Убийство на Потомаке - Маргарет Трумэн

Первый раз в этот день он рассмеялся.

— Публика, с которой общается Тирни, не из бедных. Я познакомилась кое с кем и хотела бы получше их узнать. А для этого нужно ходить на ленчи, званые обеды, постоянно быть на виду, мне надо постараться расположить их к себе, чтобы они забыли, что я из полиции, а видели во мне лишь участливого слушателя. Расходы не такие уж большие, но мне хотелось бы не чувствовать себя виноватой, оплачивая счет.

— Хорошо, — улыбнулся Гортон и похлопал ее по плечу, — но смотрите, не перестарайтесь. Мне сказали в Управлении внутренних дел, что им не удалось выяснить, каким образом в прессу просочились сведения о письмах Тирни.

— Ничего удивительного, — откликнулась Айкенберг. — Они ничего не установят, пока это снова не произойдет.

— В таком случае рядом с фотографиями моих детей и внуков будут висеть чьи-то головы.

21

Вечером того же дня

Сюзен Тирни вошла в отель «Гранд Хайет», что на Аш-стрит, и направилась в «Гранд Слам», пользующийся популярностью бар, где на огромных экранах транслировались всевозможные спортивные состязания. Она ловко лавировала в переполненном зале.

Сунь Беньчонг посмотрел на нее, но ничего не сказал и снова обратил свое внимание на экран. Он заключил пари на приличную сумму, но бейсбольная команда, на которую он поставил, никак не могла сократить разрыв в счете. Это его не могло радовать.

Сюзен не имела обыкновения скрывать свое недовольство, она нетерпеливо похлопала его по руке.

— Эй, у меня тоже есть дела, оторвись-ка от игры, мне нужно поговорить с тобой именно сейчас.

Сунь провел ладонями по лицу и бросил злой взгляд на экран. Ни к чему смотреть дальше, было ясно, что он проиграл.

— Пройдем туда. — Он показал в угол зала, где никого не было. — Ну, что же такое важное ты хочешь мне сказать?

— О деньгах, которые ты мне должен.

По дороге сюда Сюзен репетировала несколько вступительных фраз. Но его холодная бесстрастная манера поведения сокращала до минимума количество вариантов. Он сразу переходил к сути дела, заставляя других высказываться прямо.

Он пристально посмотрел на Сюзен, затем перевел взгляд на один из экранов, привлеченный азартными криками болельщиков. Команда противников снова забила мяч. Его букмекер завтра захочет получить деньги.

— Сунь, не обманывай меня, — в голосе Сюзен вместо первоначальной резкости зазвучали просительные нотки, — это нечестно.

Беньчонг опять переключил внимание на Сюзен и наморщил лоб, словно производя в уме сложные подсчеты.

— И сколько же?

— Ты сам знаешь сколько. — Теперь в голосе звучали разочарование и неуверенность. — Сто тысяч долларов, как договаривались.

— Приблизительно так.

— Нет, не приблизительно. Сколько месяцев я уже рискую из-за тебя головой? Каждую неделю, когда я забираю для тебя пакет в Нью-Йорке, я чувствую себя преступницей, мне кажется, что вот-вот появятся агенты ФБР и схватят меня.

— Ты снова все драматизируешь. — Каменное выражение лица Беньчонга нарушила еле заметная улыбка.

— Черт возьми, мне наплевать, какими делишками ты занимаешься. Это твои заботы, да еще Сэма Танклофа. Может, и отца в них посвятить?

— Ты мне угрожаешь? — Лицо Суня стало абсолютно непроницаемым.

— Считай как хочешь. Мне нужны деньги, вот и все. Я пообещала Артуру Саулу в Нью-Йорке, что они у меня будут. Он собирается дать мне роль в пьесе. Черт побери, Сунь, деньги мне очень нужны.

— У меня сейчас нет.

— Что же ты с ними сделал? Все спустил в Атлантик-Сити?

Он промолчал.

— Послушай, Сунь. Это мой шанс. Я целый год писала сценарий шоу для одной актрисы. Артур обещал сделать постановку, где я могла бы по-настоящему раскрыться. Ты знаешь, отец не даст мне денег. Шесть месяцев назад я обратилась к нему, а он только посмеялся. Он просто смотрел на меня и смеялся. Можешь себе представить, что я чувствовала тогда. Когда я говорила тебе…

Их прервали. Молодой человек поздоровался с Беньчонгом и поинтересовался, как у него дела.

— Отлично, — ответил Сунь.

Молодой человек хлопнул его по плечу и отправился в бар.

— Когда я говорила с тобой об этом, мне казалось, ты меня понимаешь, — продолжала Сюзен. — Поэтому я согласилась брать для тебя посылки в Нью-Йорке, когда ты пообещал мне сто тысяч.

Беньчонг быстрым взглядом черных глаз окинул зал. Убедившись, что их не подслушивают, он тем не менее придвинулся ближе к Сюзен.

— Не хочу ссориться с тобой, Сюзен. Я дам тебе денег, но мне нужна неделя или две. Я собираюсь в деловую поездку с Сэмом на Каймановы острова. За это время я ожидаю поступления наличности. Когда я вернусь, если деньги поступят, я отдам их тебе. А пока ничего не могу сделать.

Ее лицо просветлело. Она положила свою маленькую руку ему на грудь и улыбнулась.

— Это все, что я хотела услышать. Я позвоню Артуру и сообщу, что вопрос решен и он может запускать постановку. Что еще я могу сказать? Только поблагодарить. Я знала, что ты не оттолкнешь меня, как поступал отец все эти годы.

— Мне нужно идти, — произнес он. — У меня назначена встреча. — Сунь решительным шагом направился к выходу, оставив Сюзен наедине со своими мыслями и мечтами.

Она подошла к таксофону и набрала нью-йоркский номер Артура Саула. Трубку снял его помощник и ответил, что Артур занят.

— Позовите его, — уверенно потребовала Сюзен. — У меня хорошие новости для него. Для нас.

22

На следующее утро, в четверг

Что касается порядка и чистоты, здесь Маккензи Смит был настоящим фанатиком, поэтому его визиты в кабинет к своему другу профессору Монти Джемисону случались крайне редко. Дело в том, что занимаемая Джемисоном в университете комната снискала славу «кладбища твердых токсичных отходов».

— Случись Монти там умереть, мы и не узнаем об этом, да и месяц уйдет, чтобы его отыскать, — подшучивали над ним коллеги в университете.

Что касается Мака, то он знал твердо, что не разделит с Монти такую участь.

Хотя кабинет Джемисона был значительно просторнее, чем у Смита, царивший в нем хаос создавал обратное впечатление. Большую часть пространства занимали небоскребы из книг и бумаг, громоздившиеся почти до самого потолка. Узкий извилистый проход вел от двери к столу, еще более сужаясь, огибал его, оставляя места ровно столько, чтобы Джемисон мог протиснуться в кресло. Монти заявлял, что способен без труда найти любую нужную бумагу или книгу, и Смит в этом не сомневался. На одном из званых обедов Мак оказался в обществе психиатра, который объяснил ему, что люди с высокой степенью организации умственной деятельности не испытывают необходимости в том, чтобы окружающие их предметы находились в строгом порядке. В переводе на обычный язык это означало: ему, Смиту, нужен был порядок, следовательно, его умственная деятельность не отличалась высокой организацией. Усмотрев в этом еще одну ошибку в теории Фрейда, Смит под благовидным предлогом постарался отделаться от знатока человеческих душ и мозгов. Как-то в одной из телевизионных бесед со знаменитостями Смит услышал, как доктор Джойс Бралерз объяснял, что мужчин, которым нравятся аккуратно расставленные на диване подушки, неотступно преследует мысль о женской груди. На диване у Смита подушки всегда были в полном порядке. Мак спросил, что обо всем этом думает Анабела. Она ответила, что его восприятие женской груди не переходит разумных пределов, так что он мог не беспокоиться на этот счет.

Джемисон параллельно вел, как правило, несколько научных исследований. Но лишь немногим было суждено завершиться, поскольку его энтузиазм быстро начинал иссякать, как только его живое и богатое воображение покоряла новая идея. Не так давно Монти поведал Смиту, что занимается исследованием биографии Амелии Блумер, которая в XIX веке возглавляла движение феминисток и явилась изобретателем «блумеров» — коротких брюк-шаровар, названных в ее честь. Одновременно он изучал документы о Джордже Вашингтоне Плунките, политическом деятеле Нью-Йорка, который в начале века обосновывал разграничение взяток на «честные» и «нечестные» и гордо заявлял, что получаемые им «честные» взятки служили интересам общества. И конечно же, ненасытная любознательность профессора американской истории питала его интерес к очередному в истории Вашингтона громкому убийству.

В то утро Смит постучал в дверь кабинета Джемисона и, услышав приглушенное «входите», приоткрыл дверь настолько, насколько это позволили сделать сложенные за ней книги. Джемисон сидел в своем кресле, склонившись над столом, и что-то читал.

— Я не вовремя? — осведомился Смит.

— Ты всегда вовремя, Маккензи, проходи, присаживайся.

— А куда? — поинтересовался Смит. Чтобы отыскать в этом хаосе мебель, нужны были приборы ночного видения.