Итальянский темперамент - Джоанна Лэнгтон

Конечно, черты этого лица были ей хорошо знакомы... только это были черты не взрослого мужчины, а трехлетнего мальчика. Разве она вот уже более трех лет не видит каждый день эти высокие скулы, черные брови дугой и темно-карие глаза? Ее сын Сэмми был копией своего отца.

- Ты, наверное, переживаешь из-за завтрашнего совета директоров, решила Патти, заметив, что Марша ничего не ест. - На твоем месте я бы так не волновалась. Повышение у тебя уже в кармане.

Марша тоже надеялась на это, но промолчала. Ее уверенность в себе сильно поуменьшилась четыре года назад после долгого стояния в очередях за пособием по безработице. Все время своего двухнедельного отпуска, который она, как и всегда, провела в доме своей сестры, Марша молилась, чтобы получить это повышение и вовсе не из-за врожденного властолюбия или жадности к деньгам и почестям. Конечно, деньги тоже играли свою роль - ведь Марше нужно было думать не только о себе, но и о будущем Сэмми.

Эдди поднялся из-за стола и пригласил важного гостя на подиум. В свете ламп иссиня-черные волосы Винченцо блестели словно лакированные. Внезапно на Маршу нахлынуло мучительное воспоминание: ее пальцы снова скользили между этих густых, жестких завитков... Покраснев до ушей, она наклонила голову и неуверенной рукой подняла свой бокал. Полностью погрузившись в прошлое и отчаянно пытаясь восстановить контроль над собой, она не расслышала ни одного слова из выступления Винченцо.

Но, должно быть, его речь была дельной и остроумной - несколько раз то внимательное молчание, с которым публика обычно внимает ораторам, знающим, как привлечь ее внимание, прерывалось взрывами смеха. Но она слышала только низкий, звучный голос Винченцо; его легкий акцент только подчеркивал чувственность этого голоса. Больше она ничего не слышала и не понимала.

Все поднялись со своих мест. Эдди сделал знак Марше. Она всей душой пожалела о том, что не может сделать вид, будто ничего не заметила, и встала, с облегчением обнаружив, что толпа совершенно закрыла от нее Винченцо. Неудивительно, язвительно подумала она. Упустить шанс, пусть и мимолетный, повертеться рядом с Винченцо Моничелли, принадлежащим к высшей элите общества, никто не желал.

- Замечательная речь, вам не кажется? - заметил Эдди, слегка приобняв Маршу за плечи, к ее глубокому удивлению, и с нескрываемым удовольствием наблюдая за толпой, поглотившей Винченцо.

- Да, очень впечатляет.

- А где вас носило? - проворчал старик недовольным тоном. - Я хотел, чтобы вы сели с нами за главный стол.

- Я не знала... очень жаль.

Но ей было нелегко сделать вид, что она действительно сожалеет об этом. Как только Марша поняла, какой опасности избежала, то почувствовала огромное облегчение. Еще немного везения - и вскоре она сможет сбежать домой, а там собраться с мыслями и решить, как ей себя вести, когда ее будут представлять Винченцо. Все равно ведь рано или поздно это должно будет случиться.

Скажи все сейчас, твердил внутренний голос. Скажи Эдди, что когда-то работала на Винченцо. Старый Шульц будет, конечно, удивлен, но вряд ли потом станет возвращаться к этому вопросу.

- Думаю, что это моя вина. - И он с улыбкой взглянул сверху вниз на Маршу. Ее маленькая, стройная фигурка всякий раз напоминала ему покойную жену.

- Мистер Шульц? - Кто-то внезапно вмешался в их разговор. Рука старика с видимой неохотой оторвалась от ее хрупкого плеча. Марша покраснела, почувствовав смущение и беспокойство. Ей всегда казалось, что Эдди Шульц уважает в ней знающего и трудолюбивого работника, но она никогда не думала, что может ему нравиться как женщина.

- Где это ты пряталась весь вечер, дорогая?

Марша резко обернулась на голос, но, встретившись со знакомыми темно-карими глазами, побледнела и попятилась.

- Винченцо... - прошептала она побелевшими губами, изо всех сил пытаясь взять себя в руки, твердя себе, что у нее была масса времени для того, чтобы приготовиться к этой встрече. Но эти доводы никак не действовали на нее.

- Да, Винченцо... Винченцо, который отлично тебя помнит, - пробормотал он. От его сухого тона Маршу бросило в дрожь. - Предупредить, что ли, этого старого козла, что он вот-вот попадет в пасть к крокодилице? Или держать рот на замке?

- Что ты хочешь этим сказать? - обескураженно пролепетала Марша.

- Конечно, со стороны ты выглядишь как добропорядочная молодая женщина, но думаю, что это совсем не так. Ты хитрая маленькая сучка, - продолжил он непринужденным светским тоном, от которого его слова звучали еще более дерзко. - Но я тебя насквозь вижу. Ты не изменила своей традиции и по-прежнему спишь с боссом.

Совершенно не готовая к столь неожиданному нападению. Марша изумленно поглядела на него.

- Да как ты смеешь?..

- За столом старый дурак Шульц вел себя как мартовский кот в поисках кошки. Сначала я не понял, что это с ним творится, но теперь мне все ясно, насмешливо продолжал Винченцо. - Должна же быть какая-то очень веская причина, по которой ты торчишь в этой дыре за паршивые гроши.

Марше показалось, что Винченцо тронулся умом. Задыхаясь от гнева и негодования, она прошипела:

- Как вы... ты смеешь говорить мне такое?

Винченцо тихо рассмеялся.

- Великолепно, дорогая! Ты отлично изобразила оскорбленную невинность! Однако ты забыла, что я не старый дурень, гоняющийся за вниманием молодой и сексуальной женщины. Я Винченцо Моничелли... И если бы ты тогда, четыре года назад, не испарилась, то я бы тебе пообрывал руки и ноги за все, что ты натворила!

Не в силах отвести от него изумленного взгляда, Марша инстинктивно отступила назад. Она была так поражена, что почти ничего не соображала.

- Но тебе-то я что сделала? - Ее голос срывался от страха и обиды.

- Ты, похоже, не знаешь о том, что сицилийцы никогда не забывают зла и предательства и платят за него сполна, даже если и приходится подождать пару лет... И не надейся, сучонка, что тебе и на сей раз удастся улизнуть!

Наступившая напряженная тишина зазвенела в ушах молодой женщины. Она почувствовала, что вот-вот потеряет сознание.

- Я вижу, что вы уже познакомились с мисс Лайонс, синьор Моничелли, раздался голос Эдди, с опозданием напомнивший ей, что вокруг находятся люди. Подобно внезапно разбуженному лунатику, Марша ошеломленно осмотрелась, пытаясь сориентироваться и собраться с мыслями. Безнадежная попытка!

- Мы с Маршей не нуждаемся во взаимных представлениях, - издевательски растягивая слова, произнес Винченцо, со злобным удовольствием сверля глазами побледневшее лицо женщины. - Разве она не говорила вам, что мы с ней старые знакомые?

Бог знает откуда, но у Марши нашлись силы, чтобы ответить.

- Собственно говоря, мне просто не представилось такой возможности...

- Постарайся быть хоть немного искренней, дорогая, - вкрадчивым голосом перебил ее Винченцо. - Она, по всей видимости, не сообщила вам о том, что когда-то, до того как я ее выгнал, работала на меня.

Марша подняла затуманенные слезами глаза на Эдди. Старик был поражен, но, похоже, решил заступиться за нее. Он решительно положил свою руку ей на плечо.

- С первого дня работы у нас мисс Лайонс зарекомендовала себя как прекрасный и верный работник и незаменимый специалист, - твердо возразил он.

- Да... одно из самых памятных достоинств Марши - как раз ее верность. - Винченцо негромко, как бы намекая на что-то рассмеялся. - Но, к несчастью, держать ее в офисе - рискованное удовольствие.

Марша выпрямилась во весь свой невеликий росточек - сто пятьдесят три сантиметра.

- Если вы позволите...

- Ты свободна, дорогая. - Винченцо утомленным жестом отмахнулся от нее и сосредоточил свое внимание на пыхтящем от ярости Эдди.

- Прошу извинить нас обоих, синьор Моничелли. - Старик дышал с хрипом и, по всей видимости, гнев в нем боролся с неприятным сознанием того, что Винченцо слишком богат, чтобы можно было так просто выказать ему свою неприязнь.

Марша с вызовом подняла голову и поглядела на Винченцо. Ее лицо было по-прежнему смертельно бледным.

- Мне кажется, что мне пора домой.

- Я провожу вас, - неожиданно предложил Эдди. Марше с трудом удалось подавить рвущееся из горла истерическое рыдание.

- В этом нет необходимости, - с трудом произнесла она и шагнула в сторону.

- Пусть себе идет, - ледяным тоном заявил Винченцо. Единственный из трех присутствующих, он полностью контролировал себя. - Она чувствует, что ее загнали в угол и не хочет сейчас отвечать на щекотливые вопросы.

- И у тебя хватит наглости марать меня, когда я уйду? - злобно прошипела Марша.

- За время нашей разлуки ты, кажется, слишком много возомнила о себе, дорогая, не так ли? - Его угрожающий взгляд пригвоздил ее к месту. - Мой тебе совет: побыстрее брось эту скверную привычку.

- Синьор Моничелли... - снова начал было Эдди.

Марша резко повернулась на каблуках и пошла прочь. И это оказалось самым трудным из того, что ей приходилось делать в жизни. Когда она добралась до противоположной стороны комнаты, то была вся в холодном поту. Ее ноги подкашивались, а руки тряслись от возмущения и обиды.