Книга воспоминаний - Игорь Дьяконов

Липпе был коммунист и, мало того, один из секретарей ЦК норвежской компартии. Но поскольку коммунисты играли безусловно положительную роль в подпольном движении сопротивления, Даль решительно выбрал его своим начальником разведки и контрразведки, отметая другие мнения.

В данном случае переводить ему не пришлось — переводчиком был я; я знал норвежский лучше, чем Липпе — русский.

После взаимных воинских приветствий Даль передал Лукину-Григэ копию решения норвежского правительства о посылке войск в Финнмарк (с русским переводом), объяснил вкратце поставленную перед ним задачу и сказал, что просит помочь с размещением своего отряда. Лукин-Григэ приказал освободить ему немецкий барак по дороге на Бьёрневатн — он был особенно удобен, так как был разделен на комнаты; здесь Даль и поместил свой штаб.

Когда Даль со своими спутниками вышел из комендатуры, я пошел с ним — знакомиться с норвежскими офицерами. Они окружили меня, и завязался разговор. Из них я запомнил врача Эгеде-Ниссена из-за его знаменитой в норвежской культурной истории фамилии (он тоже был коммунист) и журналиста капитана Юве. Сам Даль и некоторые из его офицеров были ветеранами обороны Нарвика в 1940 г. (не удавшейся из-за отвода английских и французских сил), а впоследствии эти люди участвовали в различных операциях английских войск. Формам на норвежцах была тоже английская, лишь на рукаве было слово NORGE и норвежский герб.

При размещении миссии в отведенном им бараке произошла забавная и в то же время характерная история. Барак не имел уборной. Норвежское командование вызвало инженера Сейнесса, ведавшего руинами завода «Сюдварангер» (конечно, частного), с тем чтобы он построил соответственное учреждение на 50 человек (материалы на заводе кое-какие сохранились, и люди были). Инженер заломил такую цену, что на ее оплату едва ли хватило бы всего бюджета миссии. Мы поставили Даля в известность об усердной деятельности инженера в пользу немцев, всем в округе ведомой, и дело сортира было быстро решено.

В составе норвежской миссии был и моряк — седовласый капитан второго ранга, занимавший должность старшего морского начальника. (Дело в том, что в составе крошечных норвежских вооруженных сил, присланных в Финнмарк, было два-три маленьких военных корабля. В

Киркенесском порту если они появлялись, то только раз или два — твердо не помню, функцией их было патрулирование норвежского побережья от Таны и далее на запад, а позже — участие в операции по захвату острова Сёрёйа, где находился важный немецкий военно-морской пост).

Норвежскому старшему морскому начальнику Лукин-Григэ отвел дом, ранее предоставленный под отряд охраны — сначала охраны рома, а потом нашей комендатуры; теперь комендант решил распустить отряд за явной ненужностью. Моряк пошел принимать дом — это был один из тех, где сохранилась кое-какая обстановка, — и очень скоро пришел ко мне и попросил, чтобы я для порядка зашел и проследил за передачей помещения.

Я выразил недоумение — что там может случиться, и даже сказал, что охрана состоит из отборных коммунистов.

— Может быть, они и коммунисты, — сказал мне моряк, — но командир охраны положил себе в карман вазочку со стола. Но вы не беспокойтесь — он думал, что она серебряная, а она из белого металла.

Я готов был провалиться сквозь землю.

— Да вы не волнуйтесь, — сказал он. — Все армии воруют. Это мне было плохим утешением. Вскоре ту же мысль стал развивать для меня журналист Юве. Он сказал:

— Все армии воруют, но воруют по-разному. Например, в оккупированной Норвегии немцы не грабили частных лиц. Но почему-то на прилавках магазинов стали редеть товары, а на почтах выстраивались очереди немецких военных с посылками в фатерланд. Англичане больше гоняются за сувенирами. А американский военный подгонит три студебеккера к универмагу, грузит на них все товары и отправляет к знакомому капитану в какой-нибудь порт, тот переправляет груз в США, а герой этого дела после войны открывает универмаг в Оклахоме.

Даль для начала занялся организацией жизни населения. Был сменен знакомый нам полицейский, поставленный муниципалитетом, и начальником полиции был назначен майор Бьёрнсон. Это сразу облегчило мою работу, потому что жалобы непосредственно в комендатуру почти прекратились[350]. Сложнее было с транспортом и продовольствием. Даль попросил аудиенции у генерала Щербакова (весь его батальон теоретически был подчинен нашей 14-й армии и фактически был поставлен в ней на довольствие — «блондинкой», но ее надо было привозить). За Далем, Липпе и еще двумя норвежскими офицерами была прислана машина, а мне тоже был прислан отдельный сильно потрепанный «козлик». Путешествие на нем мне хорошо запомнилось: дело в том, что в машине не закрывались обе дверцы — ни слева от водителя, ни справа. Водитель был молодой и явно очень неопытный парень. Правая дверца была поручена мне, и я всю дорогу придерживал ее рукой. Но на самом крутом спуске к Печенгской области, над обрывом, стала открываться и левая, и мой водитель, крутя баранку по серпантине почти вслепую, стал ловить раскрывающуюся дверцу левой рукой и глядел больше на нее, чем на дорогу. Тем не менее, мы живыми прибыли в Луостари.

Первое, о чем пришлось просить Далю (не помню уж, только в этот приезд или еще и в следующие), были продовольствие и транспорт. Армия смогла выделить для норвежцев довольно много муки и еще кое-каких продуктов, но с транспортом дело обстояло плохо: импортные (ленд-лиз-ные) студебеккеры и виллисы почти полностью ушли вместе с отбывшими на другие фронты частями, и выделять машины для Даля приходилось, буквально обирая части 14-й армии под гребенку. Выдали три легковых машины, обслуживавшие у нас генералов, и семнадцать грузовых машин. Эти машины были нужны не только как транспорт в пределах освобожденной территории, но и для переброски норвежских офицеров и солдат за Нейден и Тану, для установления местоположения немецких войск и слежения за ними.

К сожалению, норвежцы были привычны к исправным машинам и исправному обслуживанию их. Обслуживания не было, а сами машины, проездившие три года по горным дорогам и просто по бездорожью Кольского полуострова, в неопытных руках норвежцев очень быстро отказали. Все, как одна!

Между тем, Далю непременно было нужно побывать в зоне, оставляемой немецкими войсками за Таной. Пришлось одалживаться грузовиком у командира нашей дивизии. Тот согласился, но при этом вызвал к себе водителя и сказал ему:

— Смотри, повезешь иностранцев, чтобы комар носу не подточил! Рядом с шофером сел Даль, а в кузов набились его люди. Об этой поездке мне рассказывал участвовавший в ней Юве: