Ты всё ещё моя - Елена Тодорова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Казалось бы, что такое семь месяцев? А Чарушин изменился. Не меньше, чем я.
Кожа и волосы темнее. Загорел, это однозначно. Что же до волос… Нет больше дерзко торчащей копны на темени. Совсем короткая стрижка. Вся поверхность едва отличается по длине от привычных бритых висков.
Серьга из уха пропала. На ее месте лишь крохотный резкий след, словно силой ее сорвали. Еще один шрам? Сколько их у нас на двоих? Не сосчитать. Да и не надо.
Замечаю и то, что Чарушин стал крупнее. Мускулистее и рельефнее. Отсутствие футболки позволяют оценить эти изменения. Помню, что помимо баскетбола, Артем любил зависать в тренажерке. Надеюсь лишь, что этот разительный рост следствие его прямого желания, а не необходимость упахиваться, чтобы уснуть, как было тогда у меня.
Вина топит. Ее я ненавижу культивировать. Но по отношению к Артему это чувство более, чем справедливое.
– Привет, – шепчу, готовая к тому, что он не ответит или, что еще страшнее, прогонит прочь со своей территории.
Без приглашения ведь получается… Он тоже не знал. Он тоже не готов.
Разница лишь в том, что ему плевать. Уже плевать на мое присутствие. Потому как отзывается он удушающе сухо:
– Здравствуй.
И сразу же переключается на Сашу с Соней. Здоровается с ними, о чем-то спрашивает… Я понять не стараюсь. С трудом сглатываю собравшийся в горле ком и планомерно перевожу дыхание.
– Давно вы вместе? – удается уловить мгновение спустя.
Получается, и насчет отношений друга с моей сестрой не осведомлен. Скрывались они, что ли? На Соньку совсем не похоже.
– Уже больше месяца, – выдает она счастливо, почти подпрыгивая на месте и тряся на этом движении пушистыми хвостами.
Забавная такая… Искренняя и милая. Не могу не усмехнуться.
– Неожиданно, – по интонациям Чарушина понимаю, что и он улыбается.
Моргаю против порыва легкого ветерка и абсолютно непреднамеренно вновь взглядами с ним сталкиваюсь. Вот в этот миг его давление и какой-то резкий выброс эмоций ощущается ураганом и супостатом моей собственной бури.
Остановись, взлетим ведь…
Закончить свою мольбу не успеваю, как Артем сам отворачивается. Снова что-то говорит. Не мне. Говорит и смеется, оставляя в моей воспалившейся памяти глубокие пробелы и резкие зазубрины.
У меня не хватает смелости, чтобы пролонгировать то пристальное изучение, которое я себе позволила на первых минутах этой странной встречи, но и тех беглых вороватых взглядов, которые я безобразно часто на него направляю, хватает, чтобы разбить и заново сложить его образ.
Да, Артем Чарушин очень изменился.
Он жестче. Он сильнее. Он опаснее.
Ни его улыбки, ни даже смех не дают повода расслабиться. Я пытаюсь, но по всему телу, будто узлов навязали.
Скручена. Сжата. Съежена.
Ведь в мою сторону с каждым его взглядом, будто снаряды летят. Принимать это тяжело. Но и игнорировать невозможно. Одно радует – непродолжительны эти атаки. Потому и сохраняется возможность дышать. Через раз, но для жизни достаточно.
В какой-то момент в голове становится так шумно, что и не понять: в реальности я еще существую?
– Пошли, Лиз, – Сонька, как обычно, спасает. Берет меня за руку и увлекает в дом следом за Сашей. – Оставим вещи и переоденемся.
Не оглядываюсь, но затылок, спину, ягодицы и ноги жжет неистово. И это отнюдь не агрессивное воздействие поднявшегося высоко над горизонтом солнца. Нет. Слишком хорошо я помню эти ощущения. Точно знаю, чье внимание способно их вызывать.
В помещение, говорю себе, не шерстить по сторонам взглядом. Стараюсь смотреть сугубо себе под ноги. Хватит чертовых воспоминаний! Но, как выясняется, запах и какая-то незримая атмосфера дома тоже въедаются в мозги. Пройди я хоть весь путь от входной двери до комнаты с закрытыми глазами, уловила бы и узнала. Отбейте даже это место до камня, не поможет.
Я помню всю архитектуру, обстановку, расположение вещей.
Вспышками расходятся воспоминания. Наши разговоры, смех, поцелуи, ласки... Захлебываюсь, пока в груди закручивается воронка жгучего восторга.
«…Ты – любимая моя… Я зациклен на тебе… Запилен пожизненно, понимаешь? Ты даже пахнешь особенно… Чистотой. Свежестью. Жизнью… Моим миром…»
На фоне всех эмоций, что я продолжаю испытывать, поднимать это из глубин памяти, оказывается, очень больно. Потому что между сегодня и тем днем – расстояние не просто в год. Это тысячи километров непреодолимой пропасти.
Благо, хоть комната не «та самая». Другая. Неизведанная.
Отлично.
– Малыш, – шепчет Саша. За этим сразу же страстное причмокивание следует. Неловко пялюсь в окно, пока они не стихают. Но оборачиваться не спешу. – Все… Скидывай шмотки… – просьба с удушающе-эротичным придыханием. – Надевай купальник… Я во дворе жду…
– Сильно ждешь?
– Сильно-сильно…
Приходится напомнить о своем присутствии покашливанием.
– А, да… Пошел я, в общем…
Сонечка, конечно же, даже после ухода своего принца, пребывает в измененном состоянии. Жаль, но приходится жестко ее из него выводить.
– Ты же говорила, что Чарушина не будет… – шиплю возмущенно. Больше нет необходимости следить за своими эмоциями. И меня, естественно, расшатывает на максимум. – Ты говорила, что вы с ним не общаетесь!
– Ну так, потому и не знала, что он тут будет, – отпирается Сонька виновато. – Саша мне не сказал. Не знаю, как так получилось. Мы должны были поехать к нему домой. Но, в какой момент планы поменялись. Я сама не поняла, когда!
Шумно вздыхаю. Прислушиваюсь к тому, что творится внутри.
И, наконец, выдвигаю:
– Что ж… Я здесь оставаться не хочу. Не хочу и не буду!
– Ну, Лиз… – квакает Сонька изумительно забавно. – Как
