Колдовской апрель - Мерил Хенкс

- Не думаю, что заслужил столь серьезной благодарности, но рад, что подоспел вовремя.

Теперь она увидела его лицо, и мир на некоторое время замер вокруг нее.

Если бы не цвет глаз, она сказала бы, что перед ней стоит Стивен Хьюстон, ее муж, погибший в автокатастрофе три года назад. Только у Стивена глаза были голубые и безмятежные, а у незнакомца - серые, почти стальные, чуть насмешливые. Черные, как смоль, волосы были коротко подстрижены, в противном случае они наверняка бы завивались крупными кольцами. Высокие смуглые скулы, орлиный нос и чувственный рот.

Необыкновенно привлекательный мужчина, хотя красавчиком его назвать было никак нельзя. Красавчик - это сладкое, мягкое, безвольное и изнеженное, а незнакомец наводил на мысли исключительно о стальном клинке.

Он улыбнулся, и Джина смогла наконец выйти из ступора.

- Теперь, если вы в порядке, я пойду и спасу вашу обувь.

Он отпустил Джину, и она обессиленно привалилась к стене ближайшего дома, а незнакомец решительно шагнул на мостовую и принялся высвобождать туфлю-убийцу из каменной ловушки.

Все движения мужчины пронизывала странная, почти животная грация и сила - так должны двигаться хищники в джунглях или саваннах. Под тонкой шелковой рубашкой лениво перекатывались мышцы. Широкие плечи, тонкая талия, узкие бедра - и удивительное, заполнившее все вокруг ощущение силы и властности.

- Прекрасная обувь! По ней проехались колеса, а ей хоть бы что.

С этими словами незнакомец легко опустился перед Джиной на одно колено и надел ей туфлю - словно хрустальный башмачок. Он проделал это столь элегантно и естественно, словно и впрямь был принцем из сказки, каждый день тренирующимся для встречи с Золушкой. Когда он выпрямился, Джине, которая никогда не считала себя малюткой, пришлось задрать голову. Серые глаза с любопытством смотрели на нежное, побледневшее от пережитого личико.

- Похоже, вы все еще дрожите... Да, дрожит. Только не от страха, а совсем по иной причине.

- Знаете, я всегда считал панацеей от всех бед чашку хорошего крепкого чая.

Он решительно взял Джину под локоть и увлек за собой. Как оказалось, недалеко. Буквально за углом оказалось очень милое кафе с полосатыми зонтиками от солнца, чистенькими столиками и очаровательной кельнершей в хрустящем от крахмала переднике, рядом с белизной которого снега Альп казались грязной тряпкой.

- Посидим здесь? Или хотите зайти внутрь ресторана? У вас такая белая кожа...

- Все в порядке. Я люблю солнце и загорать тоже люблю, так что все нормально.

Он галантно подвинул Джине стул, и они уселись друг напротив друга. Немедленно, по знаку хрустящей кельнерши, возле них возник не менее ослепительный официант.

- Хотите только чаю, прекрасная дама, или закажем местные роскошные эклеры?

- Нет, просто чай, с лимоном, если можно.

Незнакомец повернулся к официанту и сделал заказ на немецком языке. Говорил он бегло, но чувствовалось, что это не родной для него язык. Когда официант ушел. Джина обратилась к своему спасителю.

- Вы, похоже, хорошо знаете Старый город.

- Да, я тут частенько бываю. К вам вернулся румянец, и он вам к лицу. Как себя чувствуете?

- Гораздо лучше.

- Вы здесь по делу или отдыхаете?

- В отпуске.

- Впервые в Шварцвальде?

- Да. Жаль, но только на два дня. Завтра утром уезжаю в Венецию.

Зачем она ему это рассказывала, Джина и сама не знала.

- Дайте угадаю. Вы англичанка?

- Угадали. Я путешествую по Европе на машине.

- Тогда вам предстоят незабываемые дороги.

- Я знаю. Читала в проспектах. Я специально так составила маршрут, чтобы увидеть все самое интересное.

Официант принес поднос. На нем стояли кувшинчик с холодной водой, чайник с кипятком, маленький заварочный чайник, серебряное блюдечко с тонко нарезанным лимоном и серебряными щипчиками, маленькая сахарница и две фарфоровые чашечки на блюдечках, сквозь которые просвечивало солнце.

Джина разлила чай по чашкам и передала одну своему спасителю. Она уже подцепила ломтик лимона и несла его к своей чашке, когда заметила, что незнакомец пристально наблюдает за ней. Это смутило Джину, и она уронила лимон. Брызги чая попали на блузку.

Незнакомец немедленно достал из кармана ослепительно белый носовой платок, смочил его холодной водой из кувшинчика и быстро стер оранжевые капли, не успевшие даже впитаться в ткань блузки.

Это прикосновение было совсем легким и нейтральным, ничего в нем не таилось, но Джина почувствовала, как внутри нее медленно разгорается странное темное пламя. Казалось, все ее нервные окончания среагировали на прикосновение незнакомца, и теперь на щеках Джины расцветал румянец, больше похожий на пожар.

Виновник пожара не замечал этого. Он отодвинулся, склонил голову набок, задумчиво обозрел плоды своих трудов и заметил:

- Почти ничего не видно.

- Спасибо...

- Да что вы, мне было даже приятно! Похоже, он над ней слегка подсмеивался, но Джине было не до этого. Она срочно нуждалась в смене темы и легком, ни к чему не обязывающем, разговоре.

- Вы.., вы здесь живете?

- Нет, здесь я бываю только по делам бизнеса. А живу я, кстати, в Венеции.

- О...

Сердце ухнуло куда-то в пропасть. Вот и сменили тему!

- Меня зовут Ричард. Точнее, Рикардо Анжело Хоук. Можете называть меня Рикко.

- Вы итальянец?

- Наполовину. Отец - американец, мать итальянка. А вы, стало быть, англичанка?

- Да. Джина Хьюстон.

Быстрый взгляд на ее обручальное кольцо - и стальные глаза вновь просвечивают насквозь смятенную душу Джины Хьюстон.

- Миссис Джина Хьюстон, как я понимаю?

- Да, то есть нет... В общем, да.

- Это как?

- Я вдова.

Это прозвучало не то слишком громко, не то слишком тоскливо - но в этот момент Джина едва ли не впервые задумалась о своем вдовстве всерьез. Взгляд сероглазого мужчины стал серьезным и чуть встревоженным.

- Вы слишком молоды для того, чтобы быть вдовой.

- Мне двадцать пять лет.

- Когда же умер ваш муж?

- Три года назад.

- И вы до сих пор носите обручальное кольцо?

Да, ношу. Более того, я до сих пор считаю себя замужней женщиной. Считала.., до сих пор, в смятении подумала Джина.

Вслух она ничего не ответила, и ее спаситель тоже некоторое время молчал, но в конце концов не выдержал:

- Простите мне мои вопросы, но.., ваш муж умер.., отчего?

- Он погиб. В автокатастрофе.

- И вы остались совсем одна...

- Не совсем так. Я живу с Джолли...

- Но он с вами не поехал?

- Не поехала. Это моя подруга. Если бы еще знать, с какой стати она все это рассказывает совершенно незнакомому человеку?

- Мы с ней вместе учились в колледже, а после смерти Стивена она пригласила меня к себе. Вообще-то я звала ее с собой в Венецию, но у нее много работы, так что пришлось ехать одной.

- А работаете вы тоже вместе?

- Нет. Джолли работает в основном дома, а я наоборот. Я организую всякие конференции и саммиты. Как правило, научные.

- Звучит впечатляюще. И каковы ваши успехи?

- Да вроде бы неплохо...

Стальной взгляд стал цепким и испытующим.

- А какие нужны навыки для подобной работы?

- Честно говоря, никаких специальных навыков и знаний не требуется.

- Хорошо, тогда что требуется персонально вам и от вас?

- Иметь представление о темах конференции, заранее все обустроить, решать вопросы с гостиницами, транспортом и прочим, уметь разговаривать с людьми.., пожалуй, все. Да, желательно знать иностранные языки...

- И вы их знаете?

- Да.

- Продолжайте, это интересно.

- Да, собственно... Вообще-то это довольно трудная работа. Надо, чтобы все остались довольны.

- Уверен, это у вас получается. И где же вы проводите эти конференции?

- Везде. Токио, Сидней, Париж, Квебек, Атланта, Лондон...

- Значит, много путешествуете?

- Порядочно.

- И встречаетесь с самыми разными людьми?

Джина никак не могла понять, к чему он клонит, и это ее смущало.

- Сказать по правде, если все идет нормально, то я могу и вообще ни с кем не встречаться. Это в каком-то смысле показатель моей хорошей работы.

- И этот показатель...

- Довольно высок.

Неожиданно он отвел глаза и с жаром произнес:

- Простите меня. Пожалуйста, простите! Я извел вас вопросами, а вам, скорее всего, не хочется на них отвечать. Светит солнце, у вас отпуск...

Джина лихорадочно перебирала собственные ощущения. Больше всего они походили.., на сексуальное возбуждение, если она правильно запомнила...

Неужели целых три года, со дня смерти Стивена, она ничего не чувствовала, ни о чем не мечтала...

- Джина, а как вы собираетесь провести остаток этого дня в Шварцвальде?

- Даже не знаю... Посмотреть все, что успею.

- Одна?

- Ну.., да...

- Дело в том, что я уже закончил все свои дела, совершенно свободен и тоже один, вот и подумал... Может быть, нам провести это время вместе... Хотите? Я бы показал вам Старый город...