Недетский дом - Андрей Петрушин

– А отец где? – поинтересовалась заведующая.

– Он с нами не поехал. Вот написал заявление о помещение сына в детский дом, и поехал на работу.

– Так, пошли в изолятор. Дальше не твоих ушей разговоры. – Заведующая препроводила Витю в комнату и закрыла на ключ.

– Бедный мужик, – вздохнула заведующая, рассматривая фото отца Вити на ксерокопии паспорта. – И что отец говорит?

– А что он может сказать? – Серая форма выпучила глаза. – Увез он сына из Туркмении от матери – алкоголички, когда сыну еще и года не было. Они вдвоем прожили восемь лет. Отец для него все делал. Работал на трех работах. Сначала садик выбил, потом школу. Вроде все нормально было. И учился неплохо. А тут как с цепи сорвался!

– Все они свиньи неблагодарные, – подвела итог заведующая, – ну, спасибо за подарок. Будем работать.

Оставив номер телефона отца и мачехи Вити, сотрудница органов удалилась по своим делам.

– Ну, иди сюда. Разговоры разговаривать будем, – недобро прищурилась заведующая на входившего в кабинет Витю. – Садись на стул. Галя, его на вши проверили?

В проеме двери появилось уставшее лицо медицинской сестры:

– Да, конечно. Он чистенький. Без вшей, – монотонно и без лишних эмоций лицо доложило о результатах первичного медицинского осмотра.

Обязательный осмотр заключался в измерении веса и роста, осмотра головы и кожи рук на предмет обнаружения насекомых, не занесенных в Красную книгу, определения на глаз наличия инфекции во рту. В случае обнаружения насекомых голова или тело целиком, в зависимости от вида паразита, обрабатывались специальными растворами. И никуда никому не сообщалось, если об этом не знали третьи лица, такие как учителя, воспитатели или мед. работник детского сада или школы, что было очень часто. А сообщать было необходимо для выявления возможного очага и принятия мер для его ликвидации. Но надо было бы заполнять лишние бланки, отвечать на вопросы проверяющих. А этого никому не хотелось. Поэтому в век наладонников и полетов на Марс, в детских коллективах все еще встречаются вши и чесотка. А наивные родители недоумевают, откуда у их чада из самой благополучной семьи могли завестись в волосах эти «домашние животные».

– Бьет, значит, да? Мало видно бьет. Наверняка есть за что! – громогласное утверждение заставило Витю опустить глаза под плинтус. – Ну, вот что твой отец пишет: в школу не ходит, постоянно где-то шляется, лжет сотрудникам полиции, что отец его избивает. Или избивает? – смягчив голос до притворно-нежного, спросила заведующая, наклоняясь к Вите, и пытаясь отыскать его глаза.

– Бьет он меня, – выдавил из себя Витя.

– И вчера бил? – с надеждой поинтересовалась старшая медсестра, стол которой располагался тут же.

– И вчера, – прошипел Витя. По щеке стекла крупная слеза и, разбившись возле уголка рта на два ручейка, упала на пол.

– Показывай тогда синяки. – Встав из-за стола, старшая медсестра приготовила зрение, сощурив глаза, к осмотру.

– Он меня без синяков бьет, – шепотом сообщил Витя.

– Без синяков, значит? Врешь ты все. Никто тебя не бьет. Ты это придумываешь, чтобы из дома сбегать. А когда тебя сотрудники полиции вылавливают, ты тут же на отца наговариваешь. Брехло ты. И правильно, что отец тебя сюда сдал. Ты же среди нормальных людей жить не можешь. А значит, будешь здесь жить. – Негодование переполняло заведующую. – Хватит ныть! Пошли обратно в изолятор. – И, взяв за рукав свитера, потащила Витю по коридору.

– А вы меня опять закроете? – уже без надежды, но с тоской в голосе спросил Витя, послушно волочась в указанном направлении.

– Конечно, закрою, – торжественно объявила заведующая, – а вдруг ты и отсюда надумаешь удрать? Мне потом по всему городу за тобой мотаться и отписки писать, почему мы не досмотрели за таким прекрасным мальчиком Витюшей. Нет уж! Сиди здесь под замком, и думай, как у отца прощение выпросить, чтобы он тебя домой забрал.

– Я домой не вернусь, – сказал Витя под звук щелканья замка.

Изолятор представлял собой две смежные комнаты очень небольшого размера с одним окном и туалетом, совмещенным с душем. Две железные кровати, модели которых популярны в психиатрических лечебницах, стояли в комнате с окном, одна в проходной комнате напротив туалета. Был один стол и один стул. Стены были закрашены непонятного цвета краской, слегка облупившейся возле изголовий кроватей от нервного ковыряния ноготками вновь прибывших детей долгими, страшными ночами. Изолятор больше напоминал чистилище после прежней, домашней жизни, перед переходом в иной мир. Мир без родителей, любви и домашнего уюта. Мир каждодневного унижения и выживания.

Пролежав, отвернувшись к стенке на не расстеленной кровати до обеда, Витя еще больше утвердился в своем решении не возвращаться к отцу. Но и здесь жить не вариант. Оставалась еще тетка, правда не родная. Но она тоже в последнее время стала к нему очень холодно относиться.

Молодой психолог

Инна Михайловна Конорейкина, красивая высокая девушка двадцати трех лет, прожила большую часть своей несовершеннолетней жизни в приемной семье, и, как никто другой, понимала ценность теплых, дружеских отношений между взрослыми и детьми. И вполне естественно, что после окончания школы направление получения ею высшего образования определилось психологией. Вырвавшись из опекунской семьи в небольшую однокомнатную квартирку, Инна, поступив и успешно окончив местный педагогический институт, решила всецело посвятить себя помощи таким, как она, – брошенным и одиноким. А где еще можно найти применение своим порывам, как не в детском доме. С горячим сердцем и кучей идей по улучшению жизни несчастных и обездоленных, Инна, после телефонного звонка о наличии свободной вакансии психолога, направилась в описанный детский дом. Окинув нового сотрудника быстрым, всепроникающим взглядом, директор отправила Инну в отдел кадров для оформления документов. Написав заявление, подписав у директора, сбегав через весь этаж в бухгалтерию для снятия копий с документов, и сдав копии в отдел кадров, Инна, окрыленная столь удачной возможностью реализовать себя, отправилась знакомиться со своей непосредственной начальницей.

– Проходите, не стойте между косяков, – голос начальницы показался дружелюбным, – значится, директор расширяет штат и набирает молодых и горячих сотрудников. Вы знаете, куда пришли?

После этого вопроса у Инны случилась остановка сознания, судорожно забегали мысли в затылке, хаотично предлагая ответы, и параллельно выдавая версии мотивов такого вопроса.

– Вы даже не представляете, что это за работа. Вас она касаться будет в небольшой степени. – Главная по психологии отпила большой глоток чая из замысловатой, даже для психолога с многолетним стажем, чашки.

Мысли в голове Инны дружно остановились и подняли белый флаг. Видимо, не стоит отвечать или делать выводы. Надо дождаться. Но чего?

– Так вот, – облизнув сухие губы, продолжила причина предынсультного состояния Инны, – это ад, а не работа! Вы даже себе не представляете, сколько отчетов, планов мероприятий мне приходиться писать. И никакой помощи. Ни от кого, – уже уныло протянула начальница.

Слава Богу! Мысли голове выстроились в ровные шеренги и разложились по полочкам. Но, видимо, не все.

– А работа с детьми в чем заключается? – писклявенько донес потерявший ориентацию мысли язык Инны.

– В чем? Странный вопрос. Даже неуместный. – Лицо начальницы стало серьезным и надменным. – Вы ведь закончили псих. фак., правильно?

– Да, – неуверенно выдавила из себя Инна, сомневаясь в правильности интерпретации столь неоднозначного сокращения.

– Значит, вы должны знать свои должностные обязанности. И четко их выполнять, как и все сотрудники учреждения, – и тут последовал приобретенный непонятно из каких соображений и выводов, абсолютно неадекватный вопрос – Или вы намекаете, что я только бумагу перевожу? – Благородный гнев стал наполнять красным оттенком склеры глаз начальницы. – Милочка вы моя! Если я не соберу с вас отчеты за прошедшую неделю и планы на предстоящую, я не смогу составить свой отчет и свой план. За это меня, как руководителя отдела, не погладят нигде. А сколько еще бумаг приходится заполнять. То характеристики, то консилиумы, то на письма отвечать. То ищешь, где сотрудники шляются. А заполнение отчета по количеству оказанных услуг! Это ведь ваша будущая зарплата. Если я не укажу, сколько и чего вы сделали за истекший месяц, вы на премию можете не рассчитывать. Кстати. Вот вам и первое задание. Составить план работы на следующую неделю. И возьмите список детей, которые к вам прикреплены, – начальница протянула напечатанный на неровно оторванном клочке бумаги список.

– А можно еще и образец плана? – Инна, как смогла, выразила на своем лице заинтересованность столь важным заданием.