Снежный пожар - Филлис Уитни

Одна из них находилась рядом со зданием суда, я зашла в нее, плотно закрыла дверь и набрала номер «Можжевеловой сторожки». Трубку поднял Клей Дэвидсон, управляющий. Я сразу же сказала, что меня зовут Линда Ирл, чтобы избавиться от искушения скрыть свое настоящее имя, и что звоню по газетному объявлению. Он несколько минут задавал мне вопросы. Я отвечала, что мне двадцать семь лет, работала в Филадельфии, в юридической конторе, а сейчас ищу работу за городом. Да, немного хожу на лыжах, и у меня есть опыт работы с людьми.

— Не сможете ли вы приступить к работе сегодня вечером? — отрывисто спросил он. — Мне нужна помощь — и поскорее.

Это было неожиданно, но мне не понадобилось время на раздумье. Дэвид Бойз знал, что мне может понадобиться отпуск, чтобы побыть рядом со Стюартом; я захватила с собой чемодан и дорожную сумку, потому что собиралась остановиться в мотеле где-нибудь поблизости, независимо от того, получу работу или нет. Я упаковала лыжные костюмы и привязала лыжи к верхней багажной раме автомобиля — на всякий случай. Было еще утро, и, поскольку предполагалось, что я звоню из Филадельфии, мне пришлось сказать Дэвидсону, что я смогу приехать только после обеда, — и он пожелал мне удачи.

Нравилось это Стюарту или нет, но я хотела освоиться в «Можжевеловой сторожке», собиралась взглянуть на главный дом — Грейстоунз — и, если Джулиан Мак-Кейб вернется со своим семейством домой, познакомиться с ними со всеми. И с Эмори Ольтом; сторожем. Даже если Джулиан придет к Стюарту на помощь — а у меня были причины в этом сомневаться, — я, как сторонний наблюдатель, могла узнать о происшествии больше, чем мой брат. Если кто-то подтолкнул кресло Марго Мак-Кейб, я выясню, кто это сделал. Я не могла разделить оптимистического убеждения Стюарта в том, что все автоматически образуется. Это был не первый случай, когда ни в чем не повинных людей гноят в тюрьме.

Повесив трубку, я обнаружила, что дрожу. Я постояла некоторое время в будке, пытаясь совладать со своими нервами. Необходимо научиться управлять эмоциями, если уж берусь за такое дело. Болезненное воспоминание о Стюарте, запертом за решеткой, подстегивало меня, но все же нельзя терять над собой контроль.

Прежде чем покинуть телефонную будку, я позвонила Дэвиду, рассказала ему о своем посещении Стюарта и сообщила, что собираюсь остаться здесь на какое-то время. Он говорил со мной тепло и сочувственно, и я могла себе представить, как он выглядит там, на другом конце провода — спокойный и не суетливый, с серыми, внушающими доверие глазами. Так обычно он смотрел на встревоженных клиентов, которые разуверились во всем и нуждались в точке опоры. Дела он вел солидно, и я испытывала удовлетворение, работая с ним. Мне было жаль, что я не питаю к нему более сильных чувств. Шесть месяцев назад он предложил мне выйти за него замуж, но я прямо-таки шарахнулась от него. «Когда ты начнешь жить для себя?» — спрашивал он. Но дело было не в этом. Дэвид нравился мне, но и только, а Стюарт в этот момент нуждался во мне больше, чем он.

Кое-как я скоротала время, опасаясь появиться у Дэвидсона прежде срока, и вот теперь сидела в машине рядом с высоким можжевеловым деревом, давшем сторожке свое имя, и собиралась с силами, чтобы преодолеть первое внешнее препятствие. Если оно было внешним. Клей Дэвидсон в тот день находился не дальше от Марго, чем Стюарт. Мне не терпелось с ним встретиться, и в то же время я этого немного боялась. Я не сильна в притворстве, так что лучше уж выкинуть из головы предостережения Стюарта, лишавшие меня уверенности в себе.

Как бы то ни было, времени прошло достаточно. Если мистер Дэвидсон меня уже заметил, ему может показаться странным, почему я не вхожу в дом. Я провела расческой по своим темным волосам, завивавшимся у плеч, и быстро взглянула на себя в зеркальце пудреницы. Карие глаза, совсем не такие, как у Стюарта, с густыми ресницами. Нос немного вздернут. Линия рта благородная, хотя и слишком широкая, да и напряженная больше, чем бы мне хотелось. Могу сойти за хорошенькую, но шикарной меня не назовешь. Я очень слабо представляла себе, как Должна выглядеть горничная, обслуживающая гостей после лыжных прогулок. Правда, я не испытывала особенных затруднений в общении с людьми. Но это в обычном состоянии; сейчас мои нервы были напряжены до предела. Слишком многое зависело от того, как отнесется ко мне Дэвидсон: смогу ли я понравиться и не возбудить в нем подозрений. Уже тот факт, что он никак не реагировал на мое имя во время телефонного разговора, был маленькой победой.

Я постаралась расслабиться, вышла из машины на бодрящий декабрьский морозец — хотя было не так уж холодно — и направилась, ступая по протоптанным следам, к входу в фермерский дом. Дверь была не заперта, и я вошла в маленькую комнату, обшитую сосновыми досками. Невысокая конторка отделяла кабинет от остального пространства комнаты; несколько стульев, недорогой ковер на полу, на стенах фотографии, изображавшие лыжников — вот и вся обстановка. Колокольчик на конторке приглашал меня позвонить, что я и сделала. Чтобы скоротать время ожидания, я стала рассматривать одну из фотографий. Изображенный на ней участник соревнований по слалому проносился сквозь украшенные флажками ворота трассы; над ним возвышалась гора, вокруг ног клубились снежные вихри.

— Это Джулиан Мак-Кейб, когда он победил в Аспене, — произнес голос у меня за спиной.

Я медленно повернулась, проглатывая комок в горле.

— Вы мисс Ирл? — спросил он; ничто в его тоне не указывало на то, что мое имя ему о чем-нибудь говорит. — Я Клей Дэвидсон. Рад, что вы приехали. Наши постояльцы привыкли к регулярным вечеринкам, а временная горничная уехала без предупреждения. Если вы готовы испытать себя на этой неделе, в следующий понедельник мы сможем обсудить вопрос об оформлении вас на постоянную работу.

Его нельзя было назвать особенно красивым, но он по какой-то непонятной причине располагал к себе. У меня сразу создалось впечатление, что Дэвидсон ничего не принимает всерьез. Он был лишь ненамного выше меня, а я среднего роста. На вид ему можно было дать около сорока лет. Широкие скулы выдавали славянское происхождение, чему никак не соответствовала его фамилия, а подбородок скрывался за аккуратной квадратной бородкой. Одет он был небрежно: широкие мешковатые брюки и рубашка в красную клетку. Он двигался лениво и совсем не походил на излучающего энергию лыжника. Мне не удавалось отнести его к какой-то определенной категории людей. Я недоумевала, как мог человек, явно не имевший отношения к лыжному спорту, оказаться на такой должности.

— Давайте я сперва покажу вам вашу комнату, — предложил он мне, — а потом потолкуем об обязанностях горничной. Багаж у вас с собой?