Холмы Каледонии - Мария Сергеевна Руднева

Да, это называлось – сожаления.

А еще трусость и предательство, как подсказывал заботливый голос совести. Мистер Мирт стремился не замечать его, но очень непросто игнорировать что-то, что находится внутри твоей головы.

– Вы же говорили, что он должен был бежать в Каледонию?

– Если у него хватило ума, то да, – мистер Мирт тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли.

– А что, если мы его поищем? – легкомысленно предложила Амелия.

Мистер Мирт как раз поднес чашку ко рту и закашлялся, поперхнувшись.

– Амелия… – выдохнул он. – Как вы это себе представляете?

– Хотя бы узнаем, не видел ли его кто. Внешность у него приметная. Нам же все равно предстоит инспектировать вокзал!

– Что ж… Как хотите. – Мистер Мирт знал, что легкомысленный тон Амелии был таким же искусственным, как и ее спокойствие.

Знал он и о том, что Джеймс водил ее на ужин и пытался ухаживать.

И до сих пор не знал, как к этому отнестись.

– В любом случае, моя дорогая, я рад, что вы согласились. – Он поднялся и пересек комнату, чтобы опуститься на колени у ее кресла и бережно поцеловать костяшки пальцев. – Осталось только поднять эту трижды проклятую машину в воздух прежде, чем она сведет меня с ума, – и мы вольны делать все, что захотим.

Мисс Амелия нежно провела рукой по его кудрявым волосам.

Думала она сейчас вовсе не о Джеймсе и даже не о непокорном дирижабле, а о том, как изменился в лице мистер Мирт, стоило ей сказать про жениха. От этих мыслей на сердце становилось теплее, а его поцелуи на ее пальцах горели огнем.

ИЗ ДНЕВНИКА ГАБРИЭЛЯ МИРТА

Лунденбурх, апрель 18** года

…совершенно невозможно работать!

Жениха! Ее матушка подобрала ей жениха, и хотя Амелия и утверждает, что не хочет замуж – по крайней мере за этого Ричардса, – все равно это возмутительное событие, выбивающее из колеи.

Стоило пожаловаться Поупу, как он немедленно посоветовал пойти на опережение и в свою очередь сделать предложение. Ха! Так мисс Амелия и обрадовалась. Одно дело – ввязываться в веселые приключения с подменышем фаэ, и совсем другое – выйти за него замуж.

Я не могу предоставить ей и трети тех удобств и благ, которых она достойна. Мой старый особняк продувают все ветра мира, деньги текут сквозь пальцы, потому что я вкладываю их в работу, и, признаюсь честно, со мной невозможно иметь дело, когда я на чем-то зациклен.

А я всегда зациклен на своих изобретениях.

Такова жизнь гения, скажете вы? Но я не гений. Я просто фаэ, обладающий древними знаниями и умеющий воплотить их в жизнь. Я последний мост между людьми и фаэ.

И вот еще почему я должен отступиться от мисс Амелии и всех желаний, какими бы они ни были, какие бы чувства я ни испытывал при виде ее.

Фаэ и люди редко создавали крепкие союзы.

Чаще всего фаэ губят тех, кого любят, так уж устроены их легкомысленные сердца. Я не желаю погубить самое драгоценное сокровище, поэтому… Я решил, с этого дня – только деловые отношения. Никаких поцелуев ручек или компрометирующих ситуаций. Я смогу – ради моей дорогой Амелии.

…лучше мне думать о дирижабле.

Эта огромная машина никак не хочет подниматься в воздух. И ведь все есть. Корпус из металла и крепкой парусины, несколько режимов работы закрылков для лучшего преодоления воздушного сопротивления и уникальный облегченный паровой двигатель в задней части. Казалось бы: кидай в маленькую печь топливо и лети себе, куда хочешь.

Командная и моторные гондолы достаточно облегчены и не должны мешать взлету. Рули высоты и направления отлажены.

Но мы с Ортансом уже проверили каждую деталь аппарата, буквально заново собрали его, все в нем идеально, только он не летит. Мы уменьшили двигатель настолько, насколько это было возможно, чтобы разместить его в гондоле и обеспечить приток пара без перебоев. Потом экранировали двигатель и вывели трубу вниз – казалось бы, напора должно хватить, но…

Но я, кажется, этой ночью нашел разгадку. И она напрямую связана с наполнением оболочки из баллонета.

Я надеюсь, что после того, как я внесу изменения по новым чертежам, все придет в норму и мы наконец-то полетим!

Мы – это я, Амелия и Поуп. Идея взять его в полет принадлежала Амелии. А я… кажется, ни в чем не могу ей отказать!

Что ж. Время работать. Прочь, грустные мысли…

Глава 2. Навязанный свидетель

Мистер Габриэль Мирт стоял перед особняком главы Парламента мистера Чейсона Уолша и не решался постучать. В конце концов дверь открылась сама. Запуганная служанка мистера Уолша, видимо, заметила его в окно и поспешила открыть. Мистера Мирта здесь ждали.

В прихожей его встретил дворецкий и принял от него цилиндр и пальто. Заплаканная женщина в темном платье – супруга мистера Уолша – вышла навстречу.

– Как славно, что вы нашли минутку навестить нас, мистер Мирт, – сказала она, промакивая глаза шелковым платочком. – Чейсон недавно спрашивал о вас. Ему о чем-то надо посоветоваться с вами, он все твердит, что кроме вас никто не справится.

Мистер Мирт не стал говорить, что приглашение мистера Уолша нарушило все его планы.

– Я всегда готов прийти на помощь Парламенту и Лунденбурху, чего бы это ни требовало, – с дежурной вежливостью ответил мистер Мирт, хотя на самом деле его мучило любопытство – по какой причине мистер Уолш вызвал его к себе? После того происшествия с паровой машиной и Джеймсом они почти не общались: мистер Мирт был слишком занят идеей летательного аппарата, а мистер Уолш со всей старательностью налаживал отношения с империей Хань, чтобы сгладить вероятность возможной войны.

Поговаривали, впрочем, что в последние недели мистер Уолш захворал. И, войдя в его спальню, мистер Мирт вынужден был признать, что это истинная правда.

Мистер Уолш ослабел настолько, что не в состоянии был подняться с кровати и принять гостя в кабинете. Служанка взбила подушки, а миссис Уолш помогла мужу сесть и опереться на них.

Выглядел он и в самом деле плохо. Внимательный мистер Мирт отметил запавшие глаза, узкие губы и нездоровый, желтоватый цвет лица.

Но взгляд мистера Уолша все еще оставался твердым и уверенным. Им он без слов распорядился, чтобы служанка и жена покинули спальню и оставили его с мистером Миртом наедине.

– Мистер Уолш… – мистер Мирт осторожно присел на стоящий неподалеку стул. – Вы меня вызывали.

– Да… Мирт, мне нужна