Приручить зверя - Дебора Райли

Или обедом.

Он был достаточно взбудоражен, чтобы вернуться к своему одинокому существованию.

Игнорируя сигнал опасности, прозвучавший в его голове, Бэйн вышел вперед, позволив лунному свету явить его затемненную фигуру.

— Как пожелаешь.

Изобелла не была глупой. На самом деле, большинство людей утверждало, что она была проклята, родившись с умом, более подходящем мужчине, чем женщине.

С того момента, как она покинула замок, она знала, что это было идиотской затеей.

В течение многих столетий Зверь изводил ее семью, беспощадно требуя старшую дочь каждого поколения. И в течение многих веков ни одному лэрду или воину ничего не удавалось сделать, кроме как глухо ворчать себе под нос и грозить кулаком в беспомощном разочаровании.

Никто не мог войти в туман, где подстерегал Зверь. Не без уверенности в близкой смерти. И даже самый ужасающий воин не был достаточно смелым, чтобы находится в темноте, когда в воздухе сгущался холод, предвещая о движении Зверя через гарнизон.

Что может сделать девушка с небольшим кинжалом в руках?

Вопрос, на который у нее не было ответа. Даже тогда, когда она, велев своей горничной возвращаться в замок, неохотно двинулась в сторону долины реки.

Единственное, в чем девушка была уверена — она не в силах наблюдать за тем, как ее отец и его воины напиваются до беспамятства, тогда как ожидаемая смерть бедняжки Кэтрин все приближалась.

Зубы Бога, она не была трусихой. Пусть другие прячутся и возлагают на судьбу ответственность за смерть Кэтрин.

Она, по крайней мере, постаралась бы спасти сестру.

И только из-за слабой надежды на то, что Зверь споткнется или что-то остановит его, она проигнорировала сильный холод в воздухе, от которого по ее коже побежали мурашки. Логово было недалеко от замка. Могла же она сохранить остатки своего мужества, преодолевая это короткое расстояние?

Постоянно напоминая себе, что надо дышать, Изобелла не обращала внимания на неприятное чувство, что за ней наблюдают. До тех пор, пока не вошла в темный лес.

Оно появилось вовсе не потому, что она смогла услышать злоумышленника. Или заметила его скрытое в тени тело. Это было ощущение большой угрозы, зародившееся глубоко в ее сердце.

Отойдя слишком далеко от замка, и не имея возможности позвать на помощь, Изобелла была вынуждена остановиться на маленькой полянке, где она могла бы попытаться прогнать незнакомца прочь.

Это был разумный план.

Пока злоумышленник не вышел из-за деревьев.

Страх, скребшийся у нее в животе, внезапно сменился острым недоверием.

Она могла поклясться всеми святыми, он был…

Красивым.

Гораздо выше ее отца, считавшегося довольно сильным мужчиной, он был худощав и мускулист под шелком своего плаща. Его волосы цвета воронового крыла, падающие ниже плеч, блестели в лунном свете. Лицо было угловатым с безупречной ровной алебастровой кожей и чертами, которые заставили ее дыхание сбиться. Возможно, его лоб был слишком широк, а губы чересчур чувственно полными, но такие мелкие недостатки отнюдь не портили общее впечатление неземной мужской красоты.

Сглотнув комок, застрявший у нее в горле, Изобелла, наконец, заставила себя встретить его настороженный пристальный взгляд. Ее сердце пропустило еще один удар. О, никогда за всю свою жизнь она не встречала таких глаз.

Серого цвета, они блестели словно закалённая сталь от горевшего в них холодного огня. И такие же безжалостные.

Красивый мужчина, шепнуло ей подсознание, но и опасный.

Возможно, столь же опасный, как и сам Зверь.

Угрожая кинжалом, Изобелла заставила себя перевести дыхание.

— Кто вы?

— Идущий мимо путник, — шепнул он бархатистым и необычайно мелодичным голосом.

Он был не из клана ее отца. И не из другого воинственного клана. Не с этими темными волосами и странными серебряными глазами. Но в тоже время, он знал слишком много, чтобы быть простым путником.

— Я не верю вам.

— Нет?

— Путник не пройдет через земли Фостер, не остановившись в замке, чтобы сыскать благосклонность моего отца.

— Благосклонность? — его глаза блеснули опасным огнем. — Я не ищу благосклонности человека. Я иду там, где я хочу, и никто не смеет вставать у меня на пути.

— Вы очень уверены в своей храбрости рядом с простой девушкой. Я сомневаюсь, что вы были бы настолько же храбры, если бы тут появились воины моего отца.

Смоляная бровь изогнулась, когда он плавно приблизился к ней.

— Если воины твоего отца появятся, они умрут.

Она сжимала рукоять кинжала с такой силой, что ее пальцы побелели.

— Отойдите, или, клянусь, я пущу вам кровь.

Он бросил быстрый взгляд на острый кинжал, а потом потянулся и небрежно выбил его у нее из рук.

— Не надо угрожать мне, девчонка, — Он стоял так близко, что Изобелла была вынуждена поднять голову, чтобы взглянуть на него. При лунном свете он казался таким красивым, что захватывало дух. Когда он протянул руку, чтобы взять выбившийся из ее прически локон, лежащий на ее щеке, во рту у Изобеллы пересохло, и ее сердце пропустило несколько ударов. Она сказала себе, что это все из-за страха. Какая разумная девушка не была бы напугана? Но также было и легкое волшебное покалывание, сбежавшее вниз по ее позвоночнику, и не имеющее ничего общего с ужасом.

— Ты не похожа на Фостеров. Я не видел подобных волос. И глаз, которых поцеловало золото. Это необычно.

Она с трудом сглотнула.

— Если вы намекаете, что я внебрачная дочь…

— Разве я не говорил тебе, что чувствую запах крови твоего отца. Нет, ты — Фостер, тем хуже, — его пальцы скользнули по ее щеке, чтобы задержаться у основания шеи, где бешено бился пульс. — Но красивая, не смотря на все твои прегрешения.

В этот щекотливый момент Изобелла опасалась, что у нее могут подогнуться колени. Его тело было невероятно холодным, но не было ничего охлаждающего в том обжигающем жаре, что охватил ее при его легком прикосновении. Это было похоже на удар молнии, и Изобелла прикусила нижнюю губу, чтобы сдержать стон.

Кости Святого Марка, Изобелла Фостер, не будь тупицей — строго упрекнула она себя. Этот человек, очевидно, враг ее отца.

Он мог находиться тут, чтобы взять ее в плен и требовать за нее выкуп. Или, чтобы обесчестить ее. Или даже убить.

И все, что она была в силах делать, это трепетать от его мужского начала.

Она, оказывается, была плохим воином.

— Вы слишком смелы, путник, — прошипела она.

— Я чувствую, как у тебя участился пульс. Ты напугана?

— Нет.

— Скажи мне, что ты ищешь в темноте.