Ракеты стартуют с моря - А. Запольский

Смысл идеи вооружения подводных лодок баллистическими ракетами заключался в том, что соединение боевых свойств этих кораблей и абсолютно нового для них оружия не только дополняло и расширяло боевые возможности каждого, но и позволяло создать совершенно новый класс кораблей – подводных ракетоносцев, способных решать несвойственные ранее подводным лодкам стратегические задачи.

Если раньше главной задачей подводных лодок, вооруженных торпедами, было нанесение ударов по кораблям и судам противника, для чего приходилось сближаться с ними на дистанцию прямой видимости, то теперь, при наличии на борту баллистических ракет, появилась возможность поражать еще и наземную цель, удаленную на сотни и тысячи километров, причем ударная мощь нового ракетного оружия была, во много раз больше прежнего, торпедного.

В свою очередь, ракета, размещенная на подводной лодке, приобретала подвижную стартовую позицию, обладающую способностью широкого маневрирования в горизонтальной и вертикальной плоскостях, значительной скоростью хода, большой автономностью плавания, огромным радиусом действия. Все это в целом способствовало скрытности, а следовательно, и меньшей уязвимости такой позиции. Большая дальность полета ракеты увеличивала площадь районов возможного развертывания подводных лодок – носителей ракет, что должно было усложнять их поиск и обнаружение. Идея была, конечно, понята главным конструктором С. П. Королевым, однако и сложность ее реализации – тоже. Ведь условия боевого применения и повседневной эксплуатации баллистических ракет на подводных лодках не имели ничего общего с наземными.

Не вдаваясь в подробности, достаточно выделить несколько проблемных вопросов, дающих представление о сложности поставленной задачи.

Прежде всего надо было разместить ракетные шахты диаметром одного порядка с диаметром прочного корпуса лодки к при этом сохранить не только традиционные архитектурные формы, но и все тактико-технические свойства, присущие этому классу кораблей.

Далее, следовало осуществить ориентацию ракеты на цель и стрельбу с качающегося и движущегося основания. Ведь в наземных условиях ракета перед стартом устанавливалась строго вертикально и ориентировалась в горизонтальной плоскости на цель с геодезической точностью.

Поскольку в боевых условиях заранее неизвестно время ракетной атаки, должно быть обеспечено поддержание ракетного оружия в постоянной готовности к пуску ракет в течение всего срока автономного плавания.

Нужно было надежно удерживать ракету на столе пусковой установки до старта и освобождать ее в момент запуска двигателя, исключив при этом разрушение выдвижных устройств и корпусных конструкций лодки от воздействия газовой струи.

Не менее важным было снижение до минимума времени предстартовой подготовки. И, конечно, что уже само собой разумелось, при хранении заправленной компонентами топлива ракеты в шахте в аварийных ситуациях, в боевых условиях необходимо было гарантировать безопасность личного состава и лодки. Даже из этого далеко не полного перечня вопросов было видно, что предлагаемая работа выходила за рамки опытно- конструкторской разработки.

Однако наши энтузиасты пришли не с пустыми руками. На основании результатов предварительных проработок они предложили возможные реальные варианты решения этих задач.

Наряду с серьезными техническими трудностями существовали еще и препятствия идеологического характера. В первую очередь, необходимо было убедить военные инстанции в целесообразности и наличии возможности создания нового вида морского вооружения, внедрения новых способов использования подводных лодок и в связи с этим постановки новых задач. А новое, как известно, воспринимается не сразу и не всеми.

В книге "Введение в ракетную технику", изданной в 1956 году, ее авторы В. И. Федосьев и Г. Б. Синярев очень осторожно оценивали возможность использования баллистических ракет в морских условиях: "Баллистическая ракета представляет собой тяжелый и громоздкий аппарат, требующий сложного и транспортного и пускового оборудования. Вследствие этого такие ракеты трудно применять на морских судах". Книга эта рецензировалась известным в ракетостроении ученым, давним сподвижником С. П. Королева Михаилом Клавдиевичем Тихонравовым. Обратим внимание на то, что здесь речь шла о морских судах вообще, а не о подводных лодках, где условия для применения ракет должны казаться и вовсе неприемлемыми.

Если существовало такое мнение у специалистов, знающих ракетную технику не понаслышке, то чего можно было ожидать от тех, кто не имел о ней никакого представления.

Неудивительно, что скептиков в военной среде в тот период было более чем достаточно. А сам факт, что впервые стратегическую задачу для флота выдвигали "технари", вызывал в высоких сферах отрицательную реакцию. Словом, "зеленый свет" зажигать не торопились, лишь тускло горел "желтый", свидетельствующий о равнодушии многих к этой новой и необычной идее.

Как вспоминает П. Н. Марута, тогда начальник группы 4 Отдела ВМФ, при посещении вышестоящих инстанций он нередко встречал непонимание. Но Павел Никитич, толковый, прямой и независимый, смело отстаивал эту идею в высоких инстанциях как военного, так и промышленных ведомств. За свои убежденность и принципиальность был известен, уважаем и имел доступ в организации этих ведомств. Он настойчиво продолжал добиваться согласования и подписания подготовленных им документов, имеющих одну цель – начать работы по вооружению подводных лодок баллистическими ракетами.

В рождении этой темы заметную роль сыграл заместитель главкома ВМФ по кораблестроению и вооружению инженер-адмирал Николай Васильевич Исаченков, кстати, тоже "технарь". Оказывал всяческую поддержку и адмирал Лев Анатольевич Владимирский. Оба неоднократно встречались с С. П. Королевым.

Необходимо отметить, что П. Н. Марута не оставался в стороне и принимал самое активное участие в рассмотрении технических вопросов у С. П. Королева. Отстаивая свое мнение, мог и не согласиться с ним и даже поспорить.

Разногласия между ними были по возможным способам старта. Военные предлагали осуществить подводный старт с запуском двигателя в шахте. С. П. Королев опасался, что от резкого повышения давления и температуры в шахте ракета может разрушиться и не выйти из нее. П. Н. Марута же считал, что процесс будет быстротечным и неопасным, так как на ракету будет действовать не только сила тяги, но и давление газов, образующихся в подракетном пространстве.

В ОКБ-1 без привлечения моряков был поставлен эксперимент с запуском двигателя ракеты, закрепленной в шахте, и она сгорела. П. Н. Марута прямо и нелицеприятно, без стеснения в выражениях, высказал С. П. Королеву по этому поводу свое мнение, смысл которого заключался в том, что некорректная постановка эксперимента (с закреплением ракеты в шахте) и не могла привести к иному результату.

Возмущение П. Н. Маруты было вполне понятным, потому что отрицательные результаты этого эксперимента могли поставить под сомнение саму идею вооружения подводной лодки ракетами, которая только начинала приобретать признание. Ответная реакция была в духе Сергея Павловича.

Однако Павел Никитич, поднаторевший в спорах и привыкший к ударам в борьбе за интересы флота, не дрогнул, и конфликт развития не получил. Стойкость П. Н. Маруты была объективно оценена. С. П. Королевым: неподатливость оппонента, а тем более правого, была по нему, в его стиле. Отношения между ними остались нормальными, без обид.

Знаменательно, что П. Н. Марута оставался несгибаемым первопроходцем при создании новых ракетных комплексов и двадцать лет спустя. Не случайно главнокомандующий ВМФ адмирал флота Советского Союза С. Г. Горшков предложил именно его включить в руководство наземными и корабельными испытаниями совершенно необычной по способу боевого использования баллистической ракеты. И на этот раз П. Н. Марута проявил свой бойцовский характер и выполнил всю программу двух этапов испытаний с положительными и ожидаемыми результатами.

Не сразу, не с первого захода удалось убедить Сергея Павловича согласиться на эту работу. Однако не последнюю, по-видимому, роль здесь сыграли увлеченность военных моряков и даже, если хотите, их одержимость идеей. Эти качества, близкие и понятные Сергею Павловичу, не могли оставить его равнодушным. Но главным, конечно же, были их веские технические аргументы.

Вспоминает один из пионеров морского ракетостроения генеральный директор НИИ КП Вячеслав Павлович Арефьев: "Нужно отдать должное изумительной способности Н. Л. Сулимовского грамотно и доходчиво излагать особенности использования оружия и методично убеждать представителей промышленности и ВМФ на всех уровнях в реальности задуманного. Я учился на его выступлениях, как надо уметь отстаивать свои позиции. Прозорливость и убежденность Н. Л. Сулимовского, думаю, были одной из причин свершения "первого в мире" события".