Написано кровью моего сердца - Диана Гэблдон

Рэйчел обвила руками его шею, прижалась к Йену животом, и он вдруг ощутил толчок. Йен с изумлением опустил взгляд, а Рэйчел засмеялась. Оказывается, она не надела корсет; просто подвязала грудь под сорочкой широкой лентой, юбка же облегала круглый и твердый, как тыква, живот.

— Он проснулся. А может, она, — пояснила Рэйчел, чувствуя движение крошечных рук и ног внутри. Это завораживало, хотя Йен все еще находился под впечатлением от ее заигрывания с огурцом.

— Я его укачаю, — прошептал Йен ей на ухо и поднял жену на руки. На восьмом месяце беременности Рэйчел стала довольно тяжелой, и тем не менее он без особых усилий отнес ее за деревья, обходя низкие ветки и камни. Кларенс ждал их на дороге, пощипывая пучки оленьей травы.

* * *

— Надеюсь, этот прилив страсти вызван не встречей с твоей бывшей любовью, — чуть позже заметила Рэйчел, смахивая мокрицу с руки супруга, которая оказалась прямо у ее лица. Йен расстелил плед, и теперь оба, голые, лежали на боку, прижимаясь друг к другу. Под деревьями было прохладно, однако Рэйчел в последнее время вообще не мерзла — ребенок грел ее изнутри, словно маленькая печка. Весь в отца. Кожа у Йена почти всегда теплая, а уж рядом с Рэйчел он просто пылал, так что для него слова «сердце горит огнем» — не просто метафора.

— Какая любовь, — пробормотал Йен, уткнувшись в ее волосы, и поцеловал Рэйчел в ухо. — То была коммерческая сделка.

Рэйчел это не понравилось, и она напряглась.

— Я же говорил тебе, что ходил к проституткам. — В тихом голосе Йена слышался упрек. — Думаешь, лучше, если бы мои прежние спутницы были разбросаны по окрестным поселениям?

Она сделала глубокий вдох, расслабилась и вытянула голову, чтобы поцеловать тыльную сторону его вытянутой загорелой ладони.

— Да, все верно, ты говорил, — согласилась Рэйчел. — С одной стороны, мне, конечно, хотелось бы заполучить тебя девственно чистым и нетронутым… С другой, надо признать, я рада, что ты многое узнал от женщин вроде миссис Сильви. — Интересно, у кого он научился делать то, что продемонстрировал здесь, в лесу, — у Сильви или своей индейской жены? Нет, о Работающей руками лучше не упоминать.

Йен поднял руку и сжал ее грудь, нежно поглаживая сосок. В ответ она невольно повела бедрами, прижимаясь к мужу. Соски стали такими большими и чувствительными, что корсет Рэйчел носить не могла. Йен тихонько засмеялся и перевернул ее лицом к себе, чтобы коснуться груди языком.

— Хватит издавать такие звуки, — прошептал он. — Скоро нас догонят остальные.

— И что же они подумают, когда увидят Кларенса одного на тропе?

— Скажем, что собирали грибы.

* * *

Рэйчел понимала, что пора идти, но готова была лежать вот так вечно — ну, если не вечно, то хотя бы еще пять минут. Йен снова лег сзади, теплый и крепкий, хотя теперь его рука покоилась на животе Рэйчел. Он осторожно поглаживал округлость, таящую в себе ребенка.

Наверное, Йен думал, что она спит — или просто не стеснялся говорить при ней. Правда, рассуждал он вслух на гэльском; Рэйчел не знала многих слов, но догадалась, что это молитва. «A Dhia» значит «О Боже». Понятно, о чем он молился.

— Это нормально, — тихо сказала она и обняла его, когда Йен замолчал.

— Ты о чем?

— Нормально, что ты думаешь о своем первом ребенке — в смысле, детях. Я знаю, что ты думаешь о них и сильно волнуешься за нашего малыша.

Йен глубоко вздохнул, его теплое дыхание, все еще пахнущее укропом и чесноком, коснулось шеи Рэйчел.

— Мое сердце перестанет биться, любимая, если с тобой или малюткой Огги что-то произойдет.

Рэйчел хотела заверить Йена, что она не позволит случиться плохому, что все будет хорошо, хотя как можно такое обещать?

— Наша жизнь в руках Господа, — сказала она, пожимая ладонь супруга. — Что бы ни стало, мы всегда будем с тобой.

* * *

Одевшись и кое-как пригладив волосы, Рэйчел с Йеном вернулись на тропу как раз в тот момент, когда из-за поворота показались Клэр и Дженни, каждая со свертками и парой молочных коз. Дружелюбные животные поприветствовали незнакомцев громким блеянием.

Мать внимательно посмотрела на Йена, после чего подняла взгляд темно-голубых глаз на Рэйчел, которая снова устроилась на спине у Кларенса. По улыбке Дженни стало ясно, что она поняла, чем они тут занимались, и сочла это забавным. Кровь прилила к щекам Рэйчел, но она лишь вежливо кивнула матери Йена — несмотря на то что Друзья склоняли головы только во время молитвы.

Когда они оторвались от Клэр и Дженни с козами на достаточное расстояние, Йен, кивнув назад, спросил:

— Тебе не кажется, что с тетей Клэр что-то не так?

— В смысле? Я ничего не заметила.

Йен слегка нахмурился.

— Не знаю, как объяснить. По дороге на факторию она была самой собой, да и там поначалу тоже. Затем она пошла торговаться насчет коз и вернулась уже какой-то… другой. — Он никак не мог подобрать слов. — Бывает, говорят про кого-то, что он словно призрака увидел, только вот тетя Клэр не выглядела испуганной. Скорее… ошеломленной? Ее что-то удивило. Или шокировало. Заметив меня, она постаралась сделать вид, как будто ничего не произошло. Потом я начал укладывать наши свертки и забыл про это.

Йен глянул через плечо — тропа была безлюдной, и лишь негромкое блеяние доносилось из-за деревьев. Он улыбнулся, хотя в его взгляде читалось беспокойство.

— Знаешь, тетя Клэр не умеет скрывать чувства. Дядя Джейми говорит, что у нее прозрачное лицо. Так и есть. Что бы она там ни увидела… она явно до сих пор думает об этом.

Глава 141

Самое глубокое чувство всегда проявляется в тишине[148]

На третий день где-то после обеда Дженни многозначительно покашляла. Мы присели на длинную густую траву возле ручья, свесили уставшие ноги в воду и наблюдали, как играют козы. Ноги у них были связаны, чтобы козочки не скрылись из поля нашего зрения. Конечно, эти животные способны сжевать веревку за доли секунды, но сейчас вокруг имелось много другой еды.

— В горло что-то попало? — вежливо поинтересовалась я. — Хорошо, что мы прямо у воды.

Дженни хмыкнула в типично шотландской манере, показывая, что оценила мои жалкие попытки придумать остроумный комментарий. Она достала из кармана потертую серебряную фляжку и вынула пробку. Пахнуло алкоголем — кажется, местным предшественником бурбона.

— Ты привезла это из Шотландии? — спросила я, взяв в руки флягу с узором в виде геральдической лилии.

— Да, раньше она принадлежала Йену-старшему. Он привез флягу из Франции, где воевал