Воспоминания вперемешку - Лина Черникова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я видел горные хребты
Причудливые, как мечты.
(Эти строчки из "синей книжки" М. Ю. Лермонтова знал весь наш 3, а потом и 4 класс, потому что Аркадий Яковлевич много раз читал нам «Мцыри». Да какие там строчки, мы незаметно выучили наизусть всю поэму.)
А-а-а-а… Мы с Зинкой заорали и обхватили друг друга руками – это в очередной раз левые колеса нашей машины лихо проехались по самому краю дороги и камешки гулко запрыгали вниз. Страшно сказать, куда.… Еще не раз мы невольно вскрикивали и крепко зажмуривались.
А как разминуться на нашей дороге двум машинам? Случались на ней более широкие места. Наш шофер останавливался и прислушивался, не идет ли навстречу машина. А иногда мы слышали гудок за поворотом, тогда наш водитель тоже сигналил, оба парня выходили из машин и договаривались, кто из них проедет первым. Было и так: мы долгонько пережидали, когда пройдет неспешная отара овец.
Во время таких передышек от напряженной езды мы с Зиной готовы были петь от радости, что увидели такую неприступную красоту. А еще удивлялись, как люди смогли укрепить на скалах столбы, протянуть провода, значит, в редких аулах над нашими головами есть свет.
Наконец, речка слева в пропасти стала приближаться, ущелье уже не такое глубокое, дорога шире и вот мы уже катим по берегу Аргуна. Вода все равно "громкая", быстро перескакивает через валуны, но это уже наша привычная горная река и мы спокойно отдыхаем. Какое блаженство – дышать и речкой, и горами, и ничего не бояться. И вскоре показалось довольно большое село в широком ущелье. Сверху небо, а вокруг высоченные горы.
– Вот и приехали, – весело прокричал шофер. Итум-Кале. А здесь по воскресеньям собирается базар.
В школе нас неожиданно огорошили: нужен только один учитель. Кому-то оставаться здесь в относительной низине, а кому-то работать в одной из верхних школ, в Тазбичи. С Зиной заговорила симпатичная женщина, то ли дальняя-предальная родственница, то ли знакомая ее родителей, и я тут же уступила своей подруге школу в Итум-Кале. Зина хоть и ингушка, но все равно своя в этом чеченском селе.
– А где же Казбичи? Как пройти туда?
Нет, долгожданной учительнице не позволили идти пешком. Меня любезно усадили в кабину того же грузовичка. А Зину повела улыбающаяся женщина к высокому дому с широкой открытой верандой. По дороге парень рассказал, почему уехала девушка из тазбичинской школы. Знакомая история: девчонка из центральных областей России знать не знала, до чего же она привлекательная, а тут парни умеют говорить красивые слова. Недаром их иногда называли французами. А парню жениться пора, уже и калым готов, ну, и так далее. Словоохотливый попутчик продолжал:
– А эта новая асфальтированная дорога построена недавно и ведет она на Альпийские луга в сторону Грузии.
Но по этой ровной дороге мы ехали недолго, а свернули налево вниз, потом поднялись наверх, долго колесили по серпантину и, наконец, остановились на площадке перед небольшим домом, школой. Перед школой – мазанка, за школой еще мазанка и около нее фундамент строящегося дома.
– А где живут ученики?
– Там, – показал шофер наверх, – и там, и там.
Очень высоко наверху красовались два новых дома, а где-то "там", в ущелье, виднелась только крыша, а то и совсем домов не видно. Это был 1964 год, чеченцев вернули из ссылки из Казахстана несколько лет назад. И кто успел, построился в родных местах. Шофер добавил:
– А на той стороне этой горы Итум – Кале, его видно с того дома наверху.
– А где же живут учителя?
Парень охотно показал вниз:
– На повороте альпийской дороги есть магазинчик и у хозяина на квартире живут две учительницы.
Я не стала спрашивать, зачем же мы ехали так долго, если можно подняться от дороги по той тропинке. Понятно, что надо было оказать учительнице почесть, доставить ее на транспорте, короче, оказать гостеприимство насколько это возможно.
Появился директор школы, и мы прошли в маленькую учительскую. Поговорили. Оказалось, что здесь нужен историк.
– А у меня русский, литература и немецкий…
Директор мягко повторил условия:
– И классное руководство в 6 кассе, это самый старший в нашей школе. Пойдемте, ваш класс внизу.
Оказывается, кроме 2–3 классных комнат наверху были еще два класса в полуподвальном помещении.
– Строимся, строимся, – бодро ответил директор, проследив мой взгляд на неотштукатуренный потолок.
– Говорят, что учителя живут там внизу… Как я буду ходить вверх-вниз?
– Что-нибудь придумаем, – задумался директор. Он видел, как я расстроена.
Отошла немного от школы и сразу затерялась в кустах. Тут журчал, подпрыгивал ручеек. Неизвестно почему обильно полились слезы. А тут, очень некстати пробежал мужчина, гнал теленка. Он появился так неожиданно, что я не только не вытерла лицо, но даже не успела отвернуться. Зато слез, как не бывало, и стало стыдно. Нет, все прекрасно, только бы жить поближе, оправдывала я свои позорные слезы.
Как я теперь выйду к людям, ведь тот человек видел мое зареванное лицо, рассказал другим, а те могут обидеться, подумают, что мне не понравилось в их родном краю. Наконец, решилась выйти. Возле костра у мазанки, что перед школой сидели люди. Я поздоровалась, мне ответили, кто-то подвинулся на бревне, и я уже сидела и держала в руках на каком-то большом листе картофелину из котелка. Придвинули мне соль, я дула на картошку и удивлялась, как я могла расстроиться недавно неизвестно почему. Не успела немного остыть моя картофелина, как мне сказали, что директор договорился вот с этой женщиной, что я буду жить у нее.
– Это же рядом со школой, – вслух порадовалась я.
Мне ответили тоже улыбками. Оказывается, школа будет платить хозяйке так: мне полагалась мука и керосин из магазинчика. И хозяйке обещали то же самое. Бесплатно нам обеим.
Не намекая, что знают о моем недавнем настроении, все дружно и… как бы сказать, бережно, стали утешать меня.
– Чем мы тут дышим, ты почувствовала? Ты тоже будешь пить этот чистый воздух! Когда мы подъезжаем к Грозному, сразу видна над городом…серость, он же лежит в яме, слушай, как там люди могут жить? И зачем… А ты еще не видела, как прямо вот тут будут плавать белые тучи..
И еще много чего хорошего наговорили мне чеченцы.
– Ешь, уже картошка немного остыла…
И вот
