В борьбе за Россию - Владимир Витковский

б Августа объявлен Приказ № 3504. В нем говорится.

«Главнокомандующий Вооруженными Силами Юга России впредь именуется ~~ Главнокомандующий Русской Армии, а состоящее при нем Правительство Правительством

Юга России». Подписан этот Приказ:

Правитель Юга России и Главнокомандующий Русской Армии.

Генерал ВРАНГЕЛЬ

10 Августа — Признание Правительства Юга России, дефакто Францией.

30 Августа — Присутствие в Севастополе Военных Миссий: Франции, Польши, Америки, Англии, Японии и Сербии.

Выписка из Оффициальнаго сообщения Штаба Главнокомандующаго Русской Армией № 661 от 20 Октября 1920 года.

«Заключив мир с Польшей и освободив тем свои войска, большевики сосредоточили против нас пять армии, расположив их в трех группах — у Каховки, Никополя и Полог. К началу наступления общая численность их достигала свыше ста тысяч бойцов, из коих четверть состава — кавалерия».

ПРИКАЗ

Правителя Юга России и Главнокомандующаго Русской Армией

Севастополь. 20 Октября 1920 года

Русские люди. Оставшаяся одна в борьбе с насильниками, Русская Армия ведет неравный бой, защищая последний клочек русской земли, где существует право и правда.

В сознании лежащей на мне ответственности, я обязан заблаговременно предвидеть все случайности.

По моему приказанию уже приступлено к эвакуации и посадке на суда в портах Крыма всех, кто разделял с армией ея крестный путь, семей военнослужащих, чинов граждан–скаго ведомства, с их семьями, и отдельных лиц, которым могла бы грозить опасность в случае прихода врага.

Армия прикроет посадку, памятуя, что необходимые для ея эвакуации суда также стоят в полной готовности в портах, согласно установленному расписанию. Для выполнения долга перед армией и населением сделано все, что в пределах сил человеческих.

Дальнейшие наши пути полны неизвестности.

Другой земли, кроме Крыма, у нас нет. Нет и государственной казны. Откровенно, как всегда, предупреждаю всех о том, что их ожидает.

Да ниспошлет ГОСПОДЬ всем силы и разума одолеть и пережить русское лихолетье.

Генерал ВРАНГЕЛЬ

II

«КОНСТАНТИНОПОЛЪСКИЙ ПОХОД»

Галлиполи. 1921 год»

(Числа по стар. стилю)

В первых числах Декабря 1920 года в Галлиполи серьезно заболел Генерал Кутепов, при чем, по требованию врачей, к нему некоторое время никто не допускался. 8 Декабря я вступил во Вр. командование 1 Армейским Корпусом»

Французский гарнизон в Галлиполи составлял батальон Сенегальцев и кроме того, на рейде стояла канонерская лодка, Во главе гарнизона стоял французский комендант Под–полковник Вейлер, котораго в начале Декабря сменил Подполковник Томассен.

Перед прибытием новаго французского коменданта, Подполковник Вейлер предупредил меня, что по требованию командира Оккупационного Корпуса, находящагося в Константинополе, нам будут предъявлены довольно серьезные требования в смысле стеснения нас, как воинскую организацию.

В Галлиполи прибыл Подполковник Томассен и на следующий день оба французских коменданта, старый и новый, пришли ко мне в Штаб Корпуса с оффициальным визитом. В тот не день я отдал им визит. Во время визитов наш разгавор носил общий характер и можно было думать, что IIодполковник Вейлер сгущал краски в своем предупреждении. Однако, на следующий день, после отъезда Вейлера, 18 Декабря я получил оффициальное приглашение от французскаго коменданта пожаловать к нему в Управление,

Невольно вспоминаются мне оба французские офицеры, с которыми пришлось вести служебные переговоры в первые же дни после оставления России. Тогда еще нам было совершенно непонятно странное и, с нашей точки зрения, неестественное отношение к нам со стороны нашей союзницы в лице ея офицеров.

Вейлер был средняго роста, блондин, довольно полный и ничем особенно не отличался. Томассен был более типичен. Маленький сухощавый, пожилой, с моноклем в глазу, он носил форму колониальных войск, служба в которых оставила известный отпечаток на нем. Был весьма сух в обращении и, видимо, не только строг, но и жесток с подчиненными.

В назначенный час я отправился в Управление французскаго коменданта, в сопровождении Полковника Комарова, состоявшего при Штабе Корпуса в качестве переводчика.

Подполковник Томассен в кратких словах изложил мне те требования, который предъявил командир Оккупационнаго Корпуса к русским войскам в Галлиполи. Эти требования заключались в следующем:

Эвакуированная из Крыма Русская Армия не является больше армией, а лишь беженцами. Генерал Врангель больше не Главнокомандующий, а тоже простой беженец. Также и в Галлиполи, по словам Томассена, никакого армейскаго корпуса нет, нет начальников — все, без исключения, беженцы, которые должны подчиняться только ему, как французскому коменданту. Далее он указал, что последнее, что требуется от меня, это сдать французам все имевшееся у нас оружие и объявить частям об исполнении предъявленных нам требований.

Я выслушал Томассена совершенно спокойно, когда же он окончил свое повествование, то я, хорошо зная взгляд Генерала Кутепова, и, будучи убежден, что найду в его лице, по выздоровлении, полную поддержку, также спокойно сказал Томасеену: Русская Армия и после эвакуации осталась армией; Генерал Врангель был и есть наш Главнокомандующий; в Галлиполи расположены не беженцы, а войска, составляющие корпус, во главе этого корпуса, временно, стою я и только мои приказания будут исполняться войсками; на него же я смотрю как на офицера союзной армии и коменданта соседняго гарнизона и, наконец, никакого оружия я ему не сдам.

Получив мой вполне определенный ответ, Томассен, уже взволнованный, сказал, что он примет более суровыя меры к тому, чтобы приказание французского командования было исполнено и как он выразился: генерал, не исполняющий его требований не может оставаться здесь, в Галлиполи, а будет отправлен в Константинополь, — другими словами, он

Грозил меня арестовать.

На это я твердо ответил, что русские войска поступят, как я им прикажу, встал и вышел вместе с Полковн. Комаровым из Управления французскаго коменданта.

Прийдя в штаб Корпуса, я немедленно отдал все нужные приказания на случай тревоги, а также касающиеся занятия французскаго и греческаго телеграфа. Кроме других мер предосторожности, я отдал приказание командиру нашего броненосца «Георгий Победоносец», стоявшаго на рейде недалеко от французской канонерки, протаранить и потопить ее, когда последует на то особый сигнал с берега, дабы уничтожить радиостанцию на ней и ослабить французския силы.

Мы узнали, что Сенегальцы оплелись проволокой и приняли меры предосторожности, при чем настроение было у них особенно по ночам, довольно тревожное.

Такое положение продолжалось до нашего Православнаго Рождества За это время у меня не было никаких сношений с Томассеном. Несомненно, как я, так и он — послали соответствующие донесения в Константинополь, я — Генералу Врангелю, а он — командиру Оккупационнаго Корпуса.

Наступил праздник Рождества Христова. В Галлиполийском греческом Соборе греческий Митрополит Константин, в сослужении с нашим духовенством, совершил торжественное богослужение. После Литургии служили Молебен. Храм был полон молящихся. И вот, во время Молебна, стоя впереди, я услышал движение в церкви и шопот. Это Подполковник Томассен с чинами своего штаба, все в походной парадной форме, при оружии и орденах, протискивались вперед. Они стали сзади меня. Когда я, приложившись к Кресту, отошел в сторону, ко мне подошел Томассен и принес поздравление от лица своего и французкаго гарнизона по случаю нашего праздника.

Этим жестом инцидент был исчерпан. Мы отвергли предъявленныйый ультиматум, — французы признали нашу у и решимость.

Факт отказа сдать оружие и дал возможность, как на всем протяжении нашего пребывания в Галлиполи, так и впоследствии, сохранить нашу воинскую организацию и заставил считаться с нами.

Вскоре прибыл из Константинополя от Главнокомандующаго, командированыи мною, Генер. — Майор Георгиевич и привез мне от Генерала Врангеля ответ, в котором он не только одобрил мои действия, но и выразил свою благодарность.

Генерал Кутепов как, только ознакомился по своем выздоровлении со всем происшедшим за время его болезни, выразил также полное свое удоволетворение.

К лету 1921 года окончательно выяснилось стремление французскаго правительства распылить Галлиполийские войска и тем самым, как тогда казалось французам, уничтожить не только кадры Крымской Армии, но и идею Белой вооруженной борьбы.

С этой целью французами был выпущен ряд «обращений» и «объявлений», убеждавших русския войска выйти из подчинения своим начальникам и отправиться в Советскую Россию, в Бразилию и в иные места. При этом французы не скупились на преувеличения явно циничныя и обманныя. Припоминаю, как Томассен однажды, в разговоре со мною, доказывал, что лучше всего ехать нам в Бразилию и рисовал заманчивый перспективы, но получив вполне опредленный ответ, больше не возобновлял со мной подобных разговоров.