Измерение 23 - долгий путь (СИ) - Альбертович Лев

Постепенно он дошел до главного виновника смерти в их районе — бара "Одноглазый Джеки". В этом кабаке, по вечерам, собиралась вся округа и сейчас оттуда рвались радостные пьяные оры. Какая война? Пьянь всегда есть. Лев заметил, что и без того разбитое на днях стекло, разбили ещё сильнее и самого "Джеки" это ни чуть не интересовало… Что ж, зима близко.

А потом Лев замер около дверей этой забегаловки. На минуту, он очень захотел выпить. Безумно захотел. Просто напиться и может быть умереть как нибудь глупо, как местные и делают, когда все надоедает. Выпивка облегчала ему существования в этом мире. Он лизнул губы. Начал когтями царапать пальцы, но потом все таки сжал их в кулаки и пошёл прямо… На углу бара была целая свора попрашаек, которые за пару монет были готовы выдрать друг другу зубы и жонглировать ими как безумные циркачи до самого утра. Лев ненавидел эту часть своего маршрута и часто обходил бар по другую сторону, но не увидев напрямую их, все таки решил рискнуть и пройти тут.

— Сладкий, ты не хочешь развлечься? — раздался за спиной прокуренный голос, от которого у Льва пошли мурашки. А потом он почувствовал запах дешёвых духов и какого-то дешёвого пойла. — Ммм рыжий, как я люблю.

Лев даже не оборачиваясь пошёл прочь от эти шлюх. Из всего многообразия уличной живности эти пожалуй вызывали в нем больше всего жалости, однако вестись на их поводу он не собирался.

— Рыжий… — позвал низкий голос ещё раз, прежде чем Лев ушел достаточно далеко, чтобы к нему потеряли интерес.

Следующим значимым место на его маршруте была ночлежка бездомных, которая отличалась от бараков лишь ещё большой ущербностью, размером м наглостью просящих. Тут Лев всегда зажимал нож особо сильно.

Недавно прошел слух, что было найдено несколько там убитых нищих. Все судя по всему были и без этого наркоманами… Барыги конечно тоже любили это место и Лев видел их пару раз. " Тебе будет хорошо от этого. — заявляли они — расслабишься…". Но такое расслабленное могли ему многого стоить и он давно решил с подобным завязать.

Но сегодня бездомных было не видно. Оказывается у местных была забава поинтереснее на этот день. В переулке между приютом и следующим бараком Лев увидел скрюченное тело мёртвой мыши. Невысокое антропоморфное тельце, было избито местными бродягами в мясо и кажется, Лев не решился проверить, кто то откусил от него кусок. Рядом с ним валялся пьяный в смерть алкаш, но он кажется уснул в этом переулке позже смерти мыши…

— Что ж… — сам не замечая сказал Лев и пошел прочь.

За убийство мыши в их мире ничего не делают, хотя мыши такие же разумные существа как и они. Пускай и порабощеные до состояния рабов, однако вполне себе самостоятельные. Они живут ордами в канализациях, подвалах и в заброшках и представляют собой самое слабое звено общества практически не имеющие прав… Но откусить от мыши. Льва чуть не вырвало от этой мысли. За такое уже могли отправить кое-куда… Похоже кто то был совсем голодный.

Лев ускорился, времени было мало и ему поскорее хотелось уйти из этой дыры. Он повернул налево перед закрытым на решетки заводы, прошёл пару более-менее приличных бараков, которые так выглядели лишь из за перекрёстка с богатым районом и вышел на домашнюю улицу. Пекарня напротив уже закрывалась, как и соседняя кондитерская. На улицах уже начали появляться полицейские… Хотя было ещё время. Полицейские смотрели на него с подозрением, даже кажется перешептывались, как группка мальчишек увидев кого-то смешного. Лев прекрасно понимал о чем они, по этому стоило поторопиться.

И вот наконец-то он дошёл до богатого голубого пятиэтажного здания, где Амеди владел квартирой из-за своих корней. Белые колонны держали мраморную балку на входе. Над ней был ряд балкончиков над каждым из которых был незамысловатый архитектурный узор, что создавало иллюзию белых облаков на голубом небе, как понимал Лев. Из квартиры Амеди горел свет, и не свечки, электрический…

Лев почти вбежал внутрь, сжимая свою небольшую сумку и лишь поднявшись на второй этаж отпустил нож. Ему не нравилось взгляд полицейских, не нравился его маршрут, его работа, его жизнь… Но так просто сдаваться он не будет… Он поставил себе цель.

Поднявшись наконец-то на третий, он постучал в дверь. Раздались шаги. Амеди смотрел в глазок, Лев демонстративно закатил глаза и через секунду Амеди отпер дверь и впустил его.

— Фух… Это ты Лев. Хвала Саиду. Я уже решил… — тут он замолк. Лев смотрел в жёлтые глаза Амеди в них он увидел себя и видок у него был как будто он увидел ведьму на летающей корове.

Лев не здороваясь зашёл в прихожую квартирки и закрыл за собой дверь на замок, что он делал каждый раз после объявления комендантского часа. Потом он накинул пальто и шляпу на вешалку, разулся и заглянул на кухню. Амеди молча пошел за ним расчёсывая свою серую шерсть.

В маленькой кухне совмещённой со столовой варилась каша. Лев вздохнул и от облегчения и от того, что кашу они едят уже пятый раз на этой неделе.

— Гречневая. — пояснил Амеди идя ща Львом. — как будет готово я…

Лев зашёл в свою комнатушку и захлопнул дверь перед носом друга.

… позову

Тот постоял, тупо глядя на белую дверь и все таки вернулся на кухню, решив, что у Льва день не задался.

Сам же рыжий плюхнулся на свою белый пододеяльник и молча уставился в потолок покрытый маленькими трещинами. На улице уже слышались говор полицейских. У Льва прошли мурашки, предчувствие было нехорошее.

Лёжа в темноте он повернул голову на бок. Если бы он захотел, он бы рукой коснуться своего единственного шкафа, в котором впрочем одежды почти и не было. Единственное, что разделяло их была трехногая тумбочка с двумя шкафчиками. В противоположном от нее углу висело зеркало и (Амеди все таки уговорил его это сделать) икона святого Саида.

Лев смотрел на стенной шкаф, размышляя о последних днях, анализируя каждое свое действие и пытаясь понять, сделал ли он все верно, для достижения своей цели… Вспоминая каждый нюанс прошедшего дня и предшествующих ему дней он с сожалением осознал, что ближе к цели почти не становится. Наоборот, он будто бы отдалялся от всего, к чему хотел идти.

У него порою складывалась впечатление большой насмешки жизни над ним… И даже понимая, что это глупость, он все таки представлял себя каким-то путешественником, который должен преодолевать трудности к достижению своей цели, лежащей на грани. Иногда эти мысли успокаивали его, иногда он думал, что тупеет от этого.

Вновь крики на улице. Лев не удержался и выглянул из за выгоревших штор. Два рослых бугая кота, схватили какого-то алкоголика, пока третий полицейский, видимо начальник, что то объяснял им. Лев слышал его голос, но что то разобрать так и не смог и по итогу еле сопротивляющегося алкоголика увели прочь. А потом офицер посмотрел прямо на окно Льва…

Он быстро отодвинулся. Нет. Не может. Ему померещились. Они не могут знать где он…

Амеди был другом ему… Другом каких бывает мало на свете, а у некоторых не бывает и вовсе. Конечно он был тупым серебрянником. Он получал большие деньги за свою работёнку. Лев бы даже сказал неприлично большие, из за своих родственных связей… Но устав серебрянника гласил: "Живи скромно, все лишнее заработанное тобою отдавай нуждающемуся, чтобы дела твои были чисты." С одной стороны эта фраза стала одной из причин проживания Льва здесь. С другой они жили максимально скромно, насколько Амеди мог, а в редкие выходные он заставлял рыжего ходить вместе с ним на благотворительные помощи бездомным. А Лев к ним относился немногим лучше чем к попрошайкам и калекам. Хотя это все равно дешевле, чем любое другое жильё в этом районе. Кроме разве что мышиных подвалов, но с ними он жить он не собирался.

Эти мысли отвлекли его от забот. Он повернулся на спину, которая начала стонать, после рабочего дня. А потом снова начал злиться, вспоминая, сколько получает за все его труды. И все таки раньше было хуже….