Деграданс - Алексей Калугин

Так считал последний якутский гений Август М.

Трибы больных людей всегда кочевали по Азии, медлительно заявил он. На равнинах Европы еще бродили жирные мамонты, мускулистые неандертальцы размахивали тяжелыми дубинками, а по снегам Азии кочевали люди разумные, обсыпанные снежной сыпью…

Первым не выдержал Калинин.

«Кто ваш босс?» – бросил с места.

Наверное, хотел узнать имя мецената, пригласившего поэта в Москву, но Август М. вопрос понял по своему, ответил негромко:

«Смерть!»

«Это вас заводит?»

«Это открывает будущее».

«Прочтите нам свои стихи».

«С удовольствием. Но по-французски».

«А почему по-французски? Здесь сидят исключительно русские журналисты».

«Мегаполис карликов не способен на понимание. Мне удобнее читать по-французски, все равно смысл до вас не дойдет».

Калинин заржал. Ведаков завистливо пожал плечами. У Сашки все получается. Ему все в жилу, все в кайф. Рыбий грипп, снежный человек под Архангельском (приходит к некой Дарье Волковой, отзывается на кличку Яша), перестановки в новом правительстве, тотальный отстрел банкиров, терроризм. Какой бы темы ни касался Калинин, его материалы идут на ура. Имя Калинина задирает тиражи «Газетты». Он умеет не только показывать и ужасать, он умеет обещать и радовать. В конце двадцатого века некий Энди Уорхолл каждому жителю планеты предсказывал обязательные пятнадцать минут индивидуальной славы, а вот Калинин ничего не предсказывал. Он просто развлекал. Он тыкал пальцем в человека и говорил: вот, ребята, вот с этим человеком надо дружить! И указанного человека начинали узнавать в метро. Он тыкал пальцем в заезжую знаменитость, и говорил: ребята, это полное фуфло! Давайте встанем посреди концерта, когда это вонючее фуфло распоется, и крикнем: эй, ты где покупала такие кривые колготки? Калинин умел работать. Вывел в центральный эфир полуграмотного писателя из провинции, превратил его в идола молодежи. Какую-то домохозяйку из Твери сделал губернатором. В буквальном смысле выкраденный дневник собственной любовницы издал со своим же собственным весьма неоднозначным комментарием. Причем, книгу так и назвал – «Выкраденный дневник».

Умеет…

3

ШИВЦОВ

9,20. Пятница

Шумная улица.

Спортивная сумка на плече.

Никакой цели у Шивцова не было.

Головная боль и случайные мысли.

Кто-то должен ответить… Кто-то обязательно ответит за все…

Ведаков неудачник, хрен с ним, но ему-то, Шивцову, лучше разве от этого? Ему даже положенную инвалидность не дали. Врач из военного госпиталя понимающе и подло ухмыльнулся: косим, дружок? И подмигнул: на себя, дескать, надо рассчитывать, а не на тощий государственный карман.

Отстёбыш! Пристрелить гада!

Боль сверлила виски. Толкучка раздражала.

БУДЬТЕ БДИТЕЛЬНЫ В МЕСТАХ БОЛЬШОГО СКОПЛЕНИЯ ЛЮДЕЙ!

Еще бы! У входа в метро такие указания особенно приятны. «Скорпионы в начале недели могут ставить большие цели… Хорошее время для перемены занятий… Неожиданные идеи меняют жизнь…» Астрологический прогноз ярко высвечивался на плазменном экране информационного центра.

А ТЫ УЖЕ КУПИЛ НОВУЮ BMW?

Платиновая красотка вызывающе подмигнула Шивцову.

Наверное, падла, дружит с тем самым врачом из медкомиссии.

ВИД НА МОСКВУ-РЕКУ! КВАРТИРЫ В ЭЛИТНОМ ДОМЕ!

Шивцов на ходу достал сигареты.

День медленно, но ощутимо наливался духотой.

Мерзким городским бризом тянуло с ревущей проезжей части.

Неоновая вывеска «Макдональдса» напомнила о еде. Шивцов повернул было к входу, но тормознул. Там же охранники с металлоискателями. После очередного взрыва в метро повсюду торчат охранники. Только что с них толку? Как можно остановить человека, похожего на меня? Даже дети это понимают.

Шивцов подумал о детях потому, что на новый год маленькая племянница затащила его на детский утренник. Все там было тип топ. Все там было придумано самими детьми. Замечательная елка, замечательные гирлянды. Сейчас сказка начнется. Свет погасили, раздвинули занавес. На темной сцене зловещее завывание пурги, крик слабый, отчаянный (детские сердчишки заходится):

«Ваняяяяя!»

В ответ умирающее, ужасное (сердчишки заходятся еще сильней):

«Маняяяяяяяяяяяя!»

Безнадежная лесная перекличка.

«Ваняяяяяяяяяя!» – «Маняяяяяяяяяяяя!»

Дети в напряжении. Колотятся, бьются сердчишки. Вот сейчас выскочат, наконец, Ваня и Маня на сцену, зал взвоет от радости, завопит, засвистит, затопает ногами, вспыхнут волшебные прожектора, но на самой высокой томительной ноте, когда кулачки сжаты, когда сердца обрываются в ледяную пропасть и слезы ужаса наворачиваются на глаза, сумятицу сумеречной пурги разорвал тоскливый вой волков…

4

ШИВЦОВ

9,25. Пятница

Миновав «Макдональдс», Шивцов осмотрелся.

Вот вполне кислотное местечко. Расплывшаяся лужа на асфальте (пожарный гидрант сифонит), витрина с вызывающе длинноногими Барби, одноногие столики перед синеньким ларьком ООО «Гектор». Выбор небогатый: вялый салат, теплая кола, сосиски в тесте, куриные ножки по цене элитной проститутки. Шивцов молча пристроился у крайнего столика, сумку сунул под ноги. Кола отдавала смолой, под вилкой скользко и противно ползала тоненькая пластинка огурца. В трех метрах от ларька дородная баба в накинутом на плечи пестром национальном платке шумно рекламировала свой товар: «А вот средство от тараканов! А вот средство от тараканов!» Случайный немец невольно заинтересовался: «Что есть таракан, фроляйн?» – «Да все он есть! – шумно обрадовалась фроляйн. – И хлеб есть! И мясо!»

Если бы не боль в висках…

Шивцов снова вспомнил Калинина.

Сашка вчера прочитал поэму. На память, наизусть.

Секс, ужас и достоверность. Так Калинин торжественно объявил.

А сюжет ненавязчив. Простенький, скажем, сюжет. Некий повар Гришка с Поварской, упорно рифмовавшейся у Калинина с запором и у упором, нечаянно упал в котлован строящегося дома с бутылкой водки в руках. А рабочим что? Они вниз не смотрят. Они бетон плеснули и уехали. Тут праздник. Салют. Скоро поднялись над столицей роскошные корпуса. Прошли длинной чередой многие века всеобщей радости и чудесного освобожденного труда. И вот, через сто и тысячу лет, умные археологи, работая в руинах уже старинных, уже обреченных на слом домов, наткнулись на скелет повара Гришки. Ну, не совсем скелет, так скажем, просто ожелезненный скелетец, но при нем бутылка! Целенькая!

«А где ужас? Где достоверность. Где обещанный секс?»

«Ишь чего захотел! Сразу видно, что ты из тех, кто никогда не испытывал творческого оргазма».