Не любовь - Оксана Хващевская

– Степик! – шепотом позвала она брата в щель между дров.

– Чего? – прозвучало в ответ.

– Ты где был так долго?

– Что? Слушай, давай не шепчи там, а перебирайся ко мне, поболтаем.

Выскользнув из своего закутка, девушка, стараясь не шуметь, прокралась в переднюю комнату, проскользнула за занавеску и забралась на кровать Степика. Тот как раз разобрал постель и стаскивал с себя свитер.

– Ну? Что в деревне нового? Друзья твои приехали? – спросила его, натягивая на колени одеяло.

– Приехали.

– И чего?

– Ничего.

– Ты что такой? Бабушка, между прочим, беспокоилась. Здесь такое было, когда ты ушел…

– И что было? – без особого интереса спросил Степик.

– Кто-то ходил вокруг дома! И не смей говорить мне, что это фигня. Мне не почудилось. Бабушка тоже слышала. Можешь завтра у нее спросить! Ты там, на улице, никого не видел?

– Нет. Мы прошвырнулись с парнями туда-сюда, но в деревне как будто все вымерли. Ну, мы и заглянули к внучкам бабы Мани. Гарик у нас парень новый, он приехал с Лехой, познакомили. Они были рады нам.

– Ну, еще бы! – съязвила девушка.

– А вот иронии не надо. И зависти тоже. Они нормальные девчонки.

– Ладно, нормальные, так нормальные. Что дальше было?

Степик наконец разделся и нырнул под одеяло, стянув его с Миры.

– Степик! – запротестовала девушка и все же умудрилась отцапать кусочек. – Бабушка говорит, что нечистая сила бродит по деревне и что на хуторе огни видели…

– Там точно кто-то есть. Мы прогулялись немного в лес и действительно видели свет в окнах. И еще свежие следы на снегу. Тропинку так изрядно протоптали… Видно, ходили не раз. Но это вряд ли нечистая сила.

– А кто?

– Не важно.

– Слушай, Степик, ты думаешь, это те самые евреи?

– Не знаю, те самые они или какие-то другие, но их присутствие на хуторе одинаково нежелательно для деревенских!

– Ты веришь, что они были колдунами?

– Не говори глупостей!

– А что тогда?

– Не важно.

– Нет, важно! Ты знаешь про этот хутор что-то и не хочешь рассказать мне.

– Откуда? Так ты слышала, как кто-то шатался вокруг дома?

Девушка кивнула:

– Ты скрываешь от меня что-то. Давай, колись, братец!

– Ничего я от тебя не скрываю. Просто я тебе так скажу: у тех людей, которые жили на хуторе, нет повода хорошо относиться к деревенским. Помнишь, сколько лет их упорно сторонились здесь? А помнишь, как деда Язика нашли в канаве у Болотянки? И пусть он ко многим залезал в огород, чтобы поживиться, и не раз нарывался и получал заслуженно, но все же… Тогда ведь поговаривали, что не с сердцем у него стало плохо, а хуторские поймали его у себя на огороде и отбили почки! А помнишь, как у нашей бабули корову отравили? Между прочим, тогда ветеринар приезжал и экспертизу делали. Ей в самом деле подсыпали какой-то дряни. Все, что бы ни случалось в Старых Дорогах, происходило не без помощи хуторских. По крайней мере, в деревне так считали. И, поверь мне, не без основания.

– Нет, не может быть! – недоверчиво протянула Мира. – Что же они, бандитами были что ли? Почему так неприязненно относились к деревенским? Зачем все эти ужасы?

– Нет, бандитами они, может, и не были, но их родственников репрессировали! Вот они и мстили деревенским за прежние обиды!

– Да это бред! – не поверила девушка. – Не иначе, деревенские сами досаждали им, а они в отместку…

– Мира, ты что, веришь, что наша бабуля смогла бы кого-то обидеть? Наша или Лехина?

– Нет, не верю… – нехотя согласилась девушка.

– Когда старый еврей умер, в деревне вздохнули с облегчением. Его, между прочим, даже на кладбище деревенском не похоронили. Где-то в лесу, недалеко от хутора, есть две могилы – его и жены. Я тебе говорю, они нелюди! Так вот, он умер, но дом остался, и туда приезжают его родственники. А местные мальчишки однажды паренька оттуда выловили и сильно побили.

– Какие мальчишки? Когда? – испуганно спросила Мирослава.

– Давно. И мы с Лехой Поляковым были там. Он старше был, но нас-то – больше…

– Степик, но зачем?

– Да ты не думай, Мира, не за просто так! Знаешь, сколько он напакостил нам? Мы шалаш построим, утром приходим – он разобран. Сети поставим, проверяем – пусты. Так ладно бы пусты, так еще и порваны. Тарзанку повесим на дереве, он ее обрежет. И все шляется вокруг деревни, все что-то вынюхивает, выглядывает. Особенно по ночам любил погулять, шутник такой был, баб местных попугать любил… То в тыкву свечку вставит, то простыню нацепит, а однажды выволок из леса коровий череп с рогами, нацепил его на палку, колокольчики повесил и в дом постучался. Темно было, ночью уже, бабулька открыла дверь, а там такое вот… Помнится, «скорую» тогда вызывали. А потом по деревне байки гуляют о нечистой силе. Мы и то сначала решили, может, и вправду, а потом… Знаешь, сколько ночей мы пролежали в засаде? И все же выловили его и отделали хорошенько, по крайней мере, охота околачиваться по деревне у него отпала, да, видно, не совсем! – пробормотал последнюю фразу Рудинский.

– Что? – переспросила Мира.

– Ничего, так что ты не думай, мы его не просто так… Он сам нарвался, ну а если погорячились немного, то это от злости!

– Но… Степик, а вдруг он… Вдруг он просто хотел подружиться с вами и не знал как?

Степик усмехнулся:

– Странный способ он выбрал, ты не находишь?

– А если бы он запросто подошел к вам и предложил дружить, вы бы приняли его в свою компанию?

– Вот еще! Конечно, нет! – решительно заявил Степик.

– Я так и думала! И он, я думаю, тоже это знал… Так что, ты считаешь подозрительным тот факт, что сейчас кто-то из них объявился на хуторе? Ты думаешь, кто-то с хутора ходил вокруг нашего дома? Тебя это беспокоит?

– Я вообще ничего не считаю. Просто хочу, чтобы никто из них не появлялся в деревне. И не хочу, чтобы опять что-то случилось! Тогда, лет десять назад, это были лишь детские шалости! Теперь мальчишка вырос, вдруг ему захотелось поиграть по-крупному? Слушай, давай не будем заморачиваться на ночь глядя! Дом-то на хуторе все равно принадлежит им. Ну, или их родственникам. А может, они его и вовсе продали кому-нибудь под дачу! Правда, я не представляю, чтобы нашлись такие дураки, которые захотели бы купить этот дом! С такой-то историей…

– Нет, Степик, мне все равно не понятно, в чем эти люди виноваты?

Рудинский пожал плечами:

– Ты у бабули спроси, когда я родился, хутор уже был зоной отчуждения для Старых Дорог! А вообще мне кажется, все дело в том, что они евреи, и все!

– Так в деревне ведь не нацисты живут! Да и не антисемиты.

– Слушай, Мир, ты меня не грузи! И вообще, давай спать!

– Ладно! – согласилась девушка, хоть ей и хотелось еще поговорить.

Мирослава собралась уже слезть с кровати, но Степик неожиданно удержал ее за руку.

– Слушай, Мира, пообещай, что не сунешься на хутор!

– Я что, похожа на сумасшедшую? – возмутилась та и на цыпочках пробралась к себе. Впрочем, не стала бы утверждать это так категорично. Немного поразмыслив, она решила: на хутор не мешало бы заглянуть. И сделать это нужно прямо завтра. Не стоит откладывать.

Нет, разумеется, Мирослава не была отчаянно смелой и бесстрашной, но загадки и тайны манили ее, возбуждали любопытство. К тому же она терпеть не могла, когда ее считали маленькой и глупой и пытались отгородить от жизни…

Ей было всего семнадцать лет, и то, что происходило между хутором и деревней, прошло мимо нее. Хотя слышала Мира множество всяких историй о хуторе, однако никогда не воспринимала их всерьез. Все эти рассказы скорее напоминали народные предания, а то и вовсе сказки. Хутор всегда оставался чем-то нереальным для нее, а теперь вот стал явью.

Мирослава еще долго ворочалась в постели и слышала, что и Степик тоже не спит, ворочается и вздыхает. И бабушка вставала за ночь не раз. Выходила попить воды, вглядывалась в ночь за окном, проверяла, вернулся ли внук, и тихо бормотала что-то себе под нос.

И брат, и сестра проснулись поздно. Бабуля уже успела напечь блинчиков и сварила наваристый густой куриный суп.

Степик, проснувшись первым, перегнулся через спинку кровати и закричал в щель между дровами:

– Подъем, соня, уже обед!

– Степик, ты достал! Ты мне всю ночь спать не давал! – недовольно пробормотала девушка, переворачиваясь на другой бок.

– Ого! Какие двусмысленные заявочки! – хохотнул Рудинский.

– Хам! – огрызнулась Мира, отрывая голову от подушки. Отбросив в сторону одеяло, она спустила ноги с кровати и, засунув их в комнатные тапочки, прошлепала к окну, на ходу убирая с лица непослушные пряди.

А за окном все сверкало и серебрилось в ярких лучах солнца. Голубая лазурь неба, кружева инея и длинные тени на снегу…

– Ой, на улице самая настоящая зима! – воскликнула девушка и невольно поежилась. Холода Мира не любила.

– Классная погодка! Мы сегодня с друзьями обещали девчонок на горку сводить! – Степик подошел сзади, натягивая на футболку свитер, и тоже глянул в окно.