Любовь и Боль (СИ) - Чинара

Любовь и Боль

Глава 1

Хлоя

— Ваша работа хороша, но… — мистер Мурдок морщится и пролистывает страницы моего отчетного проекта.

Мы сидим в душной аудитории, в которой закрыты все окна, а кондиционер сломался неделю назад, и его так и не починили.

На улице тридцатиградусная жара плавит улицы. На мне свободные голубые брюки из любимого лиоцеля и белая джинсовая куртка, застегнутая на все пуговицы. Потому что профессор Мурдок из тех, кто часто просит девушек в коротких юбках писать на доске повыше.

«Выше! Пишите выше! Еще выше!» — кричит он, а между тем его взгляд с нескрываемым удовольствием изучает бедра тянущихся к верху знаний студенток.

К счастью, предмет не профильный. И в следующем семестре я мужчину больше не увижу. Но от оценки, которую он поставит, зависит моя стипендия. По всем остальным дисциплинам получены оценки «отлично».

Мурдок единственный преподаватель, у кого мои работы вызывают вопросы.

«Это потому что ты не оголяешься и не улыбаешься ему. — учит лучшая подруга. — Он мерзкий, да. И голова всегда жутко грязная. Но чего тебе стоит разок прийти в топике? Разок. И все, готово.

— Кэлли Донован рассказывала, что с ней он даже руки распускал.

— Ну, я же не предлагаю: «Приди в топе и грудь ему на стол положи.» — улыбается наследница Тру Голд и по-доброму добавляет. — Хотя, у тебя не тот размер, там и не положишь.

— Они прекрасны, не смей их обижать. — борясь со смехом, закрываю ладонями грудь.»

— Вам не жарко? — спрашивает профессор, сально улыбаясь. — Может, расстегнете куртку?

«Да расстегни ты пару пуговиц, Хлоя Райт. — звучит в голове воображаемый голос подруги.»

Но я не могу.

Меня воротит от одной мысли, что весь мой труд и ночи, проведенные в библиотеке, ничего не значат, если этот имбецил не увидит участок оголенной кожи.

Либо оценивай меня за имеющиеся знания, либо — никак.

Ничего страшного, если снизит балл. Совру бабушке, что стипендию получила полностью. Тем более, мисс Лоринг, кажется, догадывается об увлечениях Мурдока.

В прошлую среду она позвала меня в свой кабинет. Пыталась выудить, как так получается, что везде мои работы зарабатывают восторженные отзывы и «отлично», а Мурдок склонен ставить непонятный «средний балл».

Она поддержала и заверила не волноваться, несмотря на то, что так и не получила от меня вразумительного объяснения.

Лоринг задействовала свои связи и теперь, даже при отсутствии высшего балла по предмету Мурдока, мне нет необходимости оплачивать всю сумму за обучение. Надо только внести небольшую часть. За что я ей очень благодарна.

К тому же я присмотрела себе парочку мест для летней подработки. Если устроюсь, смогу поднакопить немного денег, не стеснив бабушку.

— Мне не жарко, спасибо. — попытки улыбнуться проваливаются.

Сколько ни стараюсь, а прикидываться милой, когда человек мне не нравится, не могу.

— Ладно. — недовольно хмурит нос. — Вот здесь у вас странные сравнения, словно какой-то школьник писал. А здесь…

— Профессор! — в аудиторию входит студентка, одетая по всем канонам Мурдока.

Короткое твидовое платье, еле закрывающее пятую точку. Тугой хвост и темные стрелки.

«Мне нужна хорошая оценка!» — откровенно вопит ее наряд.

— О, мисс Дрейк, — тон профессора меняется сразу же.

Моя работа закрывается и отодвигается в сторону.

— Проходите. — указывает рукой и досадливо хмурится, когда я попадаю в его поле зрения, напоминая, что и неинтересно одетая студентка тоже все еще находится в кабинете.

— А Вы идите, — отмахивается от меня, — Оценку свою получите в ректорате на следующей неделе. Во вторник заходите.

— Хорошо. — встаю и уступаю место улыбающейся особе.

Вот же гадство!

Еще и на следующей неделе таскаться сюда из-за этого борова.

Выхожу из аудитории и прохожу между шумными толпами учащихся. Они обсуждают свои планы на время летних каникул. Везунчики. Отстреляются в эту пятницу и могут с чистой совестью идти отдыхать.

Прохожу по студенческой лужайке и направляюсь к небольшому фонтану, где ждет моя белокурая мисс совершенство.

— Ну что? Мы идем сегодня пить, кутить и отмечать? — с азартом протягивая ко мне руки для объятия, спрашивает подруга.

Наблюдает за ответной реакцией, проходится взглядом по ряду застегнутых пуговиц куртки и недовольно щурится:

— Вот даже одну не могла расстегнуть? А если бы ты тепловой удар в его кабинете получила? Что мне только с тобой делать, Хлоя Райт?!

Когда она злится, всегда вспоминает мое полное имя.

— Обнять, — не дожидаясь ответа, кидаюсь ей на шею.

— Знаешь, как заставить меня расчувствоваться, маленькая засранка.

— У нас разница в несколько месяцев.

— А по ощущениям намного больше. — закатывает голубые глаза.

1.1

Трое высоких парней, что-то бурно обсуждая, подходят к нам. В центре, как и всегда — Том Филинг. Красавец атлет с отсутствием стандартного набора мозгов. Но зато капитан футбольной команды, которого неделю назад моя подруга отбила у миловидной и молчаливой Тифани Спаркс.

На мои возмущения: «Зачем он ей?!» — мне, как недалекой, доходчиво предоставили объяснения во время макияжа глаз.

Лизи наносила тени, говоря:

— Терпеть не могу, когда хорошие девочки встречаются с придурками. Она повелась на гору бестолковых мышц. И, как и ты, не имеет никакого понятия о том, что он всего-то хочет ее немного потрахать, так как узнал, что она девственница. Получит свое и сразу бросит. Здесь я выступаю в роли защитника слабых, так как сама могу его поиметь, как пожелаю. А потом и расстаться без пролитых слез. — проверяя ровно ли прокрасились оба глаза, она добавила еще немного светлых мазков на левое веко. — Ну, или Том немного порыдает в подушку.

Моя подруга — Лизи Стил, наследница Тру Голд. Одна из самых умных девушек, которых я когда-либо встречала в своей жизни. И этот ум проявляется не в отличных оценках, а в хитрости и расчете. Она может продумать, смоделировать и привести в действие целую цепочку событий, на первый взгляд совершенно не связанных между собой.

Уверена, я знаю далеко не о всех ее аферах. После каждого откровения я несколько дней хожу глубоко потрясенная и периодически задаю вопросы:

А как ты… Ах вот, значит, почему… И это ты…

Но никто, кажется, никогда не догадывается о ее способностях, потому что внешне она походит на спустившегося с небес ангела.

У нее от природы светлые волосы, которым Франк, ее личный стилист, каждый месяц «Придает вид побогаче» — именно так она сама говорит. Небесно-голубые глаза, обрамленные густыми ресницами. И идеальная кожа! Никаких прыщей. Ни единого покраснения. Она может тоннами поедать шоколад и оставаться совершенной. А стоит мне немного увлечься, как на следующий же день лицо покрывается красными пятнышками «привет подростковая скорбь».

— Куколка моя, мы увидимся на выходных?

Том заключает девушку в объятия, в то время как два его додика-телохранителя из футбольной команды остаются ждать в стороне.

— О, мой красавчик, — отвечает Лизи, подставляя свои губы для поцелуя. — Пока не знаю. Ты же помнишь, я говорила тебе, что … — и поднявшись на цыпочки, она шепчет ему что-то на ухо.

Мы втроем с додиками наклоняемся к парочке, наклоняя левые уши вперед. Осознаю себя причастной к компании этих громил и делаю шаг в сторону. Демонстрирую, что мне совершенно не интересно, о чем таком, чего я сама не знаю, шепчет лучшая подруга футболисту.

Додики придвигаются еще ближе — мол, тебе не интересно, твое дело, нам интересно.

— Аааа, точно, точно — поддакивает между тем Том и разочарованно кивает, когда лапша перестает литься ему в уши. — Но я так долго не смогу.

— И я! — страдальчески произносит голубоглазая. — Но мы что-нибудь обязательно придумаем.