Драма замкнутого пространства - Александр Щёголев

Бывший спортсмен умел держать удары, даже не покачнулся. Только снова закричал:

— Ты ничего не понимаешь!

Замолчал.

— Чего не понимаю?

— Я как раз хотел тебе признаться, да вот отличница, — он кивнул, — перебила. Попросить тебя хотел. Конечно, ихние железяки мне на фиг не нужны, просто я… В общем, я собирался на «Жуке» поработать.

— На «Жуке»? — вскинулся дежурный. — Ты тоже?

— Почему тоже? — Лбов удивился. — А кто еще?

Дежурный опустил взгляд.

— Никто…

— У меня все отлажено, Шура, я уже несколько вечеров сюда прихожу и работаю. Короче, пустишь в лабораторию? Ты сегодня начальство.

Дежурный яростно жевал губы. Что-то ему не нравилось в просьбе сослуживца, чем-то он был откровенно недоволен. Испоганили план, тоскливо думал дежурный. Как быть? Плюнуть, смириться?

— Про разрешение ты мне, конечно, наврал, — зачем-то сказал он. Лбов наивно улыбнулся. — Ясно, прятались где-нибудь в сортире… — дежурный пусто посмотрел на девушку. — Ой, извините… Ладно, плевать мне, где вы прятались. Только зачем ты студентку привел? Очень прошу, не ври.

— Меня зовут Лариса, — звенящим голосом сообщила девица. Оказалось вдруг, что она стоит совершенно пунцовая. — Я могу и сама вам объяснить, Александр — простите, не знаю отчества. Дело в том, что меня тоже интересует микросерф марки «Жук», и ваш друг Александр Владимирович любезно согласился продемонстрировать аппаратуру в действии.

— Ты же понимаешь, — добавил Лбов. — Днем «Жук» не включишь.

— Я понимаю, — сухо сказал дежурный.

Он действительно понимал. Ему давно все было ясно. Собрались работать! Ночью! Вдвоем! Этой «отличнице», видно совсем-совсем нечего терять… Дежурный здорово злился. Хотя неизвестно, чего в нем было больше — раздражения или зависти. Одновременно он ощущал смутное облегчение, потому что оказался прав: никакие микросерфы Лбова явно не интересовали. Бывшему спортсмену всегда требовалось от жизни только одно. Знаем, знаем. И это по-человечески так понятно.

— Ладно, — сказал дежурный. — Но только на полчаса, не больше! Имей в виду, Саня, через полчаса я приду в лабораторию.

Лбов махом встал. Заметно было, что его одолевает жесточайшее нетерпение: суетились руки, играли глаза.

— Лора, маленькая, за мной! — гаркнул он. — Пошли, дядя сегодня добрый.

7

Я не умею беседовать с привлекательными женщинами. Я временно становлюсь придурком. Мне почему-то начинает казаться, что мои реплики невыносимо фальшивы, что со стороны совершенно ясно — на самом-то деле в мыслях у меня гнусность. Причем, собеседница прекрасно понимает, что именно у меня в мыслях. Но голову мою, и это самое противное, действительно одолевают не вполне чистые фантазии — то ли по причине навязчивого опасения не иметь их, то ли потому, что привлекательная женщина извечно освобождает низменное в мужских головах. Есть в этом что-то болезненное. Короче, я боюсь привлекательных женщин.

И вообще я женщин боюсь.

Ну, а в такой двусмысленной ситуации было просто безумием — беседовать. Однако я справился. В чем дело, спросил я для начала, желая рассеять недоумение. Почему сударыня вернулась из лаборатории? Неужели кавалер отпустил такую красавицу, решил работать в одиночестве?

Она объяснила: ей слегка не по себе. Она ничего не понимает. Лбов привел ее к «Жуку», усадил рядом, врубил аппаратуру, начал показывать, растолковывать, но делал он это крайне путано, попросту невразумительно, с каким-то оскорбительным равнодушием, будто думал о чем-то гораздо более важном. А дальше и вовсе повел себя дико. Он выключился. Натурально. Лбов забыл о том, что рядом сидит гостья: перестал реагировать на вопросы, вообще перестал разговаривать, только стучал пальцами по клавиатуре и экран разглядывал. Наверное, увлекся работой. Или обиделся, а? Даже не обернулся, когда она встала и ушла. В самом деле, зачем ей было оставаться в лаборатории? «Твой друг странный парень, — добавила Лора. — Какой-то он…» Лора — это уменьшительное имя, исключительно для друзей. И тоже можно на «ты». А мое имя — Шура, исключительно для подруг… Да, она учится в Промышленном институте, готовится стать видным инженером. Зачем, разве ее не тревожит компьютеризация? Нет, не тревожит. В условиях нашей экономики информационная война невозможна, следовательно размах компьютерной преступности и прочих газетных ужасов вряд ли достигнет и четверти западного уровня. И вообще неизвестно, угрожает ли нашему обществу такое технологическое чудо, как «всеобщая компьютеризация». Так она полагает. По крайней мере, в обозримом будущем чудес не ожидается, поскольку за пяток лет учебы в институте она вдоволь насмотрелась на наших подрастающих специалистов и наелась по горло работой на технике двадцатого века, поэтому радужные перспективы склонна оценивать трезво, спокойно, с юмором…

Беседа с привлекательной женщиной получалась — никакой вам двусмысленности! Лора оказалась девочкой серьезной, увлеченной нашей с ней специальностью, одним словом — отличницей. Что скрывать, во многих вопросах она явно разбиралась лучше меня. Впрочем, тсс! — зароем это малоприятное наблюдение поглубже. Я был не прочь подарить ей свою любовь, и немедленно, если бы не Лбов, конечно… А что Лбов, ну что такое — Лбов! Мне, разумеется, плевать на подробности их отношений, но познакомились они всего неделю назад. Ее засунули практиковаться в отдел ГАСов, а у этого жлоба там друг детства трудится, этот жлоб ходит туда в рулетку играть, ну и сошлись они с Лорочкой на обсуждении персональных ЭВМ. Он, кстати, сразу показался ей странным. Хотя, если честно, она чуть не спятила от счастья, когда узнала, что в нашем аппендиксе есть настоящий фирменный «Жук». Лбов — это типичное знакомство по расчету… Кстати, Саша, «Жук» — мощная система (ты ведь знаешь, да?), в него даже встроен флэш-модем прямого доступа… Почему мощная? Обыкновенная, — я тоже показывал эрудицию. Только другая элементная база, и все. Ну и плюс новомодный сервис… В общежитии — нет, она никак не могла остаться на ночь! Как назло, сегодня ни одной из соседок, а там комендант — противный мужик — клеится (понимаешь, да?), устроил бы вечерок отдыха, только и ждет момент. Она раньше уже два раза не ночевала, боится коменданта. А тут как раз Александр Владимирович подвернулся… Лбов? Нет, его она не боится (что ты, что ты!), культурный же человек… Да! — она мило посмеялась над моим остроумным замечанием. — Действительно, «Саш» нынче развелось, как котов, действительно, «Саша» нынче не имя, а обозначение особи мужского пола, вроде «молодого человека». Кстати, анекдот из серии о молодой семье…

Я совсем забыл про время. Когда опомнился — обнаружил, что полчаса, щедро подаренные мной, давно канули. Лбов не появлялся, тогда я храбро встал.

8

За окном черно. Мерцает экран дисплея. Необъятная фигура на крохотном стуле — спиной к дверям. Под рубашкой равномерно перемещаются каменные бугры, тренированные руки парят над панелью. Тишина: «Жук» как всегда бесшумен. Кадр из фильма ужасов.

— Я же говорила! — прошелестела студентка, вдруг прижавшись к дежурному. Одуряюще повеяло теплым, и тот на миг застыл — не от страха перед увиденным, от нежданной близости. Затем решительно шагнул, сломав все.

— Ну, хватит! Саня, давай выметайся.

Лбов молча работал.

— Кончай, — предложил дежурный еще раз. Но коллега и не думал пользоваться навыками устной речи, он зачарованно следил за мелькающими на экране строками, пальцы же его стремительно порхали по клавишам. Действительно работал! Поразительно. Было в его облике что-то поэтическое, одухотворенное — Лбов творил. Что с ним? Дежурный заглянул ему в лицо: там напряженно пульсировала творческая мысль. Впрочем, поведение спортсмена было настолько непонятным, что у дежурного не получилось раздражения или злости. Получилось беспокойство. Он осторожно тронул приятеля за плечо. Тот не удостоил его вниманием, даже бровью не повел — просто работал — тогда дежурный закрыл ладонями экран. Спортсмен вздрогнул и грубым, очень естественным движением убрал помеху, так и не повернув головы.

— Ты что? — растерянно спросил дежурный. Оглянулся. Студентка заглядывала в дверь, почему-то не решаясь войти внутрь, глаза ее были совершенно круглыми. Он постоял несколько мгновений, подождал неизвестно чего… И повернул на пульте ключ — туда и обратно.

Экран вспыхнул. Затем стал чистым.

Тут же — неодолимая сила скрутила дежурного узлом, протащила к дверям, швырнула наружу, он успел только заметить, как выдуло из дверного проема вновь обретенную приятельницу, услышал ее девчоночье: «Мамочка!» — а может быть собственное? — и страстно обнял стену в коридоре, влепив губы в крашеную штукатурку.

Александр Владимирович Лбов появился через минуту. Имел абсолютно нормальный вид, правда, слегка встрепанный. Озабоченно разминал кисти рук.