По чужим правилам игры. Одиссея российского врача в Америке - Гуглин, Майя
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На следующий день поехали в Кливленд на афро-американский праздник. Немного похоже на нашу ярмарку: перекрыто движение на центральной улице (почему-то улица Эвклида), где-то поют, группа в национальных одеждах призывает афроамериканцев вернуться на историческую родину – в Африку, все жуют жаренную картошку, и пьют кока-колу. Покупаю своего первого игрушечного динозавра – из тех, что наводнили Америку после фильма Стивена Спилберга «Парк Юрского периода».
Кливленд совершенно не похож на Оберлин: несколько небоскребов, несколько кварталов многоэтажных домов. Но это преимущественно конторы, магазины, банки, и дома, где живет бедное черное население. Дальше начинается одноэтажная Америка. Чем богаче семья, тем дальше от центра города она живет. Озеро Эри, река Кайохога – индейские названия, места романов Купера и Песни о Гайавате.
Ужин в ресторане. Начались наши мучения с меню: масса названий, из которых неизвестно, чего выбирать. Просим заказать за нас. Не хотят: решения каждый должен принимать сам, даже если это всего-навсего выбор блюда на ужин.
Сэндвич или гамбургер? Со свининой, говядиной, рыбой, курицей? На гарнир капусту или картошку? Жареную, вареную, в мундире? Салат: морковь, цветная капуста, лук? Какой соус? Что будете пить? Что на десерт? В конце концов говоришь первое, что приходит в голову.
– Майя, теперь заказывай нам! – это мои спутницы. – Конечно, себе какое вкусное заказала, а нам гадость принесли!
Визит был организован с американской практичностью. В первый же вечер нам вручили программу нашего визита на все две недели. Каждый день был расписан по часам, включая визиты в больницы. Время приезда, кто координатор, какие отделения, кто ответственный. Участники ланча (он был обычно в больницах). Время отъезда. Кто забирает. Кто и где кормит ужином. Кто привозит домой. Эта программа соблюдалась с точностью до часа. С двумя исключениями. Первое было сделано ради лекции А.Н. Яковлева, который приехал в Кливленд с частным визитом. Читал по-русски с переводчиком (плохим), ничего нового не сказал, но мне было интересно слушать параллельные тексты с моей новой «профессиональной» точки зрения. Зал заполнили наши люди – эмигранты. Вопросы задавались довольно нелепые. Даже удивительно, насколько они оторвались от нашей реальности за несколько лет. Американцы мучились: было плохо слышно и малоинтересно.
Причиной второго отклонения от программы были мы сами. Ближе к концу поездки устали от бесконечной череды больниц, поликлиник, постоянного сопровождения, и попросили свободный день – просто походить по улицам. К тому времени мне порядком надоела роль переводчика, ведь расслабиться нельзя ни за едой, ни в гостях, ни по дороге. Поэтому я отдалилась от своих спутниц в первые же минуты свободы. Я хотела позвонить домой – накануне от папы не было условленного звонка, и я хотела узнать, все ли в порядке. Проще всего было позвонить из дома, но тогда заплатили бы хозяева, а мы и так периодически злоупотребляли их гостеприимством. Я решила быть независимой и тут же почувствовала разницу между гостем, которого водят за руку, и просто чужестранцем.
Следующие два часа я бегала вокруг телефонного аппарата, из которого, как из черного ящика, надо было неизвестно как получить папин голос. Начала с того, что зашла в отель и спросила у девушки в столе справок, как позвонить в Россию? Она с готовностью достала толстенный справочник, нашла международный отдел и выяснила, что такой страны нет. Может быть СССР? Тоже нет. Советский Союз? Опять нет.
– Как же мне быть?
– Пройдите в здание телефонной компании штата Огайо, там помогут.
Еще полчаса на поиски здания, стойка, девушка, тот же справочник и тот же результат: такой страны нет.
– Вам надо подойти к любому уличному автомату и бесплатно позвонить диспетчеру, он поможет.
Звоню.
– Я могу вам помочь?
– Да, сэр! Мне надо позвонить в город Волгоград Россия.
– Набирайте то-то и то-то, а потом код страны и код города.
Трубка повешена. Набираю еще раз.
– Я могу вам помочь?
– Да мэм! Какой код России?
– Семь.
– Благодарю вас.
Набираю. В автомате щель для денег, туда надо опускать металлические квотеры – четвертинки доллара. У меня таких монет пять. Опускаю все. Голос диспетчера:
– Куда вы звоните?
– Я звоню в Россию, город Волгоград!
– А сколько денег вы заплатили?
– Доллар и двадцать пять центов.
– Вы знаете, первая минута разговора с Россией стоит четыре доллара.
Трубка повешена. Квотеров у меня больше нет. Есть десятидолларовая бумажка. Снова к девушке за стойку: как мне разменять десять долларов на квотеры?
– Вам надо пройти в банк.
Но я же не дура – идти в банк из-за десяти долларов. Прошу прохожих – они от меня шарахаются. И я пошла кругами, покупая там пакетик чипсов за 50 центов, там мороженое за 30, там орешки за 25. Сдачу просила давать квотерами. Периодически подходила к бордюру, раскладывала кучки своих монет и убеждалась что еще мало.
Последняя банка пепси-колы, еще два квотера. Кажется, сходить в банк было бы проще и дешевле. Наконец, готово. Контрольный звонок диспетчеру, чтобы не было еще каких-нибудь неожиданностей. Набираю номер. Засовываю в щель все монеты, даже с запасом. И слышу папин голос:
– Майка! Ты откуда?
– Я из Кливленда.
И тут вмешивается диспетчер:
– Куда вы звоните?
– В Россию.
– А сколько вы заплатили? Первая минута разговора стоит четыре доллара!
– Мэм, я заплатила даже больше, у меня было десять долларов квотерами, я опустила почти все, у меня осталось 75 центов!
– Не может быть. Мой компьютер показывает 3 доллара 15 центов.
Я от растерянности опускаю в щель последние три монеты.
– А теперь сколько?
– Теперь 3 доллара 90 центов, а первая минута разговора стоит…
Папа потом говорил, что не понял, почему я позвонила ему, а разговаривала все время по-английски и с кем-то совсем другим. Кое-как я успела ему прокричать, что все в порядке, и в следующий раз я позвоню из Москвы. Вероятно от волнения я слишком быстро побросала в автомат все свои монеты, и компьютер не успел сосчитать.
Поликлиник и больниц мы повидали много, тут уж хозяева постарались: от маленькой поликлиники в Оберлине до гигантской Кливлендской клиники, которая занимает несколько кварталов и
