скакуну. Отважный воин, он и смерть принял, как подобает настоящему казаку.