Несуществующее настоящее (сборник) - Артур Алехин

„Что?“ — читалось на лицах всех троих.

— Не стреляет, — усмехнулся Женя. — Я наставил его в свою сторону… Не на себя, просто в свою сторону, и проверил. — Все трое продолжали смотреть на него, не понимая. — Да что вы так смотрите? Если ситуация подстроена под меня, неужели не понятно, что я тут центр, а вы — прилагающиеся. — С этими словами он бросил пистолет Алексею, очевидно, предлагая ему попробовать выстрелить.

Алексей поднял пистолет, аккуратно навел в сторону Евгения, целясь наверняка мимо, если вдруг пистолет выстрелит, и нажал на курок. Ничего не произошло. Он повторил еще несколько раз, ничего не случилось. Затем Евгений протянул руку, Алексей дал ему пистолет, он нажал на курок, целясь в сторону, раздался выстрел. Снова возникло молчание.

— Я не собираюсь никого убивать, — внезапно заявил Евгений. — Вероятно, мы тут на некоторое время, рано или поздно мы вернемся каждый в свою жизнь. Это, видимо, проверка. Сектант каким‑то образом все это устроил и хочет доказать мне, что я погорячился.

— А ты погорячился, заявляя, что смог бы убить „неправильных“? — с опасением спросил Алексей.

— Если вы нормальные люди, если вы не уроды, не извращенцы и не отморозки, я не трону вас!

На этом беседа закончилась. Около часа все четверо лежали на песке молча, переваривая все, что с ними случилось только что.

— Ну, и что будем делать? — вдруг спросил Алексей.

В этот момент они услышали какой‑то гром, доносящийся с острова. Василий быстро подскочил, взял бинокль и стал смотреть. Люди на скалистом острове соорудили нечто вроде лодки, но они не могли спуститься вниз, это было невозможно. Скала была очень высокая и неровная. Они посадили несколько человек в лодку, привязали к ней веревку и стали спускать аккуратно вниз. Лодка шаталась из стороны в сторону. Люди что‑то кричали, скандировали, в толпе был очевидный ажиотаж от происходящего. Как вдруг на половине пути веревка оборвалась, и люди, сидевшие в лодке, вместе с ней упали вниз на острые скалы. Упали и погибли. Толпа резко замолчала, развернулась и скрылась из виду.

— Что это за люди? — обратился Алексей с вопросом к Евгению.

— Не знаю, — честно ответил Женя.

— А что будем делать? — снова повторил вопрос Леша.

— Ничего, сидеть и ждать. Кстати, только мне не хочется есть и пить, или всем? — ответил и тут же спросил окружающих Евгений.

Все переглянулись, и Алексей дал ответ за всех:

— Видно, всем не хочется.

Далее каждый занимался своими делами. Кто‑то прогуливался по острову, кто‑то пытался заснуть, кто‑то купался в море. Евгений периодически погружался в свои мысли: „Ну, вот она — та самая идеальная ситуация. У меня в руке пистолет, я могу убить, и мне за это ничего не будет, и я могу в придачу к этому читать мысли. Вот это да! Вот это сектант, так сектант! Понятно, на самом‑то деле, что никакой он не сектант и даже не пророк, а кто‑то выше, наверное. Сколько, интересно, мы тут будем сидеть? Интересно, смогу ли я убить кого‑нибудь или нет? Если будет за что, то смогу. Это, наверное, проверка. Я всегда хотел очистить общество, ну вот, одно дело — говорить, другое — действовать. И я сделаю, если будет за что, сделаю. Я предан своей идее“. Его мысли перебил вопрос Василия:

— О чем думаешь, Жень?

— Ни о чем, — автоматически ответил Женя, — так, о своем.

— О своем ты думать не можешь, — продолжил диалог Василий, — теперь у тебя есть мы, Женя, теперь твое личное — это мы. Я знаю, какие искушения тебя сейчас одолевают. Поверь мне, я не глупый старик, я всегда был мудрым и таковым остался. Это, возможно, для тебя звучит банально, но тебе необходимо отличать бессмысленные фразы окружающих от настоящих осмысленных слов. Ты не умеешь этого еще делать, а потому можешь наделать глупостей.

— Не учите меня жить, Василий. Вам больше лет, чем мне, но это не значит, что вы умнее. Вы старее, всего лишь старее, — в своем стиле спора грубо и резко ответил Женя.

— Знаешь, сектант был прав, иметь идею и стремиться к ней, это еще не все. Еще нужно очистить путь к идее от побочных эффектов.

— Если вы, Василий, адекватный человек, вам нечего бояться. Все равно ведь уговоры не помогут, вы же сами чувствуете.

— Я чувствую, Женя, что ты можешь убить невиновных, — откровенно сказал Василий.

На этом их разговор был окончен. Наступила ночь. Казалось, что в атмосфере происходящего витает какая‑то недосказанность. На самом же деле, всем все было понятно. Пистолет у Евгения, стрелять может только он, и ему решать, кто умрет, а кто будет жить. И сколько это будет продолжаться, никому не известно, даже потенциальному палачу. Перед тем, как все заснули, Василий задал еще один вопрос Евгению:

— Жень, а почему ты не читаешь наши мысли?

— Вы меня провоцируете? — культурно, но угрожающе спросил Евгений. — Скажите спасибо, что не читаю…

На этом день был окончен. Наступил следующий день. В этот день Алексей проснулся раньше всех, но никого не будил. Теперь же это не имело смысла. Вскоре проснулись и остальные. Никто ни с кем толком не разговаривал. Разве что Алексей с Василием, и то на какие‑то отвлеченные, так называемые „легкие темы“. В районе 13:00 на соседнем острове вновь послышался шум. Василий взял бинокль и стал наблюдать. Каким‑то молчаливым, негласным советом решилось, что именно Василий будет всегда смотреть в бинокль. Люди на острове вновь ликовали, бодро что‑то кричали, и вновь в толпе присутствовал ажиотаж. Василий увидел, как стоит мужчина, который по замыслу должен был разбежаться и прыгнуть в длину с края настолько, чтобы перелететь скалы и нырнуть в воду. А далее, видимо, поплыть к ним. Прыгающего подбадривали, накручивали, скандировали ему, во всем этом чувствовался настоящий командных дух. И вот человек разбежался, прыгнул и… упал на скалы. Он не долетел довольно много, даже если бы он прыгнул метров на пять дальше, он бы все равно разбился. Толпа вновь замолчала и скрылась с глаз Василия и других наблюдателей.

— Господа, — сказал Евгений, — теперь я слышу ваши мысли автоматически, периодами, но не специально.

— Здорово, — произнес Алексей.

Хотя на самом деле это было далеко не здорово, и все это понимали. Потому что они не знали Евгения и не знали, что для него „нормально“, а что — нет. Они только знали, что он сможет убить „ненормальных“, и успели понять, что своей идей он предан глубоко.

Прошло еще несколько часов. Все четверо находились неподалеку друг от друга. Алексей сидел лицом к морю, вытянув ноги так, что волны касались его стоп. Он смотрел на скалистый остров. Люди там разожгли огонь и сидели вокруг костра. Алексей вдруг понял, что хотел бы попасть туда. Им там хорошо, там они — команда. А тут, тут не понятно что. Василий лежал и смотрел на звезды. Точно в таком же положении находился Андрей. Евгений же сидел спиной к морю.

— Я смотрю, чем больше времени проходит, тем больше вы не можете притворяться. Да, Алексей?

Алексей не ожидал ничего подобного и непонимающе, с некоторым испугом, обернулся в сторону Евгения. Однако испугался он не того, что может что‑то произойти, а внезапности. Василий же продолжал лежать, не шевелясь, не реагируя на сказанное. Василий производил впечатление человека, который не делает ненужных движений напрасно. Андрей, будучи подростком, конечно же, заволновался и с интересом начал наблюдать за происходящим.

— О чем ты? — спросил Леша Евгения.

— О том, о чем ты думал, сидя у моря. Только не о компании людей на острове, а о том, о чем ты думал до и после этого.

Алексей терпеть не мог, когда кто‑то начинал такие, как он называл, „заходы издалека“. Он стал откровенно раздражаться:

— Слушай, если ты думаешь, что у тебя пистолет и ты можешь устраивать тут всякие игры, то ты ошибаешься. Мне плевать на тебя. Хочешь меня убить ни за что — убивай. Я тебя умолять не буду, понял? А если есть, в чем упрекнуть, то делай это ясно и понятно.

— Ясно и понятно? Как скажешь. Андрей, — не поворачиваясь спиной ни к одному из троих человек, обратился Евгений к подростку, — тебе нравится Алексей?

— В каком смысле? — испуганно спросил Андрей.

— Ну, вот Алексею ты нравишься. — Евгений наконец повернулся ко всем лицом. — Он вот сидит и представляет, как имеет тебя, как ты его орально удовлетворяешь и как ты ему замещаешь женщину во всех смыслах.

Услышав сказанное, Андрей почти что побелел. Он не знал, как себя вести, что делать и как реагировать. Алексею стало очевидно стыдно, однако он не сдал позиции.

— И что такого? Это всего лишь мысли, всего лишь фантазии. А ты никогда не фантазировал, что убиваешь кого‑то или делаешь что‑то запретное или аморальное? Представлять — не значит делать. Ты расскажи не элемент фантазии, а все целиком тогда уж.

Алексей был уверен в своей правоте. Не дождавшись комментариев Евгения, он продолжил: