«Злой город» против Батыя. «Бессмертный гарнизон» - Виктор Поротников

Обида и злость переполняли Изяслава Владимировича. Одолеваемый жаждой мести, он приехал в Козельск, чтобы помешать осуществлению замыслов Михаила Всеволодовича. Узнав, что киевские послы уехали ни с чем, Изяслав Владимирович не стал скрывать своего злорадства.

– Ты верно поступила, краса моя, дав от ворот поворот сватам Михайлы Толстозадого! – усмехаясь, молвил Изяслав Владимирович в беседе с Феодосией Игоревной. – Пусть-ка теперь этот сукин сын ищет невесту для своего брата-негодяя в другом месте. И то, что ты сыну своему не позволяешь выступить в поход на Вщиж, тоже правильно, душа моя. Михайло-мерзавец наверняка уже измыслил способ, дабы во время осады Вщижа по-тихому убрать княжича Василия с помощью яда иль кинжала. На такие-то дела Михайло ба-альшой мастак! Ему же Козельск нужен, чтобы посадить здесь кого-нибудь из ближней родни. В Вятской земле Козельск – самый неприступный град.

– Но ведь мой сын Василий доводится Михаилу Всеволодовичу двоюродным племянником, – нахмурившись, промолвила Феодосия Игоревна. – Это ли не ближняя родня?

– Двоюродных племянников у Михайлы много, – заметил Изяслав Владимирович, – но далеко не все они ему по сердцу. Вот в чем дело, краса моя. После гибели на Калке твоего мужа и свекра семья ваша угодила в опалу к Михайле-подлецу, который сначала сел в Чернигове, а затем в Киеве. Помнишь, наверно, душа моя, как изгойствовали родные братья твоего супруга, Иоанн и Гавриил. Михайло гнал их отовсюду, как чумных. Где ныне Гавриил, никто не знает. Иоанн княжит покуда в захудалом Дедославле на самой окраине Окских земель. Но надолго ли? – Изяслав Владимирович помолчал и добавил: – Удивительно, что Михайло-мерзавец до сих пор не лишил княжича Василия и тебя, краса моя, козельского стола. Полагаю, у Михайлы просто руки до вас не дошли. Погряз он в грызне с Мономашичами из-за Киева. Но теперь-то Михайло-негодяй может торжествовать: смоленских Мономашичей он разбил, а суздальских Мономашичей татары разбили в пух и прах!

Изяслав Владимирович сделал многозначительную паузу, держа Феодосию Игоревну под прицелом своих темных недобрых глаз.

– Ныне-то Михайло силен полками и руки у него развязаны, – озабоченно вздохнул Изяслав Владимирович. – Чувствую, скоро полетят головы неугодных Михайле князей. Сперва Михайло приберет к рукам Вщиж, потом Курск, а там, глядишь, и до Козельска доберется. Так что смекай, краса моя.

– Намеки твои мне понятны, княже, – сказала Феодосия Игоревна, с трудом сдерживая подступившее волнение. – Ты лучше присоветуй, что нам с Василием делать, дабы изгоями не стать.

– Выход тут один, душа моя, – без раздумий ответил Изяслав Владимирович. – Замуж тебе нужно выйти за князя не робкого десятка и с сильной дружиной.

– Немолода я уже, чтобы под венец идти, – усмехнулась Феодосия Игоревна. – Мне ведь уже за сорок. Кто на такую невесту позарится?

– Я готов венчаться с тобой хоть завтра, краса моя, – промолвил Изяслав Владимирович, чуть подавшись вперед и крепко стиснув своими сильными пальцами подлокотники кресла. – Годы тебя совсем не состарили, Федосьюшка. Дивно хороша ты лицом и телом, как спелая ягода! Ну, пойдешь за меня? – Изяслав Владимирович подмигнул своей собеседнице. – Будешь за мной, как за стеной каменной! И сына твоего я никому в обиду не дам. И дочери твоей я подыщу жениха видного. Соглашайся, душа моя! Это дело верное!

– Экий ты быстрый, княже! – смущенно пробормотала Феодосия Игоревна, залившись ярким румянцем. – Скоро сказка сказывается, а сватовство скорым не бывает. Мне с детьми посоветоваться надо и с боярами своими потолковать.

– Чего вола за хвост тянуть! – Изяслав Владимирович раздраженно пожал широкими плечами. – У всех твоих советников, княгиня, зуб на меня имеется, поэтому все их речи мне наперед ведомы. А дети твои еще несмышлены, душа моя, полагаться на их мнение глупо.

– Не серчай, князь, – сказала Феодосия Игоревна, – но у меня так заведено: сначала дума, потом решение. Ты ведь не пустяк какой-нибудь мне предлагаешь. К серьезному делу и подход должен быть серьезным.

– Ладно, княгиня, – Изяслав Владимирович махнул рукой, – кумекай со своими боярами над моими словами. День-другой я могу подождать, но не дольше этого. Войско под Брянском вот-вот соберется, а мне это войско надлежит в поход вести.

Бояре козельские, к удивлению Феодосии Игоревны, в большинстве своем прислушались к мнению Матвея Цыбы, человека не глупого и осторожного. Боярин Матвей Цыба ратных трудов всегда сторонился, предпочитая худой мир доброй ссоре.

Держа речь перед советниками княгини, Матвей Цыба сказал следующее:

– После злополучной битвы на Калке среди черниговских Ольговичей добрых воителей осталось всего двое: это курский князь Олег Святославич и наш нынешний гость. Причем оба состоят в близком родстве, ведь их отцы были родными братьями. Их дед Игорь Святославич был дерзновенным мужем, об его дальнем походе к Лукоморью и тяжелой сече с половцами замечательно написано в «Слове о полку Игореве». Князь Игорь был пленен половецким ханом Кончаком, но он сумел бежать из плена, отстоял свой новгород-северский стол от посягательств двоюродных братьев и в конце жизни даже утвердился в Чернигове. Олег Святославич и Изяслав Владимирович в полной мере унаследовали доблесть своего деда. При желании и единодушии им вполне по силам отнять у Михаила Всеволодовича Чернигов и Киев…

– Это верно, – заметил кто-то из советников, – токмо единодушия между Олегом и Изяславом никогда не бывало.

– Времена ныне тревожные, други мои, – продолжил Матвей Цыба. – В Залесской Руси татары свирепствуют, того и гляди эти нехристи в наших владениях объявятся, а князь наш всего лишь отрок. Это просто удача, что Изяслав Владимирович к нашей княгине посватался. Дружина у него сильная и воитель он отменный! Помяните мое слово, бояре, коль не уговорим мы княгиню Феодосию стать женой Изяслава Владимировича, то наплачемся в будущем от козней Михаила Всеволодовича или от нашествия мунгалов. Козельску нужны крепкий щит и острый меч! Бояре, нам нужно идти под могучую руку Изяслава Владимировича!

Споров по этому поводу среди козельских бояр не было. Всем казалось, что брак Феодосии Игоревны и Изяслава Владимировича есть великое благо для Козельска. Лишь боярин Никифор Юшман осмелился напомнить местным вельможам, что у Изяслава Владимировича имеются двое возмужалых сыновей, которые запросто смогут лишить княжича Василия козельского стола, ежели их отец станет законным супругом Феодосии Игоревны.

– Козельск издревле принадлежал старшей ветви князей Ольговичей, поэтому потомкам Игоря Святославича здесь не место, – заявил Никифор Юшман. – Мнится мне, что Изяслав Владимирович с корыстным умыслом набивается в мужья к Феодосии Игоревне. Он явно что-то замышляет против Михаила Всеволодовича и хочет нас втянуть в свои темные дела. Вспомните, бояре, сколь раз Изяслав Владимирович обнажал меч на родичей и друзей своих – не перечесть! Он же сегодня клянется в дружбе и целует крест, а завтра идет на подлость и предательство! Душа у него черная, а повадки волчьи. Князь Изяслав загрызет княгиню Феодосию вместе с сыном, а сыны его их косточки изгложут.

Бояре козельские знали, что Изяслав Владимирович способен на низкие поступки, когда дело пахнет выгодой. Однако они были готовы закрыть на это глаза, уповая на то, что любовь Изяслава Владимировича к Феодосии Игоревне не позволит ему поступить подло по отношению к ней и к ее детям. Страх перед скорым на расправу и непредсказуемым в поступках Михаилом Всеволодовичем довлел над козельскими боярами, которые хотели обрести покой и безопасность под крылом у воинственного Изяслава Владимировича.

В свои шестьдесят лет Изяслав Владимирович мог на равных рубиться на мечах с молодыми воинами. Он был силен и вынослив, как лось. Мог сутками не слезать с коня, был неприхотлив в еде и быте. В ратном умении Изяслав Владимирович намного превосходил Михаила Всеволодовича, поневоле вынуждая того считаться с ним. Многими своими успехами в борьбе с Мономашичами за Киев и Галич Михаил Всеволодович был обязан Изяславу Владимировичу. Обойтись без такого сильного союзника Михаил Всеволодович никак не мог, поэтому он неизменно первым шел на примирение с Изяславом Владимировичем после каждой ссоры с ним. Михаил Всеволодович хотел держать князя Изяслава подле себя, как верного сторожевого пса, но тот не желал для себя такой унизительной зависимости, поэтому частенько показывал зубы. Прекрасно понимая, что им не обойтись друг без друга перед лицом своих многочисленных недругов, Михаил и Изяслав тем не менее в душе точили нож друг против друга.

Итог совещания боярской думы сообщил Феодосии Игоревне боярин Матвей Цыба, придя в ее покои.

– Матушка-княгиня, – сказал Матвей Цыба, отвесив поклон, – твой брачный союз с Изяславом Владимировичем станет благом и для тебя, и для Козельска. На такого воителя, как Изяслав Владимирович, никто из Ольговичей меч обнажить не посмеет. Даже Михаил Всеволодович на это не отважится. А посему, княгиня, удел твой будет избавлен от войн и разорений, покуда Изяслав Владимирович будет во здравии.