Сердце взаймы - Рой Олег

Привыкнув делиться с Гердой всем, что было у него на душе, Кай обсудил с ней случившееся, и дети решили повторить опыт. Они были почти уверены, что ничего не получится, но на всякий случай выбрали место побезлюднее: вышли из города и отошли подальше, к самому лесу. Кай слепил снежок и, бросая его, представил, как тот, летя, вертится волчком, а потом попадает вон в ту дальнюю ёлку. И когда снежок, покрутившись то так, то этак, угодил точнёхонько в то место, где от ствола отходила толстая ветка, Герда сначала ахнула: «Кай, это же магия! Ты стал волшебником!»

А потом не на шутку перепугалась.

В Фалькании, как и в других странах, время от времени рождались дети, одарённые умением колдовать, и это воспринималось как должное. Кое-кто относился к магам настороженно, но в целом они были уважаемыми людьми, а их возможности постоянно оказывались востребованы. Колдуны лечили людей и животных, предсказывали погоду и природные катаклизмы, создавали волшебный транспорт, зачаровывали здания и механизмы, чтобы те не изнашивались и служили как можно дольше. Однако возможности таких магов были врождёнными и всегда проявлялись рано, чуть ли не в младенчестве. Если же кто-то рождался обычным ребёнком, а потом вдруг начинал проявлять магические способности, это считалось недобрым знаком. Так что если бы о магии снежков Кая стало бы известно, люди, скорее всего, решили бы, что парень проклят. Ведь он только что побывал в плену у Ледяной ведьмы, которая была даже не человеческой колдуньей, а воплощением северной стужи! Не исключено, что, в лучшем случае, Кая навсегда изгнали бы из Фалькании, да и в других королевствах он вряд ли сумел бы найти себе приют. О худших же вариантах они с Гердой старались просто не думать.

Вот почему когда Кай впервые смог заставить кружить в воздухе слепленный снежок, не прикасаясь к нему и пальцем, Герда уговорила его молчать. Не говорить никому, и никому, кроме неё, не показывать своих сил. Она боялась за Кая, да и он сам опасался… И того, что его сочтут злом, и того, что их с Гердой навсегда разлучат. Потому о колдовстве Кая знали только они вдвоём, и скрывали эту тайну даже от близких людей. Бабушка, которая растила их обоих, так ничего и не узнала. Но, чем больше времени проходило, тем сильнее Кай хотел открыться хоть кому-нибудь. Слишком уж тяготила его эта ноша, слишком трудно было вечно удерживать в себе волшебную силу, которая порой, казалось, так и рвалась наружу.

И сейчас был самый подходящий момент, чтобы хоть ненадолго выпустить магию, – ведь вокруг нигде ни души, никто их не увидит. Кай скатал ещё один снежок, подбросил его вверх, и тот разлетелся на льдинки у них над головами, блестя и переливаясь в лучах вечернего солнца, словно ледяной фейерверк.

Герда задрала голову и улыбнулась, залюбовавшись этим зрелищем. «Она красивая, – подумал Кай. – Красивая, когда улыбается или смеётся, красивая и когда хмурится, но иначе. Даже глаза словно бы меняют цвет. Они голубые, когда Герда радуется и серые, когда она печальна». Он подкинул в воздух ещё один снежок, на этот раз – выше, но улыбка Герды уже померкла.

– Кажется, я вижу сани, – Герда приложила ладонь к глазам, вглядываясь в белизну того, что лишь недавно было дорогой, петляющей меж побуревших осенних лугов.

Кай тоже различил сани: высокие, в таких же тёмно-красных и серебристых королевских цветах, что и карета, запряжённые парой гнедых лошадей. Они быстро преодолели снежные заносы и оказались рядом. Ещё раз извинившись перед «господами» за доставленные неудобства, кучер запряг терпеливо дожидавшуюся лошадь в сани третьей и объявил Каю и Герде, что готов доставить их в резиденцию принца и принцессы. Герда забеспокоилась было о карете, но кучер заверил, что ничего страшного не случится, когда снег растает, кто-нибудь из слуг съездит за ней.

Кай с Гердой забрались в сани, укрыв ноги тяжёлой медвежьей полостью, и кучер, убедившись, что они устроились со всем комфортом, тронул вожжи. Лошади сорвались с места с азартным ржанием. Герда выдохнула и сжала руку Кая: она всегда недолюбливала скорость.

Сани легко мчались по снегу, снова вызывая воспоминания о Ледяной ведьме, которая однажды схватила маленького Кая и увезла прочь из родного города. Пусть её сани были волшебными, сотворёнными из обрётшей форму метели, и запряжены они были не лошадьми, а северными холодными ветрами, но невольное сходство делало зимние путешествия не слишком приятными и для Кая. К счастью для обоих путешественников до королевской резиденции было недалеко.

Она располагалась на небольшом холме, так что издали можно было увидеть, как заходящее солнце играет на пологой блестящей крыше. Вокруг самого небольшого из всех королевских дворцов был разбит роскошный парк, видимо, чтобы хоть как-то скрасить удалённость резиденции.

Сани замедлились, минуя ворота, столбики которых украшали рогатые львы – гербовые животные Фалькании, полозья проскребли по уже очищенной от снега подъездной дорожке. У главного здания гостей встретил личный камердинер принца Кристиана, одетый в те же красно-серебристые цвета, что и кучер.

– Господин Кай, госпожа Герда. Их высочества ожидают вас, – проговорил камердинер, когда Кай и Герда выбрались из саней, с такой важностью, будто принимал особ королевской крови. – Прошу, следуйте за мной.

Имя этого человека, всегда державшегося с поистине царским достоинством, крутилось у Кая на языке, но он не мог вспомнить точно и побоялся ошибиться, так что просто поблагодарил. Они прошли следом за камердинером до аллеи, ведущей вглубь парка пре резиденции.

– Ничего себе, – выдохнул Кай, когда они подошли ближе.

– Красота невероятная! – поддержала его Герда.

Издали они решили, что видят деревья и кустарники, густо усыпанные снегом, но стоило подойти ближе, как это впечатление рассеялось. На самом деле парк наполняли ледяные скульптуры. Были среди них вырезанные изо льда фантастические цветы, с лепестками столь детальными, что казались настоящими живыми растениями; были пары лебедей, словно опустившиеся на снежный покров, как на озёрную гладь; вдали виднелись не то львы, не то пантеры, изгибающие спины; были изящные лани и круторогие олени; были фигуры людей, заставших в танце, столь мастерски вырезанные изо льда, что казалось, они вот-вот оживут…

Кай и Герда шли по замороженной сказке и совершенно не удивились тому, что беседка в глубине парка превращена в ледяной замок с несколькими острыми шпилями и распахнутыми настежь резными воротами.

Кристиан и Катрина, освещённые последними лучами заходящего солнца, ждали друзей перед воротами замка-беседки. Увидев их высочеств, Кай приветливо улыбнулся, он был искренне рад встрече со старыми друзьями. Когда-то давно в своих поисках Герда натолкнулась на принца и принцессу и даже ненадолго обманулась, приняв Кристиана за Кая. До сих пор между молодыми людьми сохранялось некоторое сходство: тот же тёмно-русый оттенок волос, у обоих высокие лбы и скулы, отдалённо похожий овал лица… Но с возрастом фигура Кристиана вытянулась, теперь он был выше Кая и гораздо уже в плечах. Сейчас никто бы не спутал их, даже оденься принц в обычную офицерскую форму. Что же до принуессы, то в ней уже почти невозможно было узнать ту миловидную девочку, с которой когда-то познакомилась Герда. Облик Катрины, то, как она держалась, её золотые косы, уложенные вокруг головы, и пронзительный взгляд синих глаз лучше гербов и роскошных одеяний говорили: перед вами будущая королева. Тем не менее, ни Катрина, ни те более Кристиан, ни в детстве, ни сейчас не позволяли себе свысока относиться к другим. И особенно к Каю и Герде.

– Хорошо, что вы, наконец, приехали! – воскликнул Кристиан, пожимая протянутую руку Кая.

– Мы уже волновались, – улыбнулась Катрина, целуя Герду в щёку. – Особенно, когда началась метель. А потом и Эрик появился без кареты, просто верхом и рассказал, как вы застряли.

Кай заметил, что принц и принцесса одеты в похожие меховые плащи, под которыми была лёгкая осенняя одежда: видимо, друзья не ожидали непогоды, а возвращаться в резиденцию и переодеваться не стали.