Запретный город. Избранные стихотворения - Андрей Козырев

«У каждого свой Бог…»

У каждого свой Бог.У каждого свой Суд.Но люди из всех эпохСудьбы на Суд несут.

У каждого свой ад.У каждого свой рай.Повесься иль будь распят —Изволь, поэт, выбирай!

Осина, цикута, крест,Отрава, петля, костёр…Одна нам благая весть:Не нам завершать сей спор —

Спор памяти и судьбы,Спор ада и горних сфер…Рабы мы иль не рабы?Чья лучше – из сотни вер?

Уверуй, трудись, молись,Воскресни, опять умри…Но тянет благая высь,Но манит огонь зари!

Мы ищем в беде побед,Плывём по теченью спин…У каждого – личный свет.А мрак, он на всех – один.

Секс на пляже

Падежи

Ты – имя всех моих надежд.Я – именительный падеж.

А ты – на новом рубеже —В родительном живёшь уже.

Бог копит в небе благодать,Чтоб дательным за всё воздать.

А я – творю, пишу, строчу,Творительный падеж учу.

Винительный падеж забудь:Он – лишь для потерявших путь.

Предложный предлагает намВзойти по строчкам к небесам

И сотворить там падежиДля языка любви без лжи:

Искательный, сиятельный,Растительный, любительный,

Старательный страдательныйИ славный наградительный,

Печальный умирательныйИ вечный воскресительный!

Язык любви – блистательныйИ мироповелительный!

Романс

Не злясь, не измеряя силы,Упасть в любовь, как в бархат лож…А из любви, как из России,Кривой дорогой не уйдёшь.

Ты – чистая, святая, злая,Своей не знаешь высоты…А я – ошибка, но такая,Какой гордиться будешь ты.

Да! На каких-нибудь полночи,На полсудьбы, на полчасаЯ стану морем, – ты же хочешьВзметнуться чайкой в небеса?

Я – только черновик твой смутный.Но нам друг с другом повезло:Тебе в моих стихах уютно,А мне во снах твоих тепло.

Перетекает небо синьюИз глаз твоих – в мои глаза…А из любви, как из России,Одна дорога – в небеса.

И сердце застучит, встревожась,И пробежит по коже дрожь:Пусть из судьбы уйти ты можешь —Из снов моих ты не уйдёшь!

Валерии Руди

Мне грустно, Валерия Руди, что лето свершилось,

Что сны отоснились, что сказкам приходит конец.

Отсияла своё сирень и увяла жимолость,

Не отперт волшебный – приснившийся нам – ларец.

Крепнут яблоки, алые, спелые, —

августа рыжебрового дети.

Как жаль, что мы своё яблоко, райское, не уберегли…

Как повеет в окошко вечером разбойный ветер,

Как начнет своё вечное раз-лю-ли-лю-ли…

Он тебя тёплыми ладонями чуть коснётся,

Он припадёт к твоему правому, пульсирующему виску —

И в твоих волосах захохочет детское солнце,

Как мальчик, бегущий к морю по обжигающему песку!

А ты знаешь, жизнь – она крепче чая с малиной,

В ней не только уют и игра…

Знаешь, вдруг пробегает дрожь —

И на сердце так разбойно, свежо, соловьино,

Что верится, плачется, а отчего – не поймёшь…

А помнишь, помнишь – мы рядышком в театре садились,

И пробегало по телу тайное, плачущее тепло,

И глаза незаметно, как воры в ночи, сходились,

И пальцы вздрагивали,

как птичье встрепенувшееся крыло…

Не сбылось! Не стало общим – нашим – небо,

Валерия Руди!

Расточились, зря пропали из ларца сказочные дары.

Розовые кони ржут, пенят медные, в яблоках, груди,

И под кожей, напрягаясь, перекатываются шары…

Нас вместе несли по свету эти розовоокие кони,

Вместе нам пели сказочные, золотогрудые соловьи…

Мне грустно, что другому в крепкие, гордые ладони

Отдала ты детские руки свои!

Другому ты доверяешь свои обиды, победы и беды,

Другой заселяет, как дом уютный, твои мечты…

Какие дороги меряют твои узкие кеды,

Кому принадлежит то небо, на которое смотришь ты?

Теперь по нашим дорогам, асфальт копытами пробуя,

Цокают скушные будни, точно в старом каком кино.

А небо, оно – у каждого своё, особое,

А у нас оно было общее – только давно, давно…

После – всё было у нас, только неба – одного на двоих —

не хватало.

Да! Разве счастье бывает – взаправдашнее, всерьёз???

И для кого же ты, юная, расплескала

Рыжее золото улыбающихся волос?

Не хватило тогда мне силы, и мужества, и тепла…

Не бывает в жизни такого, чтоб от счастья любовь бегала!

Было всё. Было солнце, и небо, и сны. И любовь – была.

Только нас с тобою, Валерия Руди, на свете, похоже, —

не было.

Стихи в честь Настасьи

…Анастасия,

Дура в лентах, серьгах и шелках!

Павел Васильев.

Дней июньских щедрая награда —Долгая вечерняя прохлада.Город спит, хотя ещё светло.Берег Иртыша, улыбки, хохот,Заводской далёкий дым и грохот,Ветреное летнее тепло.

В переулках делается тише.Яблочный закат лежит на крышах,И хмельна густая темень рощ.Ангелы, которых мы вспугнули,В синеву взмывают, словно пули,И летит черёмуховый дождь.

Вот теперь, в черемуховой вьюге,О тебе, Настёна, о подруге,Речь я издалёка заведу.Не суди меня, подруга, строго, —Даже если я скажу немного,Может, очень далеко зайду…

Речи о тебе вести непросто.Эта тема только мне по росту, —Ты уж не мешай, не прекословь.Вижу я, как ветрено и зыбкоВ уголках у губ дрожит улыбкаИ лукаво изогнулась бровь.

Целый год, – а это, друг, немало, —Мы корпели вместе над журналом.Сух и глух литературный дух…У меня, не правившего строки,До сих пор горят румянцем щёкиОт твоих весёлых оплеух.

Дикая моя филологиня,Слушаю тебя я, как разиня,Строфикой банальною греша.Я, как царь Кощей, над рифмой чахну,Но порой, измученный, как ахну —До чего же, стерва, хороша!

Хороша, как молния шальная,Хороша, как исповедь хмельная,Глаз суровых тьмою и огнём.Хороша, как слепнущие звёзды,Хороша, как этот пьяный воздух,Выносящий мозг одним глотком!

Не смотри, родная, лоб нахмурив.Может, ты сочтёшь, что балагурю,Только знаешь, – это всё всерьёз.По твоей улыбке вниз стекаю,Контур ветра ясно ощущаюПо движению твоих волос.

Был я князем – стал отныне нищим.Ветер твой гудит над пепелищем.Отчего с тобой мне повезло?Медленно вышёптывает ветерЭту поступь, легче всех на свете,Этих пальцев смуглое тепло!

Отчего милы мне, хоть и грубы,Нежно обзывающие губы,Теплота зарозовевших щёк?Ничего я, милая, не скрою:Просто я, наверно, был с тобоюВ дни, когда нас не было ещё!

Стали мне дороже эти речи,Эти руки смуглые и плечи,Эта россыпь шуток по судьбе…Будь твой взгляд ещё стократ суровей —Капля света в капле тёплой кровиБудет вечно помнить о тебе!

Этот вечер выдался на славу!Ямки на щеках дрожат лукаво…Я от этих ямок во хмелю.Я сейчас, – но это между нами, —Вижу не глазами, а губами,Очень ясно вижу, что – люблю.

Ты молчи, молчи, не возражай мне!Чувство хорошо, когда бескрайне,За него тогда я всё отдам!Милое чудовище, Настасья,Дай мне только прикоснуться к счастью,К смуглым и обветренным щекам!

Это чувство вечно – вот досада!Снова нет с ним никакого сладу,Снова буйна и упряма кровь…Нет ему конца и нету краю…Я сто раз его, как храм, взрываю,Но он восстаёт из праха вновь!

Много раз, к высоким чувствам строгий,Я нырял в лирические строки,Измерял собой их глубину…Может, позабыть тебя и легче…Только вечность после нашей встречиСтала глубже – на тебя одну!

Может, кто-то – там, на белой туче, —Мне послал сей стих, как дождь летучий,Чтоб в него я окунулся вновь,Чтобы полнокровно, полновесноЗабродило песнею чудеснойНебо, опрокинутое в кровь?

Всё, что было, всё, чего не стало, —Всё июньским ливнем отблистало.Слаще мёда стала даже боль.Время лечит, раны – отболели!Сладкой истиной в весёлом телеНынче напоить меня изволь.

Я такой любви хотел, – до гроба,Чтоб – до слёз, до крови, до озноба,Чтобы всё – взаправду, всё – всерьёз,Чтоб горела в небесах над нами,Встречами, разлуками, путями —Вкрадчивая соль сибирских звёзд…

Строго смотришь ты – и я смолкаю…Ожиданью нет конца и краю,И в крови сожжённой – только тишь…Но – ликующим стихотвореньемНад моим позором и паденьемТы звучишь, – звучишь, – звучишь, – звучишь!

Лопнув, словно нерв, струна хмельнаяВзвизгнет, вены мне перерезая,Только «нет» сорвётся с милых губ, —Сразу искренностью, жгучей, жаркой,Красной, горькой, нестерпимо яркойВ солнечных лучах зальёт мой труп…

Ангел мой, душа, Анастасия,Не печаль глаза свои лихие,Просто посмотри – и улыбнись.Просто лето бродит в наших жилах,Мы ему противиться не в силах,Это чувство и зовётся – жизнь!

Просто лето бродит в наших жилах,В наших строчках – глупых, тёплых, милых,И темени хмельных весёлых рощ.Пусть же эти строки, лета краше,Прозвенят светло над жизнью нашей,Как слепой черёмуховый дождь!

Секс на пляже