Нежная подруга - Кинли Макгрегор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эмили оглянулась на Дрейвена:
– Красивая женщина, которую зовут Мама. Как вы думаете, милорд, мы сумеем ее найти?
– В такой толпе вряд ли.
И тут Эмили неожиданно хлопнула Дрейвена по здоровой ноге:
– Я попытаюсь успокоить девочку. Прошу вас, милорд, не пугайте ее еще больше.
Дрейвен прикусил язык. Ни один мужчина, ни одна женщина никогда еще не обращались с ним так вольно.
Даже Саймон не позволял себе ничего подобного.
– Как тебя зовут, малышка? – спросила Эмили.
– Эдит.
– Пойдем, Эдит, поищем твою маму. Она, наверное, тоже тебя ищет.
Эмили встала и взяла девочку на руки.
– Миледи, она испачкает вам платье, – предупредил Дрейвен.
– Слезы отстираются, как и грязь, – отмахнулась от него Эмили.
Малышка положила голову ей на плечо и обняла за шею. Эмили прижала девочку к себе, и Дрейвен ощутил что-то странное в душе.
Он не хотел искать определение этому чувству. Эмили отдаладевочке засахаренные каштаны и пошла сквозь толпу, спрашивая у людей, не знают ли они эту девочку или ее мать.
Дрейвен обратил внимание на то, что Эмили тяжело нести ребенка.
– Позвольте мне понести девочку, – попросил он.
Малышка отпрянула от него, испуганно раскрыв глаза.
– Он ничего мне не сделает, миледи? – громко прошептала она.
– Нет, Эдит. Его сиятельство – добрый великан.
Девочка, похоже, не очень-то в это поверила.
– Мама говорит, что знатные люди нехорошо поступают с маленькими крестьянскими девочками, когда те попадаются им на дороге.
Эмили откинула волосы с лица малышки.
– Твоя мама, конечно, права, и, как правило, тебе следует избегать их, но этот дядя не похож на остальных. Обещаю, что он не сделает тебе ничего плохого.
– Но он такой большой!
Эмили бросила на Дрейвена взгляд через плечо, и на сердце у него, как ни странно, стало тепло от ее похвалы.
– Да, он большой, и тебе будет лучше видно у него на руках. Так ты скорее найдешь свою маму.
Девочка в задумчивости закусила губку, а затем кивнула и протянула руки к Дрейвену.
А он взял ее на руки как можно осторожнее. На мгновение он замер от странного ощущения – он держит на руках дитя! Никогда в жизни Дрейвен этого не делал. Ее тонкие ручки обвились вокруг его шеи.
– Он жесткий, – смеясь, заметила девочка, – не такой мягкий, как вы, миледи.
Эмили погладила малышку по спине и при этом коснулась руки Дрейвена.
У него на мгновение перехватило дыхание.
Он вдруг подумал о том, какой была бы у него жизнь, если бы он осмелился обзавестись женой. Что бы он чувствовал, держа на руках собственное дитя.
– Эдит! – послышался встревоженный женский голос.
– Мама! – вскрикнула обрадованно девочка и стала рваться из рук Дрейвена.
Он опустил малышку на землю, и она побежала к молодой крестьянке. Та схватила дочь в охапку:
– Ах, Эдит, я уж испугалась, что никогда не найду тебя! Я же тебе велела никуда не отходить от меня.
– Прости, мама. Я больше не буду. Правда, не буду. Эмили подошла к ним, Дрейвен держался поодаль.
– Посмотри, мама, – продолжала Эдит, протягивая матери кожаный мешочек. – Эта леди дала мне сладких орешков.
Женщина перевела взгляд на Эмили и проговорила:
– От всей души вам спасибо, миледи.
– Не стоит благодарности, – отозвалась Эмили. – У вас такая славная дочка.
Женщина еще раз поблагодарила Эмили, взяла Эдит за руку и увела. Эмили повернулась к Дрейвену, и он заметил в ее глазах грусть.
– Что такое, миледи?
– Вряд ли вы это поймете, – с грустью произнесла она и побрела по людной площади, ища более спокойное место.
Дрейвен больше ни о чем не спрашивал, однако спустя некоторое время Эмили заговорила сама:
– Какое милое дитя, не правда ли?
Дрейвен снисходительно пожал плечами:
– Я никогда не видел других детей, мне просто не с чем сравнивать.
Эмили откинула прядь с лица и невесело улыбнулась:
– В замке моего отца их всегда было много – то были крестьянские дети и дети, взятые на воспитание. Но больше всего мне хочется, чтобы меня окружали мои собственные дети.
– Тогда почему же вы не выходите замуж?
Глаза Эмили блестели от навернувшихся слез.
– Мой отец не хочет этого. Сколько я ни молила его, он не хочет, и все тут.
– Почему?
– Боится.
– Чего?
– Потерять нас.
Дрейвен нахмурился:
– Он, что же, из эгоизма хочет лишить вас того, что вам нужно? Это как-то нехорошо.
– Я знаю. – Эмили обхватила себя руками. – И в такие дни, как этот, я почти готова его проклинать. Но я знаю, что в действительности он не желает нам зла. Он поступает так, любя нас, и за это я не могу его упрекать.
– Кажется, я понимаю.
Эмили недоверчиво посмотрела на Дрейвена:
– Вот как? А по-моему, другим понять его побуждения трудно. Я знаю, вы невысокого мнения о моем отце. Но он хороший человек, и сердце у него доброе.
Дрейвен ничего не ответил.
– Даже сейчас, – продолжала Эмили, – я вижу, какое у него было лицо, когда умерла сестрица Анна. Когда умерла моя старшая сестра Мэри, это произвело на него ужасное впечатление. Но смерть Анны просто убила в нем что-то. Мне тогда было всего одиннадцать лет, отец обнял меня, Джоанну и Джудит и поклялся, что никогда не позволит мужчине убить нас.
Кровь отхлынула от лица Дрейвена.
– Как они умерли? – спросил он.
– Как и наша мать – родами. По сей день отец винит себя за их смерть. За смерть матери потому, что хотел иметь еще ребенка, а за смерть сестер потому, что согласился выдать их замуж.
Эмили горько вздохнула:
– Поначалу я была отцу благодарна, глядя, как мои подруги выходят замуж за тех, кто гораздо старше их. Но годы шли, и я начала чувствовать внутри себя пустоту.
Дрейвен не понимал, зачем Эмили рассказывает ему все это. Вряд ли он принадлежит к тем людям, которые вызывают желание исповедоваться.
– Всякий раз, видя мать с ребенком, я ощущаю эту пустоту более глубоко. А теперь мне хочется… – Эмили покачала головой. – Вы считаете меня глупой?
– Я считаю, что вы женщина, которая знает, чего хочет.
Эмили посмотрела Дрейвену в глаза и благодарно улыбнулась:
– А вы?
– Я? – удивленно переспросил Дрейвен.
– Вы не очень-то хотите завести семью.
От этого вопроса Дрейвен пришел в замешательство. Никто еще не заговаривал с ним об этом.
– У меня есть меч, щит и конь. Другой семьи мне не требуется.
Эмили нахмурилась:
– А Саймону?
– В отличие от вашего отца, миледи, я не цепляюсь за людей. Мне нравится общество брата, но я знаю – придет время, и он уйдет.
– А вы не боитесь остаться в одиночестве?
– Я пришел в этот мир в одиночестве и в одиночестве его покину. Почему же полагать, что время между этими двумя событиями должно быть каким-то иным?