Колдовской апрель - Мерил Хенкс

Джина торопливо вытерла слезы, застилавшие ей глаза, и передала письмо Джолли, та быстро пробежала письмо глазами, а затем вытряхнула из конверта кольцо.

Два лучистых изумруда на золотом поле странной формы. Больше всего кольцо напоминало золотую маску с изумрудными глазами. Джолли тихо и восхищенно охнула.

- Никогда не видела ничего подобного! Примерь его, Джинни!

Джина медленно надела кольцо на палец. Странное чувство охватило молодую женщину...

После смерти Стивена она здорово похудела, и кольцо оказалось слегка великовато, но выглядело все равно потрясающе.

Джолли рассмеялась от радости.

- Оно великолепно, Джинни! Даже если это не настоящие изумруды - оно все равно прекрасно! Жаль, что в нем нельзя выйти просто так. За хлебом в супермаркет, например...

- Ты права. Думаю, лучше оно будет смотреться в палаццо Каза Розале.

- Ты все-таки собираешься его носить?

- Оно мне немного велико. Боюсь его потерять, так что в супермаркет буду ходить без кольца. Но иногда все же буду надевать... В любом случае, оно все время будет со мной.

- Слушай, а ты ведь знаешь итальянский... А в Венеции ты бывала?

- Нет, не приходилось...

- Поедешь?

- Да. Я как раз об этом думала по дороге домой. У меня в июне отпуск, так что я могла бы съездить туда и немного пожить в собственном палаццо...

- Фантастика! Просто знак судьбы! Ты же не была в отпуске с того момента, как...

- Смерть Стивена здесь ни при чем. Мне никогда не нравилась жизнь в отеле, полном незнакомцев. В конце концов, чем это отличается от моей работы?

- Ну да, теперь-то тебе не надо останавливаться в отеле, у тебя же есть ДВОРЕЦ!

- Джолли, не дразни меня, я еще не до конца в это поверила, перестань...

- Мне вот интересно, почему Джон Тернер никогда не говорил об этом самом дворце?

- Наверное, ему было больно о нем вспоминать. Он обожал свою жену-итальянку и не мог примириться с ее смертью. Именно потому он и работал так много, и путешествовал почти без передышки...

Джина вздохнула. Кому и знать об этом, как не ей. Она и сама пыталась убежать от горя именно таким способом. Довольно быстро, впрочем, выяснив, что от тоски и воспоминаний невозможно улететь на самолете. Они путешествовали с ней вместе, не оставляя ее ни на минуту.

Джина плохо сходилась с людьми, но с Джоном Тернером они подружились быстро. Их сблизила общая боль потери. Вместе было легче ее переносить.

Джина тихо и задумчиво произнесла:

- У нас с Джоном была разница в тридцать лет, но мы этого почти не чувствовали. Просто не думали об этом. Слишком много у нас было общего, и нам всегда было хорошо вместе. Я очень любила его, Джолли. И я скучаю по нему. Мне бы хотелось увидеть дом, в котором они с женой были так счастливы... Удивительно - он написал "колдовской апрель"... А сейчас как раз апрель, и в моей жизни все меняется словно по-волшебству...

- Что ж, это твой шанс, подружка! Поезжай, не раздумывай!

- Почему только мой? Разве ты не поедешь со мной?

- Очень хотела бы, это правда. Но не могу - много работы. Кроме того, Пит будет, мягко говоря, огорчен, если я укачу в Венецию без него. Он уверен, что все без исключения итальянцы смертельно опасны для англичанок... Дет, ну какая ты счастливая, Джинни! А на чем ты поедешь? Полетишь, как всегда?

- Надоело мне летать, Огонек. Аэропорты эти надоели... Знаешь что? Я поеду на машине!

Джина выпалила это, почти физически ощутив волну привычного ужаса при упоминании этого средства передвижения. Механизма, убившего ее любовь.

Стив был старше ее на полгода, они жили в одном доме. Он научил ее водить, когда Джине было семнадцать лет, и она водила довольно неплохо, но со дня похорон Стивена за руль не садилась. Джолли об этом, разумеется, знала и потому смотрела сейчас на Джину с большим удивлением.

Джина с воодушевлением продолжила:

- Погода к началу лета установится, так что надо продумать маршрут и проехаться по Европе. Я давно мечтала посмотреть Шварцвальд в Австрии, заехать в Швейцарию... Четыре-пять ночевок по дороге - и я доберусь до Италии.

Джолли, скрывая изумление, мягко заметила:

- Не хотелось бы портить тебе удовольствие, но.., у тебя же нет машины?

- Я могу взять ее напрокат.

- И еще я слышала, что в Венеции жутко дорогие парковки. Там же одна вода... Впрочем, теперь ты богата. Кстати о деньгах: теперь ты, наверное, захочешь переехать в какую-нибудь другую, более удобную квартиру... Нет, пожалуйста, Джинни, ради Бога, не подумай, что я тебя выгоняю, но Пит.., он хочет поселиться со мной, уже давно хочет. Я тянула, потому что понимала, как тебе это будет нелегко, но...

- Значит, вы все-таки решились?

- На испытательный срок. Если все получится - поженимся. Пит уверен, что получится.

- Что ж, надумаете провести медовый месяц в палаццо - дай мне знать. Джолли довольно хмыкнула:

- Приятно, оказывается, иметь богатых подруг!

Синьор Антониони оказался на высоте. Он с жаром и почти с восторгом одобрил планы Джины насчет визита в Италию, взяв на себя все проблемы с заказом гостиниц по дороге, хотя Джина и пыталась слабо сопротивляться.

Что интересно, Джолли этот итальянец сразу же не понравился, хотя она его и в глаза не видела. По голосу девушка определила, что это "скользкий тип", и умоляла Джину с ним не связываться.

. Джина улыбалась в ответ, благодарила синьора Антониони по телефону за заботу, и единственное, от чего отказалась сразу и категорически, так это от встречи в Венеции и сопровождения по городу. Синьор Антониони не обязан тратить свое драгоценное время, мягко, но решительно заявила она во время их последнего разговора по телефону, да и ей не нужно будет связывать себя сроками.

И Джина начала собираться в дорогу.

Австрия была тиха, прелестна и живописна. Шварцвальд - последняя запланированная остановка перед Венецией - встретил Джину сонным розовощеким утром, стерильно чистыми коровами на лугу и не правдоподобно игрушечным пейзажем.

Отель снаружи был старинным, зато внутри - ультрасовременным, Джине он очень понравился. Она оставила машину на парковке, даже не вынув из багажника чемоданы, а с собой взяла только небольшую дорожную сумку с самым необходимым.

В прохладном чистеньком холле не было никого, кроме заспанного, но радушного портье и еще одного человека, крупного мужчины с толстой шеей профессионального борца и маленькой головой, напоминающей пулю. Мужчина окинул Джину скучающим взглядом и углубился в свою газету.

Портье, сияя и едва не лопаясь от желания услужить, передал Джине ключи от ее номера.

Она впервые была в Австрии и намеревалась посмотреть здесь все, что успеет за небольшой отрезок времени.

В номере Джина приняла душ и переоделась. Впервые за три года она позволила себе светлый костюм - льняную юбку с блузкой и легкий жакет кремового цвета. Мельком взглянув в зеркало, Джина вздохнула, взяла со стола сумочку, положила в нее карту Шварцвальда и отправилась на свою первую экскурсию.

В холле все еще сидел тот самый мужчина. Теперь он говорил по телефону. Встретив взгляд Джины, он почему-то смутился и торопливо отвел глаза. Джина, хоть и отметила это про себя, но не обратила особого внимания и вышла на залитую солнцем улицу Императрицы Марии.

По вымощенной булыжником улице катили конные экипажи, возницы в тирольских костюмах предлагали свои услуги, но Джина устала от долгого сидения за рулем и предпочла прогуляться пешком.

Солнышко пригревало, и вскоре молодая женщина сняла жакет. Улицы Старого города постепенно заполнялись толпами туристов. Вдали сверкали снеговыми шапками Альпы.

Она бродила узкими улочками, любуясь живописными домиками, увитыми плющом и цветами. Однако на одной из этих улочек невысокий каблук ее туфли застрял между булыжниками, и Джина тщетно пыталась его освободить. Она сердито дрыгала ногой, упрямый каблук не желал подчиняться, и в этот самый момент до нее донесся стук копыт и грохот колес экипажа, надвигавшегося на нее.

Секундой позже чьи-то сильные руки подхватили Джину и почти отшвырнули к безопасной стене, а еще спустя мгновение мимо пронеслась самая настоящая карета, запряженная четверкой лошадей.

Джина дрожала, не в силах отстраниться от широкой груди своего спасителя. Наконец она медленно подняла голову, пролепетав:

- Большое спасибо... Вы представить себе не можете, как я вам благодарна...

Голос у спасителя оказался очень приятым, низким, с чуть заметным мягким акцентом.

- Не думаю, что заслужил столь серьезной благодарности, но рад, что подоспел вовремя.

Теперь она увидела его лицо, и мир на некоторое время замер вокруг нее.

Если бы не цвет глаз, она сказала бы, что перед ней стоит Стивен Хьюстон, ее муж, погибший в автокатастрофе три года назад. Только у Стивена глаза были голубые и безмятежные, а у незнакомца - серые, почти стальные, чуть насмешливые. Черные, как смоль, волосы были коротко подстрижены, в противном случае они наверняка бы завивались крупными кольцами. Высокие смуглые скулы, орлиный нос и чувственный рот.