Para bellum (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич

Кроме того, одной из фундаментальных целей Фрунзе являлось обогащение наиболее широких масс населения Союза. Просто для того, чтобы через этого расширить рынок и простимулировать развитие экономики. Средства же для индустриализации он нашел более рациональным способом. Без ограбления рабочих и крестьян. Понятно, что в 1928 году этих методов еще никто не применял. И даже не придумали. Разве что отдельные эпизоды. А потому и творили черт знает, что… точнее вытворяли…

Для развития экономики требовались в первую очередь квалифицированные рабочие и товарная сельскохозяйственная продукция. Не просто рабочие, а квалифицированные ребята. От обычных «подай-принеси» толку немного и требовалось их довольно ограниченно[7]. То есть, сгонять толпы крестьян на «стройки века» было безумием и непозволительным расточительством, пригодным по сути только попила бюджетов. Ибо из-за таких вывертов и на селе получилась бы тяжелая просадка, и стройки по-человечески сделать не выходило. Строго говоря — все или почти все шло через одно место. Но оно и не могло не идти. Но это тема отдельная и крайне непростая. А вот вопросом товарного продовольствия занимались те самые военсельхозы, которые потихоньку и разворачивали.

Аккумулировали земли единым куском, хотя бы площадью с полсотни «сталинских колхозов». Ставили подходящей квалификации директора. К нему агронома и ряд других специалистов. Формировали автоколонну из тракторов, грузовиков и специальной сельскохозяйственной техники. Специально под него.

Возводили под все это постройки высотой в один-два этажа по блочной технологии. Той самой, которую применяли для строительства домов эконом-класса в столице. Под персонал тоже строили несколько двухэтажных домов с нарезкой площади под квартиры и под комнаты общежития.

И начинали работать.

Самыми массовыми военсельхозы, конечно, были основного типа. В них, опираясь на методы травополья и прочие варианты многополья, выращивали пшеницу, овес, ячмень, сахарную свеклу, картофель, кукурузу, подсолнечник, фасоль, арахис, топинамбур, лен, коноплю и так далее.

Имелись и два специальных парниковых хозяйства. Но их пока еще ввели в эксплуатацию. Слишком много возни, так как задуманы они под круглогодичный цикл. Строили пока.

Под Москвой находилось самое маленькое предприятие, которое разводило грибы. Шампиньоны пока. Но опытная работа велась по разным направлениям.

Кроме того, велась подготовка к закладке промышленных садов и создании серии животноводческих предприятий. В первую очередь стойлового типа. Без выпаса. Отдельно обсуждался вопрос рыбоводства. Но до него руки пока не дошли. Руки и ресурсы. И действовала лишь небольшая группа, проводящая изыскания по тому где лучше разместить пруды, какие, как и что в них разводить. Пчеловодство тоже не забыли. Но, как и с рыбоводством, прорабатывали тему лишь теоретически.

Всего — 15 действующих предприятий и 17 в стадии развертывания. И на будущий год их еще должно было прибавиться. Их развертывали по мере появления технических возможностей.

Немного.

Но зато толково оснащенных и организованных. По площади эти 15 военсельхозов примерно были эквивалентны порядка тысяче «сталинских колхозов». По эффективности труда же превосходили их принципиально. На голову. Выигрывая и в объеме производимой продукции, и в ее себестоимости, и номенклатуре.

— Да… — произнес на том совещании Молотов, когда дослушал отчет по военсельхозам, — впечатляет. Я понимаю, почему вы были против реформы Иосифа Виссарионовича. Но на такие предприятия мы всю страну будет переводить десятилетиями. Без механизации они не раскроются, а средств для механизации у нас немного. Во всяком случае такой массовой[8].

— А зачем?

— Что зачем?

— Зачем нам всю страну на них переводить?

— Как зачем? — не понял Молотов.

— Эти предприятия нужны для формирования так сказать подушки безопасности. И расти эта подушка должна будет пропорционально развитию промышленности.

— Так промышленность растет! В том-то и дело!

— А как она растет? — улыбнулся Фрунзе. — Мы, конечно, строим новые заводы. Но военные заводы удвоили свою производительность труда за это время за счет личной ответственности и трудовой дисциплины[9]. Из-за чего кардинально сократился брак, простой и перерасход сырья с энергией. При этом расход сырья увеличился на восемнадцать, а энергии на двадцать один процент. Персонал же вырос всего на один процент. И мы эту практику по осени начали распространять на остальные промышленные производства. Да, двойного прироста повсеместно это не даст из-за изначально невысокой гражданской дисциплины. Но две трети мы получим точно в перспективе ближайшего года.

— Да. Все так. Пока нас это спасало. Но мы создаем новые предприятия и нужно их строить и дальше. А это — увеличение количества рабочих. И, как следствие, рост расхода товарного продовольствия и сельскохозяйственного сырья.

— Дальше, Вячеслав Михайлович, предлагаю вам вспомнить что произошло с Сестрорецким заводом.

— Реорганизация производства.

— Именно! — воскликнул Фрунзе. — Была самым тщательным образом изучена производственная логика. И изменена под конвейерный поток с перекрестным контролем качества. Закуплено и смонтировано современное оборудование. Подготовлен персонал. Хватило даже кратких курсов для большинства. Запустили. Откалибровали, убирая «бутылочные горлышки». Еще раз запустили. Еще раз поправили… И каков итог?

— Сильный прирост производительности.

— На 500 процентов! И даже больше! И это после того, как на нем ввели строгую трудовую дисциплину и личную ответственность! Людей же приросло всего на 14 процентов. Правильная организация труда творит чудеса! Именно благодаря этой глубокой реорганизации завода нам удалось начать импорт вооружений. И на этом зарабатывать. И то ли еще будет! Персонал ведь продолжает учиться и повышать квалификацию. Что в будущем позволит поднять нормы.

— И вы думаете, что так получится везде?

— Получится или нет — дело десятое. Но я считаю, что нужно пробовать там, где это имеет смысл. Впрочем, даже без всего этого, у меня есть все основания считать, что введение личной ответственности и здоровой трудовой дисциплины повсеместно позволит нам увеличить эффективность труда на заводах если не вдвое, то минимум на треть, а то и на две. В целом. По стране. А потом начать в плане организации труда потихоньку «причесывать» заводы, повышая их эффективность. Стоит это мало. Сильно меньше, чем новые строить. Рабочих это увеличивает скромно. Поэтому запрос на товарное продовольствие будет расти с решительным отставанием от промышленного ВВП[10]. А ведь этот рост даст нам те же мотокультиваторы и много дешевого топлива для них. Что, в свою очередь, поднимет продуктивность частных крестьянских хозяйств. Не так ли? Если раздавать все это в лизинг.

— Но мы строим и новые заводы! — заметил Томский.

— Поэтому я и вожусь с военсельхозами, — улыбнулся Фрунзе. — Рост численности рабочих идет. Не взрывной. На фоне наших ста пятидесяти миллионов те триста сорок тысяч рабочих[11], которые добавились в текущем году — копейки. Но их нужно кормить. И армию нужно кормить. Для чего военсельхозы и нужны. Попутно выращивая различное техническое сырье для промышленности. Однако это не значит, что нам нужно пытаться всю страну переводить на эти рельсы. Крепкий крестьянин живущий своим трудом со своей земли — основа крепких тылов. Наших тылов. Ибо он порвет любого голыми руками за того, кто ему это обеспечил…

Заводы строились.

Да. Много. Но к концу 1928 года все эти новые предприятия в основе своей либо работали, запустив лишь часть мощностей, либо вообще не успели нормально войти в эксплуатацию.

Благодаря фиатным деньгам внутреннего обращения, замаскированным под векселя[12], удалось очень неплохо высвободить обеспеченных денег. И с их помощью привлечь в первую очередь германские ресурсы для строительства целых отраслей производства. Но эхо от этого всего только-только начинало сказываться.