Лаборантка (СИ) - Лётная Марина

— Даночка! Как я рада, что ты все-таки пришла! — в лаборатории раздался цокот шпилек, а мне навстречу раскрылись неожиданные объятия. Я потянулась к преподавательнице, а взгляд невольно уцепился за ее ярко-лимонного цвета когтистый маникюр, за который в университете было предусмотрено особое наказание — дежурство и перемывание всей химической посуды до тех пор, пока «разврат» не разъест щелочами, и руки химика не примут достойный этой божественной кафедры вид. — Алёна Борисовна, это очень… Неожиданно… — мы смачно обнялись, и женщина даже по-собственнически потрепала меня по голове. Я подумала мельком, что это уж точно было лишнее. — Так это вы порекомендовали меня?

— Получается, да… Я подумала, что ты будешь рада такой работе. Последний раз, когда мы виделись, ты показалась мне не равнодушной к учебе, несмотря на произвол, который творится на кафедре… И раз уж интерес сохранился даже в такой среде… — она больше ничего не добавила, мило пожав плечами, но по тому, как руководитель, все это время отмалчивавшийся, довольно оскалился, я догадалась, что подробностей и не последует, ведь все обсуждения предусмотрительно остались за моей спиной. — Что ж… Я могу узнать, что будет входить в мои обязанности? — я обвела пытливым взглядом Антона, Алену Борисовну и молчаливого строгого парня, корпящего над каждой крохотной блестящей капелькой, стекающей из трубки в приемник. Он обернулся лишь один раз, когда лаборантка набросилась на меня с шумными тактильными приветствиями. — Антон Владимирович, вы что, Дане не рассказывали? — кудрявая женщина хохотнула, прикрыв рот узенькой изящной ладонью. — Так ведь и отпугнуть человека можно… — Я подумал, что лучше Дане Евгеньевне самой увидеть, — директор снова активизировался, нырнув рукой в большой матовый ящик на стеллаже, содержимое заманчиво загремело. — Вот, понюхайте. Он раскрыл маленькую бутылочку и бережно поднес к моему носу. Сладковато-карамельный мыльный запах вызвал у меня ассоциации с миндальным гелем для душа. Я замерла под прямым лукавым взглядом голубых глаз, тщательнее принюхиваясь к съедобному аромату. — Когда я работала в вузе, на меня многие обязанности спихнули, и приходилось искать, где закупить подешевле реактивы. Тогда я познакомилась с Антоном Владимировичем — он занимался поставками химреагентов. У него может быть и нет химического образования, но он по наитию многое понимает. Так что, не обманывайся его разговорной терминологией… Но лучше сразу спрашивать, что не понятно, у меня, — Алёна Борисовна бесцеремонно забрала бутылочку из рук ухмыльнувшегося директора, закрутила крышку и вернула в ящик. — Сейчас мы работаем над отдушками. База исходных веществ, сама понимаешь, имеется. Докупили посуду, холодильники, насадки и стали экспериментировать, разрабатывать. То, что на выходе приятно пахнет, отбираем — в покупку соединения можно будет вложить деньги. Из полученных и очищенных веществ составляем отдушки. То, что начальством утверждается, уходит в производство, а там уже раскупается другими производителями косметических средств. Так что, здесь очень интересно и всегда приятно пахнет. Я неловко сплела пальцы за спиной, а Антон воинственно уложил руки на бока, не сводя небесных глаз уже с Алёны Борисовны. Выводы, завершающие её объяснения, которых так не хватало последних два дня, он подтвердил одобрительными кивками, ненароком изучая внешний вид своей ухоженной работницы, а затем неожиданно перехватил. — Только не прогуливайте учёбу. Для этого у вас будет свободный график и отдельный проект, — я попыталась разглядеть на губах директора ставшую привычной с момента знакомства плутоватую улыбку, адресованную словно лишить меня способности засыпать, но взгляд его оказался от чего-то слегка серьезным и потерянным, стремясь приковаться вновь к объемным русым кудрям.

Глава 3

Вечер при свете чуть жужжащих белых ламп прошёл за высокоградусным чаепитием в кабинете директора. Работа лаборатории приостановилась, Антон и его молчаливый собутыльник в белом халате принялись распивать золотистый напиток из припрятанных стаканов, а Алёна Борисовна пока ещё с пустой кружкой не умолкая щебетала, в какой последовательности лежат реактивы и где отыскать насадки. Останавливать женщину я не решалась, хотя с одних лишь слов запомнить столько нюансов было нелегко. Будучи ее студенткой, я и предположить не могла, сколько таится энергии в неудержимо жестикулирующих руках, обычно скромно скрещенных во время занятий.

― Наконец-то, среди наших коллег появится девушка! Ты не представляешь, я наедине с Максимом готова была плакать от одиночества. Последнее время он совсем не отвечал даже на «дежурные» вопросы. Наверное, издевается, — Алёна в очередной раз обратилась ко мне, жалуясь на своего коллегу, утешающегося от скуки телефоном. Я, не ожидая такого доверия в первые же минуты знакомства с коллективом, попыталась сделать понимающий вид.

― От ваших «как дела» можно сколько угодно отбиваться, толк-то какой? — Максим пренебрежительно фыркнул, даже не глядя на то, как дрогнули ее губы от неожиданной грубости. Директор чуть откашлялся, снисходительно осмотрев лаборанта, и принялся наполнять его стакан новой порцией. Растерянность Антона вдруг стала заметна даже сквозь непоколебимую самоуверенность.

— Максим Игоревич у нас сегодня в ударе, — Антон пододвинул источающий терпкий запах виски ближе к краю своего рабочего стола, за которым с боку пристроился лаборант, а затем небрежно отшвырнул в шкаф мешающуюся стопку папок, вдруг перейдя на более «домашний» тон. — Не пугай Дану, а то она сбежит от нас и дня не проработав…

Темноволосый обросший мужчина, скрывающий под небрежными сальными прядями довольно миловидное исхудалое лицо, упорно супился, лишь поглядывая в свой разбитый мобильник. Он выглядел неприлично молодым и безнадежно уставшим. Но на тот короткий миг, что стакан коснулся его обветренных губ, болезненное изнурение сменилось живой нетерпеливой жаждой, а в карих глазах мельком просияла быстро затухающая радость. Мне стало слегка не по себе, но неукротимое желание влиться в коллектив не давало покоя с той самой минуты, как я переступила порог лаборатории. Ну хорошо, люди бывают разные…

— Вы простите его, он совсем не такой злой, каким хочет казаться… Я его давно знаю, Максим хороший… Специалист, — Антон, чуть заметно оправдываясь, и сам второпях опустошил стакан до дна. Алёна Борисовна, казалось, поникла, но грустить долго явно не было её принципом жизни. Стоило директору обрушить своё извиняющееся внимание в её сторону, как она просияла кокетливой улыбкой, усердно въедаясь взглядом в далеко не робкого мужчину. И пусть он демонстрировал тигриные самоуверенные нравы, я не могла выдержать такого накала между начальством и подчиненной, опустив обожжённый ревностью взгляд.

Редко бывало, чтобы я, не уйдя с важного мероприятия, требующего держать марку, уже точно знала, как называется то, что меня гложило в собеседнике.

— Ну ничего, за то у нас есть вы, Антон Владимирович, — и тут я убедилась окончательно, что Алёна Борисовна раздражает меня своей женственной натурой.

Неизвестно, какой ответ увенчал эту маленькую лесть, если бы не закипевший чайник. Директор как ни в чём не бывало вынырнул из пленительной атмосферы, заключенной в стенах его пропахшего алкоголем кабинета, скрывшись где-то неподалеку в коридоре, и оставил меня словно наедине с агрессивным обаянием Алёны Борисовны. Ведь Максима с нами всё равно что не было…

— Ну что, Дана, нравится тебе у нас? Я знаю, трудно понять с ходу, но ты бы хотела работать в таком месте? И график под учёбу подстроим, и синтезы тебе знакомы. Вы, наверное, на кафедре много подобных опытов ставили, а теперь тебе будут платить за это серьезные деньги… — женщина ласково покрутила в руках пустую кружку в ожидании чая, над которым суетился Антон, и сахарно улыбнулась глядя мне в лицо, пытаясь рассмотреть, очевидно, как можно детальнее. Пропустив гадкий прилив желчи, с жаром растекшийся в груди, я постаралась гордо выпрямиться. Никогда я не страдала заниженной самооценкой, но чувство словно враждебной конкуренции, негласно зарождающейся между нами, выудило из меня неуместную закомплексованность. И ни в какую борьбу я, кажется, не вступала, но почему-то заведомо ощущала себя проигравшей.