Частица твоего сердца - Эмма Скотт

– Это просто нечто. – Дядя Руди вертел оловянный брелок с логотипом «Святых» в виде геральдической лилии. – Это сделала ты? Погоди, вот ребята увидят. Спасибо тебе, малышка.

От звучащей в его словах гордости я ощутила, как к горлу подступил комок. Чуть улыбнувшись, я кивнула и отвернулась. Было намного проще продавать свои украшения по интернету незнакомым людям, которые не вызывали нежности и неловких эмоций.

– Невероятно, – воскликнула Летишия, доставая из пакета пару сережек; ярко-синий лазурит, обрамленный замысловатым узором из серебряных нитей. Она тут же вытащила из ушей серьги и заменила их моими. – Ты что? Это блестящая работа, Шай. Мама права. Ты пройдешь этот путь до конца.

– Спасибо, Тиш, – проговорила я, обводя пальцами ручки последнего пакета с подарком.

Пока Летишия и Руди мерились и восхищались своими подарками, тетя Берти нежно улыбнулась мне. Но я ощутила сквозившее в улыбке сожаление.

– Мари, – крикнула она в сторону кухни. – У Шайло для тебя кое-что есть.

Это мама не смогла проигнорировать.

Она поднялась со стула возле кухонного окна и медленно направилась ко мне. В каждом ее движении сквозило нежелание, и у меня защемило сердце.

Красивая и молодая, всего на девятнадцать лет старше меня, Мари Баррера тем не менее была полна печали. Все вокруг твердили, что я – ее точная копия, но благодаря ДНК неизвестного отца кожа моя казалась светлее, и наше сходство не так бросалось в глаза.

– Ну, по крайней мере, хоть это не тайна, – прямо заявил Джален Джексон, мой приятель из Луизианы, сидя прошлым вечером на своей кровати. – Кто-то разбавил сливками кофеек твоей мамы.

Но очевидный факт, что отец мой был белым, не заполнял огромную дыру в моей жизни, оставшуюся в том месте, что предназначалось ему. Он походил на призрака, преследующего семью через меня. Никто не говорил о нем. И меньше всего мама. Из того немногого, что мне удалось узнать за семнадцать лет, я поняла, что оказалась плодом случайной связи на одну ночь. Нежданным и нежеланным. Мари училась на стипендию в университете Луизианы, и до беременности ее ждало блестящее будущее. Теперь же она на полставки работала в банке, а ее мечты о карьере в сфере маркетинга навсегда отошли на второй план. Кем бы ни был мой отец, она вычеркнула его из своей жизни и отказывалась даже упоминать о нем.

Это казалось бессмысленным. Почему мама бросила учебу, имея большую семью, готовую прийти на помощь? Или не отдала меня на удочерение?

«Зачем она вообще меня родила?»

Этого никто не смог бы сказать. Но, несмотря на окружавшую отца таинственность, одно не вызывало сомнений: глядя на меня, мама видела его, и ей явно не нравилось это зрелище.

Когда я протянула маме подарочный пакет, ее улыбка вспыхнула, а затем поблекла, словно угасающая лампочка. Она медленно взяла его и нерешительно сунула внутрь руку.

– Что здесь?

– Ничего такого. Просто… безделица.

Мама вытащила чеканный медный браслет, покрытый бирюзовой патиной, и подняла его к свету.

– Мне хотелось, чтобы он походил на нечто, вытащенное с затонувшего корабля, – проговорила я, и мой обычно сильный голос дрогнул. – Я знаю, они всегда тебя очаровывали.

Затаив дыхание, я наблюдала, как мама вертела браслет в руках. Ее карие глаза, так похожие на мои, наполнились слезами, и впервые с тех пор, как я приехала, она по-настоящему посмотрела на меня. А затем, будто бы обжегшись, бросила браслет обратно в пакет.

– Он очень милый. Спасибо.

Несколько раз моргнув, она быстро и холодно обняла меня. Мне хотелось утонуть в ее объятиях, вдыхая запах сигарет и туалетной воды с ароматом жасмина. Но не успела я почувствовать обнимавшие меня руки, как они уже ускользнули.

– Будь умницей. Не ленись. Передай Биби, что мы ее любим.

«А как насчет меня?»

Я резко втянула в себя воздух, словно могла проглотить и эту мысль. Бессмысленно проявлять слабость и просить о том, в чем мне отказали. Я знала, что лучше даже не думать об подобном. Я сильнее всего этого.

– До свидания, мама, – проговорила я.

Но она уже вновь направилась к столу, к своему кроссворду и дымке сигаретного дыма. Пакет с подарком она поставила на пол у своих ног, где он казался маленьким и уже забытым.

– Давай я отвезу тебя, милая, – мягко произнес дядя Рудольф, нарушая гнетущую тишину, что оставила после себя мама.

– Спасибо, дядя Руди, – проговорила я, саркастически усмехнувшись. – Не смею отрывать тебя от очень важного, но бесполезного предсезонного матча «Святых». Я вызову «Убер».

Дядя Руди ухмыльнулся в ответ.

– Все-то ты знаешь, верно?

Тетя Берти фыркнула.

– «Убер»? Ты собираешься сесть в машину к незнакомцу? Ты же такая красавица!

Сидевшая в кухне мама вздрогнула. Хотя, возможно, причиной тому был лишь холодный воздух из кондиционера.

– Спасибо, тетя Би. Со мной все будет в порядке.

– Глупости. Руди отвезет тебя, и точка.

Дядя подмигнул мне; идеально белые зубы отчетливо сияли на фоне темной кожи.

– Ты слышала босса?

– Да кому вообще нужна ее тощая задница? – Рассмеялась Летишия, помогая мне донести багаж до двери. Она приподняла брови и, понимающе усмехнувшись, наклонилась ко мне ближе. – Ты уже попрощалась с Джаленом?

Я бросила на нее предупреждающий взгляд, призывая говорить тише.

– Прошлым вечером.

Она ухмыльнулась.

– Готова поспорить, ты разобьешь этому мальчику сердце.

– Это невозможно. У нас с ним соглашение, – тихо проговорила я и ощутила, как запылали щеки. Я терпеть не могла разного рода сплетни, а кузина просто не представляла себе без них жизни. – Ни обязательств, ни привязанностей.

– Таков твой девиз.

Я взглянула на маму.

«У меня были отличные учителя».

– Я буду по тебе скучать. – Летишия провела пальцами по тонким косичкам, несколько сотен которых мягко спадали мне на плечи. – В Калифорнии найдется тот, кто сможет повторить мое мастерство?

Летишия, которой не исполнилось еще и тридцати, уже владела собственным салоном красоты под названием «Студия», который располагался на Канал-стрит. Она стала для меня кумиром, подпитывая мои собственные амбиции.

– Без шансов.

– Отлично. Значит, тебе придется вернуться, чтобы повидаться со мной. И с Джаленом.

– Замолчи!

Летишия рассмеялась и в последний раз обняла меня.

Дядя Руди шагнул к двери и взял мой чемодан на колесиках.

– Пора ехать, милая.

Берти и Летишия помахали мне на прощание, желая счастливого пути и сообщая о своей любви. Они словно окутывали меня ею.

А потом появилась мама, словно порыв холодного воздуха во влажной, опостылевшей августовской жаре Нового Орлеана.

Я вздрогнула и поспешила на улицу.

*