Воспоминания вперемешку - Лина Черникова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
… Говорят: многое может молитва матери. Этот так. Но она спасала и в таких случаях, когда вроде бы и не нужна помощь. Здоровый ребенок лет пяти, еще не замучил меня вечный голод и холод, зачем мне помогать…
В Ачикулаке возле некоторых мазанок стояли крошечные сараюшки-будочки. Можно было складывать туда какой-то хлам. Один чистенький и пустой мы облюбовали для игры в Дом. Прибежали один раз стайкой и уселись кто куда. Я сижу одна у стены на какой-то дырявой перевернутой кастрюле. Напротив меня сидят дети на земляном полу. Весело и спокойно. И вот я ни с того, ни с сего встала со своего места и отошла к узкому дверному проему. В эту же секунду детей оглушил страшный грохот: на то самое мое место, на ржавую кастрюлю, бухнулась огромная гиря. Она стояла там всегда, закрывая собой небольшое оконце, без рамы и без стекол, а просто обмазанное по краям глиной. Оказывается, ее толкнул от нечего делать любопытный теленок.
Я весело рассказывала об этом смешном случае дома.
– Ах ты ж, Божечко Мой! – воскликнула мама. – Слава тебе, Господи! – все повторяла и повторяла она, качая головой.
Все мы под Богом ходим.
… А вот свободный день от школы в Тазбичи и я тороплюсь с верхотуры вниз к Зине Карчаковой в Итум-Кале. Переговорили все новости за неделю. Хорошо здесь на просторной высокой веранде. Хозяйка вышла и что-то негромко сказала Зине, я не поняла, по-русски или по-ингушки, меня же это не касалось. А женщина мотнула головой в сторону большого красного круга солнца над горой.
– Сейчас стемнеет, – сказала она озабоченно.
Зинка нерешительно пожала плечами:
– Что ж, пожалуй, тебе пора добираться до дома.
А расставаться на целую неделю нам не хотелось… После длительного прощания мы заметили, что круг солнца уже сидит на горе.
Как ни быстро я хожу, но только успела выйти из села, как стало почти темно. Я побежала, но через несколько секунд оказалась в такой тьме, что пришлось остановиться. Вот почему беспокоилась местная женщина! Вот он, каков закат солнца высоко в горах… Солнце не садилось, а как будто падало за гору. Еще оставалось небольшое свечение над острой вершиной. Я успела сделать еще несколько неуверенных шажков при этом свечении и опять остановилась. Вернуться на редкие огоньки села и переночевать у Зинки? Нет, вставать рано и бежать к первому уроку…Хочу домой! Но как? Я в центре сплошной темноты. Небо совершенно черное. Вот тогда я узнала, что луна и звезды необходимые светила, особенно в горах. Но не было в тот вечер ни одной миленькой звездочки, ни луны, ни месяца… Была такая темень, как будто находишься в темной комнате с черной повязкой на глазах.
Что делать?! Стояла и думала… Боже мой, что же делать? Ага…первое спасение – это асфальт. Ну, да, подо мной твердый асфальт. Слава Богу, что внизу, под Тазбичами успели построить дорогу на альпийские луга! Значит, первое: мне нельзя сойти с твердой дороги. Я начала двигаться вперед, не отрывая подошв от спасительной тверди. Разулась. Вот молодец…Медленно, медленно продвигалась придуманными мною лыжными шагами. Ох, бухнуло сердце, что там за огонек впереди… Светятся глаза дикого кабана или волка… Но заставляю себя двигаться, а куда деваться?! Огоньки растут, растут…
О-о, какое счастье! Я и забыла, что у дороги живут люди в одиноком доме. Из окна свет от керосиновой лампы и он так вовремя помогает мне: при его слабом отсвете на дорогу я смогла сделать несколько широких шагов. Пока трепетал этот ласковый свет, я почти прыжками продвинулась на приличное расстояние.
Мелькнула и пропала мысль: попросить бы людей проводить меня. Но жалко было попусту отрывать их от дела или от отдыха. Да и керосин в фонаре потратят на меня. А я знала, как трудно здесь достается все. Опять темень… Не отпрыгнула ли я от дороги? С опаской, уже не доверяя голым ступням, я наклонилась и ладошками похлопала вокруг себя. Нормально. Господи, а как же мне справиться еще с одной трудностью, не пройти бы мимо домика – магазинчика на повороте. Невольно усмехнулась: а то уйду в альпийские луга, а там и Грузия – рукой подать.
Ничего, там уже подъем на нашу тропинку, буду руками трогать левую сторону горы и нащупаю дом.
Скорее, тороплю я свое лыжное скольжение. Ха! По снегу не умею, зато таким же манером двигаюсь по асфальту. Шла я так, шла и вдруг успокоилась – опять свет. А как же иначе, ведь еще рано, никто не спит. Слабый свет из окошка домика на повороте освещает дворик и негромкий слышен разговор.
– Слава тебе, Господи, я почти дома!
Третьего этапа пути бояться нечего: скальная тропинка наверх узкая, я могу на четвереньках карабкаться и не собьюсь с пути.
Еще одна неожиданна подсказка в пути: как я могла забыть об этой одинокой сакле! Она прислонилась к горе, а ее плоская крыша справа почти у моей тропки. Еще меньше света, наверное, тут горит свечка, но она и тихий говор внизу приободрили меня. Хватаюсь за сухую траву, за выступы камней и быстро лезу наверх к обжитой площадке на горе, где стоит наша школка и наше крошечное жилище с бабкой и ее дочкой.
Молодая хозяйка была тут перед мазанкой у окошка. Оглянулась на шорох камешков, которые сыпались вниз из под моих торопливых ног и рук. Увидела сначала мою голову, потом и вся я, красавица, предстала перед нею.
Ноги дрожат, запыхалась, а улыбаюсь во весь рот:
– Как вы поживали тут без меня?
– Как… Как ты дошла?! Мы думали – ты осталась опять у подруги… Мы никогда не ходим в такой темноте! Нет, нет, нет, больше так не делай!
И она глянула на небо, где по-прежнему не было ни луны, ни месяца и ни одной звездочки.
– Слава аллаху, – сказала молодая женщина.
– Слава Богу, – подумала я. – Как Ты меня спас!
Тут же в Тазбичах случилось со мной еще более страшное, потому что не одна я могла пропасть.
Заскочили в наш домик четверо моих мальчишек и, запыхавшись, стали отпрашиваться у меня сходить за елкой. Они знают, где она растет, тут не очень далеко и их отпустила учительница географии со своего урока. Надо успеть! Моя старая хозяйка что-то, видимо, уточняла
