Белый Волк - Александр Прозоров

– Вот тебе и одноклассница, – скривился и вздохнул бывший десантник. – Блин, как водки хочется!

– К ней никто из ребят и подходить-то не решался, так себя держала.

– А ты подошел?

– Да я, Игорь, тоже не дурак был. И не хлюпик. Так что три года до выпускного мы ходили вместе.

– А потом?

– А потом день был такой… С-с-серьезный. Поговорили.

– Другого нашла?

– Нет, не нашла. Но Лена попросила ей не мешать, чтобы она могла спокойно… В общем, мужа поискать.

– Это как? – приподнялся на локтях мужик.

– Откровенно. Она ведь принцесса – ей нужен принц. А я с мамой и сестрой в однокомнатной квартире в «корабле». И ничего, кроме студенческой стипендии, впереди лет пять не светит. Ну, то есть вообще. Ноль. Леночка просила оставить ее в покое года на три, чтобы она могла найти себе достойного спутника жизни. «Упакованного», в общем. Машина, квартира, бизнес. На мотоцикле ей по вечерам, дескать, холодно. Ну, а если за три года мужа не найдет, обещала вернуться. Если, конечно, я смогу для нее достойную жизнь обеспечить.

– Ни хрена себе!

– А чего ты хочешь? – Еремей невольно скрипнул зубами. – Принцесса. Принцессы по любви замуж не выходят. Они выходят замуж так, как нужно.

– И что ты ей? Я бы… Я бы за такое…

– Ничего. – Варнак глубоко вдохнул и выдохнул. – Я сказал, что мне нужно отлучиться. И ушел. В армию.

– В армию призывают, – поправил Игорь. – И всегда невовремя. Если сам – значит, поступил куда-то.

– Поступил, – признался Еремей.

– В десантное?

– Да достал ты своим десантом! – не выдержал Варнак. – В пехотное! В пехоте я служил, в обычной мотострелковой бригаде в Каменке. Потом на юг перевели, для разносторонности.

– А чего, в пехоте тоже неплохо, – примирительно кивнул Игорь. – На танках покататься можно. И это… В блиндажах тепло.

– Сам ты блиндаж, – скривился Еремей. – Палатка и мешки с песком. Если повезет – могут и кунгом осчастливить с бетонными блоками.

– Это на юге, что ли?

– На нем, – согласился Варнак.

– Странно.

– Что?

– Да три часа, вроде, прошли уже. Чего не выпускают? Жмуриков у кафешки не было, ножей гопники не сбрасывали, с собой унесли. Крови пустить никому не успели.

– Статью выбирают.

– Ерунда. Если бы собирались сажать, в одну бы камеру не сунули. Дабы не сговорились в показаниях. Так загребли, для отчетности. Забыли, что ли?

– Какая разница? Все равно ночь на дворе. Спи. Солдат спит, служба идет.

– Это у тебя служба идет! А у меня водка греется. – Игорь раскинул руки и громко прокричал: – Свободу невинно осужденным!

– А «демократизатором» по почкам ты не хочешь?

– Нет, не хочу. – Бывший десантник перекатился на живот. – А почему ты с «правами»? Показал бы им свой «военный», тебя бы отпустили. Менты ведь вояк не загребают.

– Я в запасе.

– Где-е?! – изумился Игорь и даже сел на топчане. – Тебе ведь, по годам, от силы старшего лейтенанта дать должны! Еще служить и служить, как медному котелку. Или квартира с неба свалилась, и теперь без погон куда слаще живется? Как мама с сестренкой?

– Живут, – вяло ответил Варнак. – Все нормально.

– Все так же, – сделал вывод мужик. – Мама с дочкой в комнате, а у тебя матрасик на кухне под столом. Чего тебе не служилось?

– Надоело.

– Ну да. Портупея на пятках жать начала. Выгнали, что ли? За пьянку, или учудил чего? Блиндаж на учениях утопил?

– Отвяжись.

– Значит, за пьянку… – вывел мужик. – А по виду не скажешь. Подшился, что ли?

– Не твое дело.

– Ладно, не комплексуй, со всяким бывает. Коли завязать смог, значит все в порядке. Воля есть.

– Под трибунал я попал. Со всей группой. Так что заткнись. До сих пор тошно.

– Всей группой? – Игорь уселся на топчане удобнее, поджав ноги под себя. – Это как же вы ухитрились?

– Никак… – Варнак погладил подбородок. – В общем, мужик к нам пришел. Местный, колхозник. У него дочку украли. Пять лет всего малышке. Эти ублюдки с него два миллиона долларов требовали. А чтобы отдал, видеокассеты присылали. Как ей волосы выдергивают. Знаешь, так, наматывают прядь на палец и рвут со всей силы. У нее вся голова была в проплешинах. Пальцы ей крышкой сундука давили. Малышка совсем. Тощая, глазки голубые, огромные на маленьком личике. Слезы текут постоянно, кричит. Волосы совсем белые, будто поседела уже. Снимали, значит, они это на камеру и присылали. Папе. А откуда у него такие деньги? Вот он к нам и пришел, собрать пытался. Ну, по солдатам, офицерам. Хоть что-то. С ума уже почти сошел. Там же прикормленные все у бандитов. Менты, прокуратура, комендатуры местные. Короче, мы узнали поподробнее, кому платить нужно, а когда на патрулирование нас выдвинули, «коробочку» в трех километрах оставили, пришли тихо в аул, да банду всю в ножи и взяли. Сперва обоих караульных, а потом и тех, кто внутри. Рыл семь было, ублюдков. В общем, освободили девчонку. Еще двух рабынь русских там нашли, и трех наших ребят, пленных. Тоже выпустили, естественно. Но тут уже тихо не получилось. Пока выходили, пока оружие бандитское выволакивали, «коробочку» ждали, чтобы вывезла, – местные вокруг собрались. Угрожали, ругались. Требовали, чтобы мы чужих рабов не трогали. Но нас ведь четверо было, со стволами. Особо не забалуешь. Уехали мы оттуда вместе со всеми, кого в подвалах нашли. Ну, а как вернулись в часть, нас всех под арест взяли и начали прессовать. Отклонение от маршрута патрулирования, нападение на населенный пункт, убийство, ограбление. В общем, полный букет. Прокуратура обещала всем от восьми до десяти лет отмерить. Повезло, капитан на себя все взял. Отмазал нас от тюрьмы. А самому ему «пятнашку» влепили. Мы же, как вышли, все рапорта написали. В жопу такую службу. Не хочу.

– Лихо тебя поломало… – Игорь похлопал себя по карманам, сплюнул: – Ничего нет! Господи, как водки хочется. А ты, Рома, не дрейфь. Найду я твою девчонку, найду. Дай мне восемь дней – и отведу к самой двери. Не проблема. Только я так и не понял, как тебя звать? Рома, Рема, Рэми?

– Еремой меня звать. – Варнак тоже сел. – Отец решил, что к нашей фамилии только такое имя в пару и подойдет. Потом получилось, что сокращенно это значит Реми. Но в школе стали звать Ромкой. Проще произносить. Я привык.

– Спецназ?

– Чего?

– Да я сразу не врубился. Группа, «коробочка», «в ножи». Так ты спецназовец, что ли?

– Какая теперь разница? Валить там всех нужно было. Все они заодно. Нет свидетелей – нет проблем. Честными офицерами сейчас бы числились. – Варнак передернул плечами. – Правильно пиндосы делают: засекли со спутника, что дух в деревню вошел, подняли «Б-52», да дня через три эту деревню с камнями и перемешали. И ни у кого никаких вопросов. «Бомбер» высоко, снимки давно в архиве. Высыпали тонн пятьдесят «осколочных» – и полный ажур. Нет свидетелей, нет проблем. А у нас одни подставы. Там депутаты, там правозащитники, там менты, там бандиты. И все заодно против тех, кто за страну сражается. Сплошной дебилизм.

– Подожди, Рома. – Игорь наклонился вперед и понизил голос. – А на меня поработать не хочешь? Мне люди с твоей подготовкой нужны.

– Кем? Вышибалой в ресторане?

– Зачем? Это будет, как микроскопом гвозди забивать. У тебя квалификация повыше, если не ошибаюсь. Подожди, не перебивай. Ты ведь старлеем был? Это значит, что у тебя в районе двух тысяч оклад, плюс накрутки. «Пайковые» там, за выслугу, за должность. Это тысяч семь-восемь примерно. Плюс «боевые». То есть, все утраивается. В общем, в сумме что-то около «штуки» баксов получается. Давай так: положу тебе для начала полторы «штуки», плюс жилье. Согласен?

– Полторы тысячи долларов? – Варнак поднялся, подтянул к себе куртку, отряхнул, словно собирался выходить. – Интересно, за что? На «стрелки» ездить, или просто кого-то завалить?

– Почти угадал. И ездить, и «валить», возможно, придется. Да только не по заказу. Есть у меня такое хобби: телохранительством заниматься. Охраняю одного пузатенького чинушу с улицы Удальцова. Думаю, напарник бы мне пригодился. Что скажешь?

– Так сразу? С улицы, незнакомого человека? На полторы тысячи долларов и в телохранители? – Варнак презрительно сплюнул. – И я должен поверить в такое безоблачное счастье?

– У тебя очень хорошие рекомендации, Рома, – широко улыбнулся бывший десантник. – Просто исключительные.

– Откуда?

– От меня.

– Откуда? – не понял сразу Еремей.

– Забыл, как мы сюда попали, приятель? – подмигнул ему Игорь. – Если ты без раздумий заступился за незнакомого человека, то уж охраняемый объект точно не бросишь. Исключено. Девяносто процентов гарантии. И совесть не позволит, и профессионализм. Ты ведь все же офицер, белая кость. Не каратист из подпольного клуба. Как раз то, что нам нужно.

– Кому вам?

– А тебе не все равно? – ухмыльнулся новый знакомый. – Я ведь тебя не на уголовку подбиваю – ларечников крышевать или гопстопом заниматься. Вполне благородное дело предлагаю. Жизнь невинного гражданина защищать от злобных посягательств всякой шушеры. Причем не авторитета какого, а честного работягу, научного работника, исследователя из солидной лаборатории. И вдобавок – за хорошие деньги. Ты, если честно, не производишь впечатление племянника Абрамовича. И профессии, кроме как воевать, наверняка не имеешь. Судьба только что сдала тебе клевый джокер. Честная работа по основной специальности. По рукам?