Клуб Мефисто - Тесс Герритсен

Она снова взяла мобильный телефон и принялась набирать номер.

17

Маура наблюдала в смотровое окно, как Йошима в свинцовом фартуке устанавливает коллиматор над брюшной полостью. Некоторых людей по приходе на работу в понедельник утром ждет обычная бумажная рутина, и ничего больше. А Мауру в это утро понедельника ожидала девушка – она лежала на секционном столе, уже раздетая. Маура увидела, как Йошима вынырнул из-за свинцового экрана и извлек из коллиматора рентгеновскую кассету с пленкой, чтобы отнести ее на проявку. Он взглянул на нее и кивнул.

Маура открыла дверь и вернулась в секционный зал.

Ночью, сидя на корточках в саду Энтони Сансоне и дрожа от холода, она видела это самое тело лишь в свете карманных фонариков. Сейчас обнаженное тело детектива Евы Кассовиц лежало перед ней под ярким освещением, стирающим малейшие тени. Кровь с тела смыли, и свежие розовые раны проступали на нем со всей отчетливостью. Рваная рана на голове. Колотая – в области грудной клетки, ниже грудины. Глаза без век, с потускневшими под действием воздуха роговицами. Именно от них Маура не могла отвести взгляд – от этих изувеченных глаз.

Скрип двери возвестил о приходе Джейн.

– Пока не начинали? – спросила она.

– Нет. Еще кто-нибудь будет?

– Сегодня только я. – Джейн остановилась, запутавшись в халате, и взглянула на стол. На лицо мертвой коллеги. – Надо было ее как-то поддержать, – тихо проговорила она. – Когда олухи из нашего отдела затеяли доставать ее своими тупыми шуточками, я должна была положить этому конец, раз и навсегда.

– Это они должны чувствовать себя виноватыми, Джейн, а не ты.

– Но ведь и со мной было такое. И я знаю, каково оно. – Джейн взглянула на открытые роговицы мертвой девушки. – А ведь эти глаза не получится привести в порядок для похорон.

– Понадобится закрытый гроб.

– Глаз Гора, – тихо проговорила Джейн.

– Что?

– Тот рисунок на двери в доме Сансоне. Это древний символ – египетский. Называется Уджат – всевидящее око.

– Кто тебе это сказал?

– Один из гостей Сансоне. – Она взглянула на Мауру. – Эти люди – Сансоне и его друзья, – странный они народ. Чем ближе их узнаю, тем сильнее меня бросает в дрожь. Особенно от него.

Тут из проявочной вернулся Йошима с кипой готовых пленок. Когда он стал раскладывать их на просмотровом столе, они, как обычно, характерно позвякивали.

Маура взяла масштабную линейку, измерила рваную рану на голове и быстро занесла размеры на бумагу, закрепленную на планшете с зажимом.

– Знаешь, а он звонил мне той ночью, – сказала она, не поднимая глаз. – Хотел убедиться, что я добралась домой без приключений.

– Кто – Сансоне?

Маура подняла глаза:

– Ты считаешь его подозреваемым?

– Сама посуди. Знаешь, что сделал Сансоне, когда они нашли тело? Еще до того, как он позвонил в полицию? Взял фотоаппарат и все сфотографировал. А на следующее утро дворецкий разослал фотографии его друзьям. Только скажи, что тут нет ничего странного.

– И ты его подозреваешь?

Помолчав немного, Джейн призналась:

– Нет. А если бы подозревала, нажила бы себе неприятности.

– Ты это о чем?

– Габриэль тут попробовал кое-что для меня выяснить. Обзвонил своих знакомых, чтобы разузнать побольше об этом субчике. Но он и рта не успел раскрыть, как все двери перед ним разом захлопнулись. ФБР, Интерпол – никто из них не пожелал обсуждать Сансоне. Похоже, у него наверху есть друзья и все за него горой.

Маура вспомнила дом в Бикон-Хилле. Дворецкого, старинную обстановку.

– С таким состоянием – немудрено.

– Все это перепало ему по наследству. Ясное дело, таких деньжищ на одном лишь преподавании истории Средних веков в Бостонском колледже ни в жизнь не заработаешь.

– О каком конкретно состоянии идет речь?

– Помнишь дом в Бикон-Хилле? И это для него всего лишь жалкая хибара. У него есть дома в Лондоне и Париже, а еще родовое поместье в Италии имеется. Он типичный холостяк, при деньгах и на вид ничего себе. Вот только в светских хрониках не мелькает. Не устраивает благотворительных балов, не собирает деньги ни для каких благих целей. Прямо затворник какой-то.

– Он не произвел на меня впечатления завсегдатая светских раутов.

– Что еще о нем скажешь?

– Да мы с ним недолго разговаривали.

– Но все-таки разговаривали?

– На улице было ужасно холодно, и он пригласил меня на чашку кофе.

– И это не показалось тебе странным?

– Что именно?

– А то, что он сделал тебе особое приглашение.

– И я была ему за это благодарна. И кстати – в дом меня позвал дворецкий.

– Именно тебя? Сансоне знал, кто ты?

– Да, – немного поколебавшись, призналась Маура.

– И что он от тебя хотел, док?

Маура перешла к туловищу, измерила колотую рану на груди и вписала размеры в протокол. Вопросы стали слишком резкими, к тому же ей совсем не нравился их скрытый смысл: что Энтони Сансоне якобы решил ею воспользоваться в своих личных интересах.

– Я не рассказала ему о деле ничего особенного, Джейн. Если ты об этом спрашиваешь.

– Но ведь ты же говорила с ним об этом?

– Мы говорили о нескольких вещах. Ну и ему, понятно, захотелось узнать мое мнение. Неудивительно, ведь тело нашли у него в саду. Он, конечно, человек любопытный. И может, даже эксцентричный.

Маура ответила на пристальный взгляд Джейн, и он показался ей до неприятности испытующим. И она снова переключилась на тело. Вопросы Джейн доставляли ей куда больше беспокойства, чем раны.

– Эксцентричный? Только это слово и приходит тебе на ум?

Маура вспомнила, как пытливо Сансоне наблюдал за ней ночью, как в его глазах мерцало отраженное пламя камина, и на ум ей пришли уже совсем другие слова. Умный. Привлекательный. Пугающий.

– А тебе не показалось, что от него слегка веет жутью? – спросила Джейн. – Лично мне показалось.

– Почему?

– Ты была у него дома. Там как в фильме ужасов – разрывы и искажения времени. Только ты не видела другие комнаты, со всеми этими портретами – так и таращатся на тебя со стен. Ну прямо как в замке Дракулы.

– Он же преподаватель истории.

– В прошлом. И больше не преподает.

– Возможно, это фамильные реликвии, не безделицы какие-нибудь. Ясное дело, он ценит наследие предков.

– Ну да, наследие предков. С этим ему повезло. Он богач в четвертом поколении.

– Однако он преуспел и на академическом поприще. За это его стоит уважать. Он же не стал никчемным бездельником.

– В том-то весь фокус. Их семейный доверительный фонд был основан его прадедом еще в тысяча девятьсот пятом году. Угадай, как он называется?

– Понятия не имею.

– Фонд Мефисто.

Маура подняла глаза и с изумлением посмотрела на Джейн.

– Мефисто? – пробормотала она.

– Что, удивилась? – сказала Джейн. – И о каком еще наследии предков можно говорить с таким-то названием?

– А что такое Мефисто? – поинтересовался Йошима.

– Я посмотрела в словаре, – ответила Джейн. – Это сокращение от «Мефистофель». Док, верно, знает, кто это.

– Это имя из легенды о докторе Фаусте, – объяснила Маура.

– О ком? – спросил Йошима.

– Доктор Фауст – чародей, – пояснила Маура. – С помощью таинственных знаков он вызвал дьявола. Явился злой дух по имени Мефистофель и предложил ему заключить с ним договор.

– Какой еще договор?

– Взамен колдовских познаний, всех-всех, доктор Фауст продал душу дьяволу.

– Значит, Мефисто…

– Слуга Сатаны.

– Доктор Айлз, – послышался в переговорном устройстве голос Луизы, секретаря Мауры, – вам звонят по внешней связи, первая линия. Какой-то господин Сансоне. Вас соединить или мне записать его сообщение?

«Кстати, о дьяволе…»

Маура встретилась взглядом с Джейн и увидела, что та быстро кивнула.

– Соедините, – попросила Маура. И, снимая на ходу перчатки, направилась к висевшему на стене телефону. Сняла трубку и проговорила: – Господин Сансоне?

– Надеюсь, я вас не очень отвлекаю, – сказал он.

Маура взглянула на лежавшее на столе тело. «Ева Кассовиц не станет возражать, – подумала она. – Мертвецы – терпеливее всех на свете».

– Минуту могу поговорить.

– В эту субботу я устраиваю у себя званый ужин. И мне бы очень хотелось, чтобы вы к нам присоединились.

Маура немного помолчала, кожей чувствуя взгляд Джейн.

– Мне надо подумать, – наконец ответила она.

– Знаю, вы в легком недоумении.

– Да, так и есть.

– Обещаю, ни о чем, что касается следствия, расспрашивать не буду.

– Я не стала бы это обсуждать в любом случае. Вы ведь знаете.

– Разумеется. Но я приглашаю вас не за этим.

– Зачем же? – Глупый вопрос, даже бестактный, но не задать его она не могла.

– У нас с вами общие интересы. Общие заботы.

– Не совсем понимаю, что вы имеете в виду.

– Приходите в субботу, часов в семь. Тогда и поговорим.

– Сперва мне нужно посмотреть в свой ежедневник. Я вам сообщу. – И она повесила трубку.